Измена. Простить нельзя уйти (СИ) - Элис Карма

тётя. — Удобно же, когда вся родня в одном месте. И бабушка рядом будет, когда дети пойдут.

Мы с Маратом переглядываемся. Он сжимает под столом мою руку. Понимаю, что все эти разговоры про детей триггерят его, как и меня. Может, даже ещё больше, ведь на нём, как на мужчине, больше ответственности. Например, за покупку квартиры. И пусть мы изначально с ним обговорили, что оба будем работать на первый взнос, спрос со стороны родни всё равно будет с него.

Равно как по ипотеке, по деторождению мы с ним пришли к единогласному мнению: чтобы ни говорили родственники, нет смысла даже пытаться раньше, чем у нас обоих появится нормальная работа. В идеале Марат планирует дослужиться до такого уровня зарплаты, чтобы я могла в декрете не думать о деньгах. Наученные горьким опытом, планами своими мы не делимся. На словах соглашаемся, но делаем всё по-своему. В конце концов, почему я всё ещё не родила, интересует родню только, когда мы собираемся вместе. Во всё остальное время, им наша жизнь безразлична.

— Завод? — переспрашиваю я растерянно. Марат с улыбкой кивает.

— Это нефтянка, Верунчик, так что зарплаты там нормальные, — начинает он объяснять. — К тому же, у меня образование соответствует требованиям, так что я, немного поработав, вполне могу рассчитывать на повышение. Всё будет хорошо.

Марат обнимает меня. Смотрю на него, нервно покусывая губу. Он выглядит серьёзным и уверенным. Что ж, не доверять ему у меня нет причин. Муж всегда следует своему слову. Раз сказал, значит всё действительно будет хорошо. Вздыхаю и прижимаюсь к нему всем телом. Он, хитро улыбаясь, касается губами моей шеи. Будто опытный сапер находит на ней одну взрывоопасную точку за другой. Я судорожно выдыхаю и отпускаю последние напряжённые мысли.

Он опрокидывает меня на наш раскладной диван. Мои волосы беспорядочно рассыпаются на цветастом покрывале. Марат спускается от шеи к ключицам, а оттуда ниже к груди.

— Я люблю тебя, Вера, — шепчет он, тяжело дыша.

Я не успеваю ответить — его губы накрывают мои. Голову начинает кружить от эмоций, от дикой страсти, от нежности. Его ловкие пальцы расстёгивают пуговицы рубашки и раскидывают полы в стороны. Меня охватывает трепет. Родные тёплые ладони ложатся на грудь. Возбуждение приятной волной прокатывается по телу. Марат припадает к груди губами, ласкает нежно. Я зарываюсь пальцами в его волосы. Низ живота сводит от желания близости. Дыхание становится тяжёлым и частым. Тело охватывает дрожь нетерпения.

Тяну на себя его свитер, а за ним футболку. Касаюсь дразняще загорелой кожи, веду от лопаток вниз до поясницы. Марат рычит от нетерпения, трётся ширинкой у меня между ног. Ловит мои губы жадно целует. Я чувствую, как таю от каждого его прикосновения. В едином порыве мы снимаем с себя остатки одежды и отдаёмся друг другу без остатка.

Я чувствую его внутри, и каждый новый толчок приносит новую волну удовольствия. Стоны сами собой вырываются из груди. Мне так хорошо, что меня будто уносит куда-то в другую реальность. Я цепляюсь за плечи Марата, царапаю ногтями. Мечусь, точно в бреду, пока наконец не достигаю самой вершины удовольствия. Понимаю, что муж тоже на грани, а потому продолжаю раскачивать бёдрами в такт. На мгновение мне приходит в голову мысль: «Что, если он не остановится сейчас?» Я люблю Марата и хочу от него ребёнка. Нашего с ним малыша! И если бы не все эти условности, то я была бы счастлива носить его. Всё заканчивается, как всегда, и мне становится немного грустно. Я успокаиваю себя тем, что мы оба молоды и у нас есть ещё куча времени и возможностей попробовать снова.

1.3

Около года назад

— Какая сладкая малышка! Агу-агу, иди-ка к тёте Вере!

Я протягиваю руки и Анютка, подруга, передаёт мне свою дочку. Девочке два месяца, и она уже вовсю улыбается и реагирует на людей. Даже у меня на руках держится очень спокойно, хотя обычно я с детьми не очень лажу. Стоит только взять кого-то на руки, как малыш начинает плакать. Марат в таких случаях шутит, что дети, как дикие животные, чувствуют страх. А ещё бы мне не бояться, если у меня на руках один из его драгоценных племянников, а его мать стоит рядом со мной с видом хранителя музейных предметов в эрмитаже. Анютка же вообще бесстрашная — отдала и пошла суету в доме наводить.

— Ты сама-то не хочешь ещё? — кричит мне из кухни. — Вон у тебя как хорошо выходит.

— Да как тебе сказать? — я немного теряюсь. — В целом, я не против. А с моей собачьей работой давно бы в декрет ушла. Но у Марата сейчас непростой период. Начальство поменялось. Короче, стресс и всё такое.

— Ну, так и сняла бы стресс, — Анюта выглядывает в дверной проём и подмигивает. — Мне ли тебя учить?

— Нет, Ань, мы с ним договорились ответственно подходить к этому вопросу, — отвечаю я, кусая губы.

Анюткина дочка теребит мои волосы, пускает слюни мне на блузку и лепечет о чём-то своём. Я придерживаю её аккуратно, невольно касаюсь пушка на голове подбородком. От неё пахнет молоком и совсем немного детской присыпкой. В груди разливается странное, но в то же время приятное чувство.

— Ой, мудришь ты, подруга, — вздыхает Анютка, качая головой. Подходит ко мне и забирает девочку. — Да, дочь? Мудрит чего-то наша тётка Верка!

Девочка отзывается на возглас матери. Аня сюсюкает и строит ей рожицы. Малышка улыбается в ответ. Я только вздыхаю. Наверное, она права, и мы слишком усложняем. Хотим быть ответственными родителями, а не уповать на то, что «раз дал Бог зайку, то даст и лужайку». Но, в конце концов, предусмотреть всё невозможно. Да и нет никакого стандарта, по которому можно было бы судить насколько ты ответственно запланировал беременность. Мы живём вроде небедно. Квартира хоть и в ипотеку, но своя. Стаж на работе у меня имеется. А Марату вообще со дня на день обещают дать должность с отдельным кабинетом и секретаршей. Наверное, ведь можно уже?

— А у вас сразу получилось? — неожиданно для себя спрашиваю я.

— Можно сказать, что сразу, — кивает она. — Я просто посмотрела по календарю, когда нужно. Ну, и мы, на всякий случай, сделали несколько подходов, чтоб, как говорится, наверняка!

Анютка опять смеётся. А я почему-то краснею, хотя мы с ней раньше и не такое обсуждали.

— Ты, главное, расслабься, Вер, не суетись, — она смотрит на меня прищурившись. — А то я тебя знаю, краснодипломница