Измена. Он полюбил другую - Нюра Борзова

пальцами по густым волосам и готовлюсь озвучить Вадиму свое решение. Мне трудно смотреть на него, сдерживать свой гнев. Мне хочется кричать и плакать, сказать ему, чтобы он убирался и никогда больше не возвращался. Но мой взгляд падает на фотографию Кости. Самодельная рамка стоит на полке, и я в подробностях вспоминаю день, когда мы сделали это фото, тут же снова переключаясь всеми своими мыслями на сына.

— Во-первых, ты станешь для Кости таким же отцом, каким был раньше. Ты будешь проводить с ним время, общаться. Никаких отговорок, никаких жалоб. Води его на концерты. Ходи с ним на футбол. Катайся с ним на сноуборде. Мне все равно, чем вы двое занимаетесь — чем бы он ни хотел заниматься, — но не позволяй ему догадаться о том, что между нами происходит.

Вадим прищуривается, сводит брови и наклоняет голову. Я вижу, как в его голове крутятся шестеренки, пока он пытается продумать следующий шаг моего плана, потому что первое условие слишком простое.

— Хорошо. Понял. Дальше?

— Во-вторых, пока Костя рядом, ты будешь тем мужем, которым был раньше. Ты будешь проявлять интерес ко мне и к тому, чего я хочу. Ты будешь сидеть рядом со мной, когда мы смотрим телевизор. Ты будешь ужинать с нами за столом, и никакого телефона. Ты каждый день будешь показывать Косте, как выглядит настоящий, любящий муж. Он равняется на тебя. Я не позволю тебе разрушить его идеальную картинку семьи.

— Значит, мы будем притворяться, что все еще безумно любим друг друга, когда Костя это видит? — его вопрос Вадима больше похож на утверждение, и боль, которую вызывают его слова, заставляет сбиться с дыхания.

Притворяться, что любим друг друга.

— Да. Нам обоим придется притворяться, что мы не осточертели друг другу, — отвечаю я. Вадим вздрагивает, заметно уязвленный моим замечанием. Отлично, я попала прямо в яблочко. — В последний раз, когда ты написал мне, что якобы задержишься на работе, Костя пришел со своей девушкой, и я заметила, что он относится к ней с тем же пренебрежением, что и ты ко мне. Они умудрились поссориться, и я, конечно, поговорила с Костей после того, как он проводил ее домой, но ты уже плохо на него влияешь.

Вадим несколько секунд обдумывает мои слова, и тяжесть ситуации отражается в морщинах на его лице. Он ненадолго закрывает глаза, глубоко вдыхает, а затем выдыхает с покорным вздохом.

— Думаю, если ты можешь это сделать, то и я смогу. Что еще?

Глава 4

Вадим

Яна просто поражает меня своими просьбами. Когда она только упомянула Таню, я ожидал грандиозного скандала. Я ожидал слез, криков и угроз. Я уже представил себе все возможные сценарии — от мольбы остаться до слов о том, что у Яны тоже есть кто-то другой. Но она удивила меня, предложив список компромиссов, сосредоточенных вокруг Кости и нашей семьи. Я буквально теряю дар речи, настолько неожиданным мне кажется все происходящее.

Ну и конечно же Яна, не говоря ничего напрямую, подтверждает, что больше не любит меня, и это очень больно. Ей все равно, что я уйду от нее, главное, чтобы это не испортило жизнь Косте. Какая-то часть меня все еще испытывает к Яне самую теплую и крепкую привязанность. Страшно осознавать, что в Яне теперь не осталось ни крупинки ответной любви.

Поэтому я смиренно жду следующее ее условие. Пока что ситуация выглядит… приемлемой, но я не верю, что отделаюсь так легко. Вряд ли, будь я на месте Яны, я отличался бы состраданием и пониманием, так что должно здесь быть что-то еще. У нее должен быть какой-то скрытый план, но она опережает меня на десять шагов, и у меня голова идет кругом, пока я пытаюсь ее догнать. Где-то в этом соглашении должен быть подвох, и я жду его с некоторым обреченным смирением.

— В-третьих, ты не будешь видеться с этой своей ш… Таней до тех пор, пока Костя не уедет в университет. Как только он поступит, можешь делать со своей молоденькой шлюхой что захочешь, но если назначишь хоть одно свидание или ответишь хоть на один звонок до этого… я вышвырну тебя отсюда ни с чем, понял?

— Ты хочешь, чтобы мы не виделись девять месяцев?

— Вадим, если между вами настоящая любовь, то ничего не изменится и за девять месяцев. Ты сможешь прожить без нее. Я не хочу терпеть твое мной пренебрежение и знать, что ты трахаешься с кем-то на стороне, а потом спишь со мной в одной кровати. Эти условия не подлежат обсуждению. И лучше бы тебе принять решение прямо сейчас, иначе я за себя не ручаюсь.

Я сжимаю пальцами виски, прикрывая глаза, пытаюсь осознать, как теперь поступить. Как я могу девять месяцев не видеться с Танечкой, не касаться и не слушать ее, когда я так сильно влюблен? Когда не могу дождаться нашей следующей встречи и начинаю скучать сразу после того, как мы расстаемся? Когда я спешу на работу только потому, что знаю: она там?

— А как же моя работа? Я не могу просто взять и уволиться. Как, по-твоему, я могу ходить на работу и не видеть ее?

Боль в глазах Яны разрывает меня на части. Она заслуживает гораздо большего, чем то, что я могу ей дать. У нас обоих были такие большие планы на будущее, когда мы были молодыми. И что теперь?

Яне было всего восемнадцать, когда она забеременела, и поженились мы почти сразу же. Я был старше на год. Нам обоим пришлось брать академ, и я жутко злился тогда, что не мог продолжить спокойно учиться, пусть и не говорил ничего. В любом случае, получить образование до конца получилось только у меня.

Мне стоило быть осторожнее, но в том, как резко изменились мои планы и цели, я всегда винил мир, обстоятельства и людей вокруг. Студентам-недоучкам доступна была только трудная и низкооплачиваемая работа, и мы влезли в огромные финансовые проблемы, поэтому первые годы семейной жизни и родительства стали просто ужасными. Если бы не мои родители, мы могли бы остаться без еды и крыши над головой. Родители Яны были в ярости из-за того, что она решила оставить нашего ребенка, но еще хуже отреагировали на то, что она выходит за меня. Попытаться восстановить связь с дочерью родители Яны решили только пару лет назад, и между ними до сих пор нет ни капли доверия.

Нахлынувшие воспоминания заставляют меня сомневаться