Вера Копейко - Подарок Судьбы

— А кто он сам? — мимоходом поинтересовалась Вика.

— Немец-то?

— Да нет, этот тип, который...

— Ах, который должен был его доставить? Да черт его знает, бизнесмен какой-то. — Она наморщила лоб.

— Све-та...

— Все, все, не буду больше морщить лоб. Никогда.

— То-то же.

— Но я не могу, как ты, держать себя ежесекундно.

Вика фыркнула и про себя подумала: «Если бы ежесекундно». Иногда ей казалось, она просто лопнет от того, как туго затянула себя, желая выполнить то, что сама себе пообещала. А вот поди ты, стоило увидеть круглую голову, отливающую золотом, и широкие накачанные плечи — причем накачанные явно не в каком-нибудь фитнесс-клубе за большие деньги, а в естественной жизни, в этом она не сомневалась ни секунды, и сердце ее сорвалось с привязи.

— Ну так что это за тип?

— Да не знаю даже. — Света озабоченно посмотрела на подругу. — Но я не думаю, что он начнет к тебе приставать с вопросами. Такие, как он, сами про себя все знают.

Это точно, но не все. Он уже приставал. Но про это Вика не собиралась говорить Светлане.

— Ну хорошо. Я сейчас разложу вещи и спущусь. Как всегда у камина?

— Да. Там все готово.

Вика спокойно прошлась по привычной комнате, из окна которой виднелось большое озеро, вода на закате потемнела, а вдали слегка окрасилась оранжевым от заходящего солнца. Тихая вода. Пустынная. Птицы улетели, сейчас они в пути — в Африку? В Испанию? Да кто куда.

Она распаковала дорожную сумку, развешала на плечиках одежду. Вика собиралась сегодня вечером надеть брюки, но сейчас передумала. А не надеть ли ей любимую шотландскую юбку — в красно-белую клетку из прекрасной шерсти, с белым пушистым свитером? И мягкие, из прекрасной светлой кожи ботинки. Да, так будет лучше.

Вика быстро приняла душ, и, как всегда, от воды ей стало легко и свободно, сердце гнало кровь быстро, словно в предощущении чего-то нового.

Перестань. Никаких предощущений. Я запрещаю.

Подумаешь, какой-то тип встретился второй раз в жизни. Вообще в природе существует примерно три с половиной сотни вариантов лица, неважно, что население Земли уже перевалило за шесть миллиардов. И этот мужчина вполне может оказаться просто похожим на того.

Вика посмотрела на себя в зеркало. Глаза темные, большие, блестели горячечным блеском, щеки пылали, губы стали полнее, словно в ожидании ласки. Ну ты же точно знаешь, что это он? Зачем морочить себе голову?

Прекрати, сказала она себе. Немедленно.

Она понаблюдала за собой. Понемногу блеск в глазах утихал, словно горевшая внутри лампочка гасла медленно, неспешно. К щекам вернулась прежняя бледность. Но... что-то внутри, внизу живота, билось и никак не хотело уняться. Там стало теплее обычного. Так тепло, как давно не было. «Ничего, все пройдет, — сказала себе Вика. — Вот, уже сейчас. Проходит».

Она провела расческой по густой челке до глаз, потом по каштановой гриве чуть выше мочек ушей — стильная стрижка, такую может сделать только мастер Элла из Дома актера. Другим просто не справиться с ее жесткими и «неправильно», с точки зрения канонов парикмахерского искусства, растущими на затылке волосами. «Они у тебя смотрят не в ту сторону», — смеялась Элла.

Вика одевалась медленно, не спеша, она должна быть в безупречной форме. Она вдруг подумала, а если это даже он, то сейчас ее ни за что не узнать. Он видел ее в каком наряде! И где! Он видел девушку с ружьем...

Но внезапно, удивив Вику до крайности, ее сердце протестующе подпрыгнуло. Оно не хотело, чтобы круглоголовый мужчина ее не узнал.

