C. Гарднер - Роман о любви

- Он хочет, чтобы я привезла эту женщину, Габриэллу Мэтисон, встретиться с ним, - объяснила Блейн и снова села. Она забрала фотографии у матери и посмотрела на нее. 

- Мы говорили об этом прошлой ночью. Что ты думаешь об этом, Блейн? Возможно ли это? 

- Мама, не достает теста ДНК.

- Блейн, что тебе подсказывает твой аналитический ум? - Эбигейл не стала деликатничать.

- Я бы сказала, что все указывает на то, что она дочь Артура, - без обиняков ответила Блейн. Эбигейл закрыла глаза. 

- Прости, мама. Я не знаю, чему ты удивляешься. Артур всегда был... я удивлена, что этого не произошло раньше, - холодно сказала Блейн. 

- Я должна развестись с ним. 

- Не будь смешной. Давай не будем об этом снова, мама. Давай пропустим эту драму и сразу приступим к делу, ладно? Ты прекрасно знаешь, что не собираешься разводиться с ним. Это ведь правда? - Блейн раздражало высокомерие своей матери. После каждой ссоры между ней и Артуром она всегда говорит одно и то же. 

- Это - правда? Что у него рак поджелудочной железы? - Блейн ждала ответа, казалось, всю жизнь. - Мама? 

- Да, это правда, - Эбигейл присела и сразу стала выглядеть постаревшей. - Я люблю его, ты же знаешь. 

- Я знаю, мама. 

- Ты… Ты думаешь, он знает это? - глаза Эбигейл начали наполняться слезами. - Я часто задаюсь вопросом - знает ли он? 

- Я уверена, что он знает, мама, - Блейн попыталась успокоить ее. 

- Его было трудно любить. Я никогда по-настоящему не знала, о чем он думает, и сомневаюсь, что он когда-либо узнает, что я вышла за него замуж, потому что действительно любила его. 

Блейн была удивлена такой исповедью. Она никогда не видела свою мать в таком состоянии. Сейчас это было допустимо. Артур умирал. Ее мать была здесь и говорила такие вещи, которые она никогда не ожидала от нее услышать. И да, она была удивлена. Мать любила Артура. Почему это так сильно удивляло ее? Почему ее должно удивлять, что ее мать любила его? 

- Никто никогда не думал, что я сделала это по любви. Они все думали, что я вышла замуж за него из-за денег. 

Блейн, не говоря ни слова, посмотрела на нее. 

- Он был так красив. Я влюбилась в него с первого взгляда, - Эбигейл мечтательно улыбнулась. – В нашу первую ночь вместе он во сне произнес ее имя, - слезы потекли по ее лицу. Блейн осталась стоять на прежнем месте. 

- Это разбило мне сердце. Я никогда ни слова не сказала ему об этом. Еще тогда я знала, что он любил кого-то другого. Но ты же не можешь полюбить или разлюбить кого-то по своей воле? - Эбигейл жалобно посмотрела на нее. Блейн не знала, что сказать. Ее мать все эти годы знала обо всем. Понимание того, каким образом она узнала об этом, причиняло ей боль. 

- Прости, мама. 

- И теперь он умирает. Что я буду делать без него? - Эбигейл посмотрела в глаза дочери. - Девушка очень красивая. 

- Да, она очень красивая.

Блейн подошла к входной двери и позвонила в дверной звонок. Мгновение спустя дверь открылась, и перед ней оказалась Габриэлла. "Фотографии не воздали ей должного", - это была первая мысль, которая пришла Блейн в голову. Она на мгновение уставилась на женщину перед тем, как начать активно вытаскивать себя из забытья. 

- Да? Может я могу помочь вам? 

- Меня зовут Блейн Энбервиль. Мне нужно с вами поговорить, - откровенно сказала она. Габриэлла заметила, что женщина, стоявшая перед ней, была невероятно красива. Она была безукоризненно одета, и Габриэлла разглядела черный лимузин, припаркованный у ее дома. 

- А кто вы такая? - Габриэлла улыбнулась, немного заинтригованная происходящим. 

- Меня зовут Блейн... 

Габриэлла рассмеялась. Блейн увидела, как красивое лицо озарила улыбка, и все, что она могла сделать, - это снова уставиться на нее. "Такой прекрасный звук", - подумала Блейн, тоже слегка улыбнувшись.

- Это я уже слышала... - игриво сказала Габриэлла. 

- Я представляю здесь Артура Астон-Карлайла, - быстро сказала Блейн, в первый раз в своей жизни чувствуя себя довольно неловко. Габриэлла улыбнулась явно чем-то взволнованной женщине. Почему-то та вела себя так, как ее малолетняя дочь, когда делала что-то озорное. Она решила сжалиться над прекрасной незнакомкой. 

- Прости, но я не знаю, кто это. Ты уверена, что постучала в правильный дом? 

- Ты Габриэлла Мэтисон. Я пришла в нужный дом и нашла нужного мне человека, - Блейн мысленно отругала себя за то, что позволила красивой женской улыбке вывести ее из себя. - Как я уже сказала, миссис Мэтисон, я представляю здесь Артура Астон-Карлайла - вашего отца.

Улыбка исчезла с прекрасного лица женщины, стоящей рядом с ней, и внезапно Блейн почувствовала холод. 

- Я думаю, вы обратились не к тому человеку. Моего отца зовут Умберто Сотомайор. 

- Нет, миссис Мэтисон, это не так, - настаивала Блейн. - Я знаю, это вероятно не лучший способ узнать обо всем, но время от... - Блейн заметила, что женщина, стоящая перед ней, начала быстро бледнеть. 

- Я все это смогу объяснить, если ты дашь мне несколько минут, - Блейн шагнула поближе к Габриэлле, заглядывая ей в глаза. Растерянность, которую она видела в голубых глазах, смутила ее, потому что причиной этой растерянности была она сама.

- У тебя глаза твоего отца, - нежно сказала Блейн ни с того ни с сего. - У него тот же самый оттенок синего. 

Габриэлла вдруг сделала шаг назад, и Блейн вошла. Она сделала несколько шагов внутрь, потом повернулась к Габриэлле, которая все еще стояла у двери в оцепенении. Та смотрела прямо на нее, и Блейн опешила, когда увидела боль в ее глазах и то, как они начали наполняться слезами. 

- Мои глаза...? 

- Да, у тебя его глаза, - мягко сказала Блейн. Так или иначе, она знала, что попала этими словами в точку. Блейн увидела в ее глазах боль. Она хотела поскорее выполнить свою задачу и слишком поспешила. Абсолютно счастливая женщина открыла эту дверь, и та же женщина теперь казалась невероятно жалкой. 

Габриэлла прошла мимо нее и, взяв телефон, начала набирать номер. Блейн подошла к ней сзади и забрала у нее трубку. Габриэлла повернулась к ней, а слезы уже бежали по ее лицу. 

- Отдай ее мне! - потребовала она. 

Блейн повесила трубку: - Позволь мне сначала поговорить с тобой. 

- Нет, мне нужно поговорить с моей матерью. 

- Я не думаю, что это такая уж хорошая идея, - настаивала Блейн.