Крылья для двоих. Развод - Елена Левашова

нам приходят коллеги мужа с женами… Выходит, я никому не могу довериться?

Эта Юля только порадуется моему горю…

Есть мама, но как ей рассказать? После смерти отца она сильно сдала. Этой новостью я ее просто убью…

В холле шумно. По залу перемещаются танцующие пары. Мамы с Ванечкой не видно, зато видно Юлю… Она несется мне навстречу с широкой улыбкой на лице.

– Лидочка, дорогая… Я думала, ты на улице. Татьяна Степановна с Ванюшкой в прятки играет. Как тебе вечер? Выглядишь потрясающе! Это Роберто Кавалли? – ее голос сквозит неприкрытой лестью.

У меня ничего нет, выходит… Любящего мужа, семьи и друзей. Кругом фальшь.

– Нет, это Гуччи, – вру ей я, растягивая губы в такой же приторной улыбке.

Платье я заказала на Озоне, но Юле это знать необязательно. Чтобы победить, мне нужно научиться играть по их правилам – лгать и притворяться, пользоваться их связями и выуживать нужную мне информацию.

– Купила за бешеные деньги, – продолжаю я, отмечая тень недовольства на лице Юли. – Цветочные принты сейчас в моде. Хорошо, что Ростик ни в чем мне не отказывает.

– О! Шикарный у тебя мужик. За такого держаться надо. А не хочешь…

– С удовольствием, Юлечка, – опережаю ее я. – Куда сходим? Может, еще кого-нибудь возьмем с собой? Как насчет Дарины Ревенко?

Точно! Три месяц назад Рост рассказывал о разводе коллеги – Павла Ревенко. Тогда я пропустила разговор мимо ушей, а сейчас вспомнила подробности того дела. Особенно то, как он отзывался об адвокате Дарины…

«Она Пашку без штанов оставила, представляешь?»

Это то, что мне нужно… Именно такой адвокат.

– Дарину? А зачем она нам, Лид? – кривится Юля, хлопая длинными, искусственными ресницами.

– Она тоже работает в кардиохирургии, разве нет? Мне она показалась приятной и милой. Ну, если ты не хочешь, то…

– Она развелась с Павлом.

– И что?

– Нет, нет… Ничего. У тебя есть ее номер телефона?

От Роста зависит повышение ее Игоря. Поэтому Юля послушно диктует номер телефона Дарины.

Только бы девушка согласилась с нами встретиться…

Прощаюсь с Юлей и возвращаюсь за праздничный стол. Рост уплетает семгу под сливочно-икорным соусом. Улыбается, завидев меня.

Тянется обнять.

По телу проносится вихрь мурашек… Он противен мне. Еще час назад был желанен и любим, а сейчас… Врезать ему хочу, накричать… Жаль, он не слышит мой немой крик – слишком сосредоточен на своей грязной игре…

– Любимая… Все хорошо? Ванечке уже спать пора, а мама твоя играет с ним на улице. Нехорошо. Давай я вызову водителя, он отвезет вас домой?

Мне хочется выпалить, что с Ваней никто, кроме моей мамы не играет… Он, его родители… Для них он – живой раздражитель, досадная помеха… Головная боль, мешающая планам.

– Конечно, милый. Я поговорю с мамой, пожурю ее, – смущенно опускаю взгляд. Ага, щ-щас… Спешу и падаю. – А ты… к Афанасьеву?

– Очень не хочется, но… Работа есть работа. Надеюсь, ты не против?

– Против. И… Я хотела поговорить кое о чем?

– О чем же? Это может подождать до завтра? – спрашивает Игорь, удивленно поднимая брови.

Красивый, гад… Высокий, широкоплечий, с копной слегка вьющихся, темно-русых волос. Когда-то, я радовалась чужой зависти… Была уверена, что мне крупно повезло выйти замуж за такого красавца. А теперь…

– О разводе, Рост.

– Что? О каком еще разводе?

Глава 3

Лидия.

Рост хватает воздух ртом и сжимает проклятый айфон так сильно, что он того гляди лопнет. Бедненький… Испугался? Думает, что я наброшусь и отберу его реликвию?

Не сейчас, милый… Наш развод состоится, когда я буду готова, не раньше…

– Ну… Дарина развелась с Павлом. Мы с ней общаемся. Ты дружишь с Павлом. Нужно ведь принять сторону и…

– А зачем нам принимать чью-то сторону, Лид? Выбрось их из головы, – с неприкрытым раздражением бросает Рост. – Чужая семья – не наше дело.

Тычет пальцами в экран, отвечая на непрерывный поток входящих сообщений… Ну, когда уже эта дрянь успокоится? Да едет он к тебе, едет… Не держу…

– Значит, мы можем встречаться с Дариной, ходить в кафе? Общаться, как и прежде? Это не скажется на вашей с Павлом работе?

– Черт…

– Что-то случилось, Рост? – не выдерживаю я.

– Афанасьев. Плохо ему…

– Очень плохо, да? Так поезжай скорее, не то человек помрет, прости господи…

– Поеду я, Лид. Вернусь поздно. Ты спать ложись.

– Смазку не забудь. В аптеке купи.

– Что? – пуще прежнего бледнеет неверный.

– Антон Олегович жаловался, что в больнице закончилась смазка для проведения УЗИ и…

– Гель, Лида. Это называется гель, – шелестит бескровными губешками Рост. Кадык на его шее дергается.

– Ну какая разница? А ты про что подумал?

– Ни о чем. Я поехал, пока.

Я ничего не замечала… Пять месяцев назад у Ростислава умер дедушка – отец Елены Васильевны. Знаете, кто ухаживал за ним, пока он лежал? Убирал судна, мыл старика, кормил его из ложечки? Правильно – это делала я.

Многие месяцы я жила в его квартире, а за Ванюшкой присматривала мама. Тогда это и случилось… Что-то треснуло между нами с Ростом, сломалось, улетучилось…

Я приползала домой уставшая, грязная, пропахшая мочой и хлоркой. Свекры раскошелились на ночную сиделку – это позволяло мне ночевать дома.

О наших с Ростиком взаимоотношениях они не думали… Да и когда им было думать? Оба врачи с именем, занятые, важные люди. Я не представляла для них особой ценности. Не будет меня – мое место с радостью займет другая…

Рост уходит, а я судорожно сжимаю виски, пытаясь вспомнить, когда у нас в последний раз была близость? Месяц назад? Два…

Когда Василий Федорович умер, я неделю спала… Из кровати не вылезала. Стариком он был сварливым, требовательным. Я кормила его любимыми блюдами – приготовленной на топленом молоке и запеченной в духовке пшенной кашей, грибным супом-пюре, пирожками… Читала ему Достоевского и Толстого, а потом тщательно смывала со стен следы его отличного пищеварения – перед смертью он совсем выжил из ума и «рисовал» фекалиями.

– Лида, вам пора домой, – ультимативно произносит