— Тьфу, черт! — выругалась Вика. — Да что он привязался к ней, этот тип? Что было-то? Ничего не было. Да, произошла встреча, скорее стычка с незнакомцем в лесу, за сотню километров от Москвы.

И снова у Вики в голове прокрутилась недавняя сцена.

...Она вышла из густого ельника на лесную тропу и вздрогнула от неожиданного крика.

— Стойте! Замрите!

Но Вика, не оглядываясь, прыгнула с тропы в кусты орешника и замерла среди плотных веток. В нос ударило запахом сырости, она почувствовала, как резиновые сапоги медленно погружаются в раскисшую после осенних дождей почву. Из-за погоды она не взяла с собой Торика, ягд-терьера, у него слишком короткие ноги для таких мест. А то сейчас бы его лай разносился по всему лесу.

— Да погодите вы, не бойтесь!

«Ну конечно, — подумала она. Не боюсь я никого». Но она крепко-накрепко запомнила слова своего деда: «В лесу, девочка, надо бояться не зверей, а людей».

В общем-то Вика не была трусихой, она давно выходит в лес с ружьем, но однажды у нее произошла неприятная стычка — пьяный деревенский мужик хотел отнять у нее ружье — это было давно и не под Москвой. Вспоминая тот случай, она себя хвалила. Не растерялась, а взяла и выстрелила в воздух. Этот звук протрезвил нападавшего, и он улепетывал по кустам, как заяц от гончей.

Но рефлекс сохранился, тем более что Вика не пыталась его подавить. Теперь она знала, что у нее всегда был пониженный порог опасности, если использовать профессиональную терминологию. И это не слишком хорошо — показная смелость ни к чему, от здравой осторожности больше пользы.

Вика потянулась к предохранителю ружья и передвинула на боевую позицию. Палец сам собой лег на спусковой крючок. Теперь она чувствовала себя совершенно спокойно.

— Девушка с ружьем! Где вы? Я знаю, вы не привидение и не растаяли в воздухе, тем более что утренний туман давно рассеялся.

В голосе мужчины она уловила нетерпеливые нотки. Это что еще за птица?

Вика пошевелилась в кустах, потом просунула стволы между ветками, а следом пробралась сама.

Круглоголовый, коротко стриженный тип в камуфляже стоял и целился прямо в нее. Из фотоаппарата с длиннофокусным объективом.

— Давно бы так, — самодовольно ухмыльнулся он и щелкнул. — Отличный кадр. Настоящая Артемида.

Вика почувствовала, как к лицу прилила кровь. Ей незачем было смотреть в зеркало, чтобы понять: сейчас она красная до корней волос.

— Простите, а кто вам разрешил... — Все еще держа перед собой ружье, а палец на спусковом крючке, она нетерпеливо вскинула голову. Пятнистая кепка свалилась с блестящих каштановых волос.

— О, вот так еще лучше! Теперь по-настоящему выставочный кадр. — Голос мужчины показался Вике сытым, как у кота, которому не пожалели налить полную миску сметаны. Точно так же вел себя кот в домике егеря, когда хозяйка Марина одаривала его по случаю приезда Вики. Так повелось давно, все привыкли, кроме бабушки Марины, восьмидесятилетней Ольги Сергеевны, которая осуждающе качала головой.

— Ох баловник, ох жулик...

Вика почувствовала, как с воспоминанием о привычном и хорошо знакомом, ничем не угрожающем и понятном, вернулось и самообладание. Теперь она уже не испуганная женщина и от этого испуга возмущенная, а человек, способный вступить в игру с любым партнером. Английское ружье двадцать восьмого калибра, изящное, с тонкой шейкой и гравировкой классическими розочками и арабесками, легкое, чуть больше двух с половиной килограммов, не отягощало руки, и Вика не ощущала его веса. С ним она чувствовала себя уверенно — она могла вложиться в него в одно движение и выстрелить. По птице, конечно.