Ольга Галаган - Танцы сломанных кукол (СИ)

   Пока окончательно не стемнело, мне придется придумать куда идти. Мысли лихорадочно крутились в голове в поисках выхода из создавшейся ситуации. Это даже хорошо было, так как не давало мне погрузиться в боль вчерашнего насилия. Первым делом нужно было уйти как можно дальше от ж/д вокзала - если днем для меня это место было безопасным, то вечером здесь собирались все отбросы общества. Не хотелось бы попасться им на глаза. А еще мне следовало подумать о том, что послезавтра мне идти в школу. Учебники, тетради и все остальное естественно находилось дома. И эта ситуация меня напрягала намного больше чем то, что мне негде было ночевать.

   Выйдя из вокзала, я направилась к троллейбусной остановке, и хотя у меня не было денег на проезд, как показала ревизия карманов, я решила проехаться зайцем. Ни разу этого не делала, было безумно страшно, но это лучше чем остаться здесь и наблюдать паломничество людей, которые облюбовали это место для своих ночных собраний. В нашем городе вечером ж/д вокзал был самым опасным местом и поэтому мое нежелание здесь находиться было вполне естественно для здравомыслящего человека. Втиснувшись в подъехавший троллейбус, я впервые, наверное, обрадовалась своему невысокому росту, благодаря которому, я смогла затеряться в многочисленной толпе и кондуктор меня не заметил.

   Уже стемнело, когда я подошла к дому. Подниматься в квартиру, в надежде, что мать меня простила, было бесполезно, для этого я слишком хорошо знала ее характер, но что делать дальше я не знала. Куда идти? Безвыходность затопила меня и впервые со вчерашнего дня я заплакала, усевшись на скамейку возле дома. Из-за рыданий, я не сразу услышала голос своей соседки, бабы Раи, а только когда она потрясла меня за плечо. Она меня приютила на это время, говорила когда мама уходила из дому, а я пробиралась в квартиру и потихоньку выносила свои вещи. Я поняла то, что даже если бы мама пустила меня обратно домой, я бы не смогла там дальше жить, так как уже не чувствовала там себя в безопасности.

   Эти две недели я провела как будто в каком-то коконе, который защищал меня от мыслей и чувств, а вот вчера он лопнул, и осознание произошедшего обрушилось в полной мере.

   -Вот...это все...

   Я замолчала, и сделала глоток чая, смочив пересохшее горло.

   Марина Юрьевна была первым человеком, которому я все рассказала. Бабе Рае не смогла, а больше мне было не кому. Учительница внимательно выслушала меня, и как я не вглядывалась в ее лицо, не смогла понять, как она ко мне относится после этого. Было страшно, что она мне не поверит, и отреагирует как мать, но высказать все мне было необходимо, невозможно было удержать в себе всю боль и обиду. А еще я очень сильно надеялась на то, что она мне поможет, хотя бы подскажет - что делать дальше.

   -Катя, до выпуска остался месяц, тебе нужно сдать экзамены и получить аттестат, это время можешь пожить у меня, а дальше что-нибудь придумаем. А на счет того, что с тобой произошло....Я сейчас скажу тебе кое что, только выслушай внимательно и не перебивай. Первое, ты не должна себя винить в случившемся. А второе, женщины заведомо проигрывают мужчинам в силе. Ты должна вынести из этого урок. Будешь сильной, я говорю не в плане физической силы, тогда тебя не заставят что-то делать против твоей воли. Будешь слабой - и случившееся может повториться.

   В понедельник нужно было идти в школу, а значит, мне придется съездить за вещами и учебниками, хорошо хоть что я их перенесла из дому к бабе Рае. Но все равно мне очень не хотелось возвращаться туда, каждый раз подходя к подъезду, я боялась, что там может быть тот мужчина. Руки начинали дрожать, а ноги отказывались идти в нужную сторону - все тело требовало убежать подальше оттуда. Но приходилось успокаивать себя тем - что вряд ли он сидит в подъезде в ожидании меня, и вообще, белый день на дворе, народу много, и даже если я его увижу - он ничего мне сделать не сможет.

   Учительница меня спрашивала - почему я не подам заявление в милицию, но я уже тогда понимала, что толку от этого не будет, только мне еще больше разбередят душу и обольют грязью. Марина Юрьевна предложила пойти со мной за вещами, но я отказалась. Не знаю почему, наверное, мне все равно было стыдно перед ней. А вдруг случайно мы натолкнемся на мою мать - только подумаю об этом, так сразу уши начинают гореть. Ведь она запросто может обложить человека семиэтажным матом, а при плохом настроении вообще драться лезет. Причем, ей не нужно никакого для этого никакого повода. Так что в воскресение после обеда я поехала в дом, где прожила 17 лет. Своим домом назвать это место я уже не могла.

   Осталось сдать последний экзамен и все - прощай школа, здравствуй взрослая жизнь. Все ходили радостные в предвкушении выпускного, и даже экзамены не омрачали настроение. Три недели, что я прожила у нашей классной были самыми лучшими в моей жизни. В ней я обрела подругу, наставницу и просто близкого человека. Она разговаривала со мной, подсказывала, учила, поддерживала и не давала мне погрузиться в нерадостные мысли о моем будущем. Я шла на красный диплом, и раньше собиралась поступать в институт. Но теперь это было несбыточным желанием. Ведь жить мне негде, а оставаться у учительницы надолго я тоже не смогу. Нет, она меня не выгоняла, и никаких намеков с ее стороны не было, и наверняка, если бы я заикнулась о своих мыслях, она бы отругала меня.

   Но. Я тоже так не могу - сидеть у нее на шее, ведь я находилась полностью на ее обеспечении. Я старалась помогать ей по дому - убирала, стирала, готовила. Но этого все равно было мало. Ведь я для нее чужой человек, и она не обязана содержать меня. Тем более с учительской зарплатой это было ой как не просто. Поэтому я решила после выпускного найти себе работу и жилье. А потом - если повезет, то, на следующий год, я смогу поступить на заочный. В этом году я понимала, что не получится. А так, за год я надеюсь, смогу накопить на оплату, если не поступлю на бесплатный. Марину Юрьевну я пока не ставила в известность своих планов. Решила, что когда найду работу, тогда и расскажу ей, а сейчас что толку. Но, несмотря на все вопросы, занимающие меня, это время запомнилось мне спокойствием, безмятежностью и каким-то душевным теплом, недоступным при жизни с матерью.

   В выходные мы ходили в парк, ездили в филармонию, смотрели выступления уличных танцоров. Эмоции хлестали через край, и я чувствовала себя по-настоящему счастливой. Я всегда завидовала тем, у кого была нормальная семья, а теперь и у меня было все то, что есть нормой для всех, а для меня было предметом несбыточных желаний. Последний экзамен я, как и предыдущие, сдала на отлично, теперь нужно было готовиться к выпускному.