История его любви - Александра Реген

Когда я, наконец, справился с поставленной задачей, предо мной встала другая: как доехать до больницы, не убив раньше времени это маленькое недоразумение. Мне понадобилось все мое мужество, ведь как только я сел в машину, начался второй акт.

Акт второй!

— Вот скажите, вы со всеми девушками знакомитесь таким вот образом? — Если бы мог, я закричал бы и пару раз ударился головой обо что-нибудь тяжёлое. Но, посмотрев на нее, намереваясь ответить, я не смог вымолвить ни слова. И все, потому что она посмела поставить свои ботинки прямо на переднюю панель и даже не покраснеть. Видно она почувствовала мой взгляд, сказав:

— Машина не человек. Когда-нибудь вы захотите ее продать и купить новую. Но сможете ли вы сделать то же самое с дорогим вам человеком? — В этот момент в ее голосе была такая грусть, что я не смог ничего сказать в ответ. Я просто мельком взглянул на нее, попросил пристегнуть ремень безопасности и, включив двигатель, тронуться с места.

Всю дорогу до травм пункта я размышлял над ее словами, время, от времени напоминая ей, чтобы она не закрывала глаза. Если у нее было сотрясение, то ей нельзя было это делать. Это я знал из армии, когда мой сослуживец с сотрясением попал в больницу. У него было осложнения, когда по дороге в госпиталь он, закрыв глаза, чуть не уснул. Благо ему удалось помочь. Но как сильно пострадала девчонка, я не знал, поэтому рисковать не хотел.

— Не спите. — В очередной раз, напоминая об этом, в ответ я услышал:

— Знаете, а вы бука! — Я не отреагировал, вновь погружаясь в собственные мысли. В голове все еще крутилась ее фраза. Я хотел узнать, что она пыталась мне этим сказать, но в тот день я не готов был это сделать, поэтому спросил совсем другое:

— И часто вы катаетесь так поздно? — Что я хотел узнать из того вопроса, не представляю. Но в тот вечер я ощутил какую-то потребность поговорить. И раз она оказалось тем человеком, которая могла помочь мне, я не стал этому препятствовать. Даже если она была не совсем компетентна для этого.

— Я отвечу, если вы ответите мне на тот же вопрос. — Ее ответ на секунду меня дезориентировал, что я даже честно собрался на него ответить. Но вовремя спохватился:

— Я первый спроси. — И только тогда я впервые почувствовал свободу, которую в последний раз ощущал, когда был ребенком.

— Я знаю. — Пожав плечами, она отвернулась к окну. Я знал, что она специально делает это, чтобы я, не выдержав тишины, ответил на вопрос. Но я был не лыком шит и тоже умел делать нечто подобное. Усмехнувшись, я подъехал к зданию травм пункта.

Когда я ехал сюда, то был абсолютно уверен, что высажу девчонку на крыльце и тут же умчусь под фанфары. Но мои мечты рухнули, не начав сбываться. Оказалось, что мелкая боится докторов. А так как из знакомых, кто бы мог ее «подбодрить», был лишь только я, то отдуваться пришлось именно мне.

— Не понимаю! Как можно ездить по темным улицам и не боятся, а докторов… тьфу! — Я ворчал все время, что мы сидели в приемном покое. А эта пигалица сидела рядышком и уплетала купленный мною (!) бутерброд и колу! Лишь позже я осознал, что действия мелкой не соответствовали логике вещей. Ведь подобный аппетит как то с трудом соответствовал травмам, а значит у нее их просто не было. Но на тот момент я конечно же думал совсем о другом.

— У всеф сфоги недастафки. — Промямлила девчонка, с набитым ртом. Вы не подумайте, мне было не жалко. Просто со всем этим стрессом сам бы не отказался перекусить. Но воспитание, будь оно не ладно, не позволяла отобрать бутерброд и колу, чтобы утолить собственный голод.

— Только почему-то от этих недостатков страдаю именно я! — Я не был любителям язвить, но в тот день, в конце-то концов, я имел права хоть как-то отыграться за причиненный моральный ущерб.

— А вы действительно страдаете? — Не могу сказать, что вопрос меня удивил. Я так часто задавал этот вопрос самому себе, что у меня выработался иммунитет. Но как я уже говорил, тот день не задался с самого начала, поэтому как честный человек ответил на духу, правда пробурчав ответ себе под нос:

— Попробуй не пострадать, когда жизнь похожа на американские горки. — Где-то (очень) глубоко в душе я надеялся, что девчонка не услышит, но мои мечты рухнули, как только я произнес последнее слово.

— А вы не пребывали, ну не знаю, пожить для себя? Говорят, это помогает. — Признаю, в далеком прошлом я любил учиться. А когда было тяжело, всегда шел за советами к родителям или друзьям, но не к тем, кто в жизни ничего не понимает!

— И это советует человек, который ведет себя безрассудно, прыгая под машину! — Каюсь, в тот день я перешел все допустимые границы дозволенного. Но как я уже говорил, меня вывели и разозлили, поэтому мой мозг и разум захотел отыграться. — Вот почему тебе дома не сиделось, а? — Я даже не заметил, как начал обращаться к девчонке на «ты». Но ее почему-то это вовсе не смутило.

— А вам почему? — Она же вела себя все так же, как будто ее эта история совсем не касалась. — Ведь вы тоже непросто так катаетесь по городу ночью, вместо того чтобы нежится в постели с любимой женщиной.

— Что ты себе позволяешь? — Меня действительно разозлило это. Но не потому что она позволила затронуть личную тему. Нет. Всему виной было то, что она говорила то, что я не хотел признавать сам.

— Я? — Она так натурально удивилась, что я на миг растерялся, — Я ничего не позволяю. Разве что есть бутер с колой и ждать, когда меня вызовет доктор чтобы опять начать мучать уколами или рентгеном. Брр! — поёжившись, пигалица доела бутерброд. — Это им наверно доставляет какой-то кайф. Как думаете? — Она посмотрела на меня, и я вдруг понял, чтобы я не сказал, она опять сменит тему, и я вновь останусь в дураках. И в этот момент нас позвали в кабинет.

Акт третий!

Было ли у вас такое чувство, что вы попали в какой-то другой мир, где все, чтобы было раньше объяснимо и просто, вдруг превращалось в какую-то комедию с элементами мелодрамы? Нет? А вот у меня было. Когда я зашел в кабинет, уже на пороге понял, что сейчас будет третий акт.