Герцель Давыдов - Десять дней в ноябре

табельный, если будет мало зрителей. Печально осоз-

навать, что искусство сегодня отошло на второй план,

а деньги решают все…

– Я согласен с вами, мисс Уотсон. Сегодня твор-

чество постепенно перемещается на второй план,

уступая место кассовым сборам. Мистер Дрейсон

понимает это и желает идти в ногу со временем. Его,

как директора театра, интересуют в первую очередь

кассовые сборы, сколько народу придет на спектакль,

а какой это будет режиссер – зрелый и талантливый

или молодой и модный, – для него не принципиально,

– снимая парик и седую бороду, ответил актер.

– По-моему, мистер Дрейсон чрезмерно эмоцио-

нален, – заметила Джули. – Его либерализм и стрем-

ление пригласить на работу в свой театр как можно

больше новых, как он их называет, «модных», режис-

серов, могут иметь негативные последствия. В этом

сезоне закрылось уже четыре спектакля из прошлогод-

него репертуара. Если новая постановка мистера Го-

улда провалится, он окажется еще одним режиссером,

который посвятил этому театру всю жизнь, но в итоге

остался не у дел.

– Что поделать, мир меняется, да и зритель стал

избирательнее… – сказал актер. – Но лично мне

не хочется верить в то, что для такого талантливого ре-

жиссера, как мистер Гоулд, не будет здесь места. Это,

в конце концов, сильно ударит и по репутации театра.

Ведь театр – сфера высокого искусства, а не какие-то

эксперименты молодых режиссеров.

– Вы правы. Но и мы, со своей стороны, долж-

ны сделать все, чтобы не подвести мистера Гоулда, —

тихо проговорила Джули Уотсон.

– Да, от нашего настроя будет многое зависеть,

– согласился с ней Чак. – Репетируем уже пятый ме-

сяц, и полагаю, что в итоге сможем выступить хорошо.

Завтра днем я зайду к мистеру Гоулду, и мы обсудим

последние приготовления.

– А что еще осталось доделать? – спросила Джу-

ли. – Ну, кроме декораций?

– Практически все готово, – ответил Чак. – Де-

корации обещали доделать уже завтра, костюмы закон-

чили давно. Но вы же знаете характер мистера Гоулда,

его стремление быть точным даже в мелочах. Раньше

его не устраивали костюмы, костюмерам приходилось

менять фасон несколько раз, а теперь он хочет заме-

нить инвентарь, который нашел Билл. Он, по его мне-

нию, не соответствует той эпохе. Мистер Гоулд гово-

рит, что именно детали должны передавать атмосферу

и отличают профессиональную постановку от люби-

тельской. По старой привычке, он собирается сам по-

добрать подходящий инвентарь на блошином рынке.

– В этом его можно понять, современные критики

готовы придраться к каждой детали, каждой мелочи.

– Джули, я с вами согласен, но вы же сами знаете

о состоянии здоровья мистера Гоулда. Ему лучше еще

день отлежаться, чем на блошином рынке искать ин-

вентарь в дождливую ноябрьскую погоду, но он и слу-

шать этого не желает, – тяжело вздыхая, сказал Чак.

Будучи хорошо знакома с мистером Гоулдом

и зная его характер, Джули улыбнулась и сказала свое-

му партнеру по сцене:

– В этом и есть весь мистер Гоулд, полностью

посвящать себя любимой работе. Я завтра зайду его

проведать и обязательно постараюсь убедить еще

несколько дней не нарушать постельный режим, – ре-

шительно произнесла Джули.

– Мисс Уотсон, давайте смотреть на вещи более

оптимистично! – перед тем как попрощаться, улыба-

ясь, произнес актер. – Лично я надеюсь, что эта по-

становка окажется успешной, и мы будем играть в ней

долгие годы, – резюмировал Чак на прощанье, подхо-

дя к гримерной комнате.

* * *

Джули присела на стул напротив зеркала и задума-

лась. Потом, посмотрев на часы – полдесятого вечера

– она собралась незамедлительно смыть с лица грим,

как раздался стук в дверь.

– Кто там?

– Это я, Том, посыльный, – ответил худощавый

парнишка лет семнадцати.

– Проходи, Том. Ты прямо как по расписанию.

Каждую пятницу с цветами у гримерки.

Молодой человек ничего не ответил на шутку мисс

Уотсон. Протянув ей восхитительный букет тюльпанов

из нежных белых бутонов, он произнес:

– Эти цветы для вас.

– И от кого же?.. Хотя зачем я спрашиваю? —

улыбаясь, проговорила актриса. – Ты же все равно

не скажешь. Позволь, догадаюсь. Отправитель поже-

лал остаться неизвестным?

– Вы правы, мисс Уотсон, так и есть, – смущен-

но ответил посыльный.

– Чудеса. Я служу в этом театре уже двадцать лет,

практически каждую пятницу мне приносят красивый

букет, и от кого – неизвестно! Том, ты можешь хотя

бы намекнуть, кто этот джентльмен, который посыла-

ет цветы?

– Простите, мисс Уотсон, но мне нужно идти, —

произнес молодой человек и, попрощавшись, удалился.

Полюбовавшись цветами и поставив их в вазу,

мисс Уотсон принялась смывать грим.

* * *

Смыв грим, она продолжала размышлять о будущей

постановке. В этот вечер мисс Уотсон не хотелось

идти домой, так как ее там никто не ждал. Но когда она

услышала, как уборщица, завершая работу, захлопну-

ла дверь гримерной комнаты Чака, актриса поняла,

что пора собираться. Взяв сумку и цветы, она вышла

из комнаты.

Выходя из гримерки, Джули увидела идущую ей

навстречу миссис Дорати Стивенс, актрису лет ше-

стидесяти, возвращавшуюся в свою гримерную после

спектакля, который проходил на главной сцене.

– Здравствуйте, миссис Стивенс. Как прошел ваш

сегодняшний спектакль?

– Добрый вечер, мисс Уотсон… – тепло ответи-

ла женщина. – Спектакль прошел хорошо, но при по-

лупустом зале. Мы сейчас имели неприятный разговор

с мистером Дрейсоном, который подумывает о прекра-

щении этой постановки… Но не будем о грустном.

А как у вас дела? Как настроение перед премьерой

на следующей неделе?

– Надеемся, что до среды нам удастся провести

еще несколько репетиций с мистером Гоулдом и до-

стойно сыграть. Вдобавок ко всему я хочу предпринять

последнюю попытку пройти пробы на роль Гертруды

в лондонском «Глобусе». Не знаю, как я все это успею.

– Я уверена, у вас все получится, – сказала со-

беседница. – Наша семья, да что там – практически

весь город восхищается вашим актерским талантом

и красотой, режиссеры обязательно должны обратить

на вас внимание.

– Право же, вы мне льстите, – улыбнулась Джу-

ли. – В сорок лет о красоте уже как-то и не хочется

говорить. Давно надо было оставить мечты о большой

сцене, а я все продолжаю стучаться в эти закрытые

ворота.

– А когда у вас пробы?