Юлия Туманова - Не было бы счастья

— Я — Рита, — как будто смущенно призналась она, — его невеста.

— Невеста?! Правда? Вот это сюрприз! Это же замечательно! Риточка, это так замечательно, что я даже слов не нахожу. Наконец-то, господи, наконец-то!

В голосе Ольги Викторовны отчетливо слышалось ликование, и Рита даже слегка струхнула. С чего это старуха так обрадовалась? Не чает сыночка сбагрить в новый брак? Или что?

Насчет невесты Рита соврала машинально, вслепую прощупывая почву. И оказалось, что попала в самое яблочко. Это было так неожиданно и так приятно, что она не сразу сумела сосредоточиться на продолжении диалога. Впрочем, Ольга Викторовна вполне справлялась сама, с необыкновенным воодушевлением что-то лопоча на том конце провода.

—..так вы согласны, Риточка?

— Конечно, — не раздумывая, ответила она, решив, что такая покладистость непременно порадует будущую «свекровь».

— Вот и отлично! — пропела Ольга Викторовна. — Значит, мы вас ждем!

Рита попрощалась и быстренько вернула телефон на место. Ее лицо на секунду приобрело мечтательное выражение. Надо же, как все просто оказалось! Мать Кочеткова вне себя от радости и ждет новоявленную невестку в гости.

Ну что ж, можно с уверенностью констатировать, что Ритин талант к импровизации сегодня сыграл на все сто. Хотя импровизировать она всегда опасалась, предпочитая продумывать все наперед.

— Кто приходил? — хмуро поинтересовался Илья, вернувшись из душа.

— Что?

— Мне послышалось, ты с кем-то разговаривала… Он остановился в дверях и смотрел на Риту с едва скрываемым раздражением.

— А… Это мне звонили, — легко соврала она и похлопала ладонью по кровати, приглашая Илью сесть. Словно любимую собачку подзывала.

Он, набычившись, покачал головой.

— Знаешь, у нас времени мало осталось. Мне надо просмотреть бумаги до отъезда. Давай потом поговорим.

О чем это он собрался со мной говорить, весело удивилась Рита. Но спорить не стала. Если он хочет, чтобы она ушла сейчас, так и будет. Пусть убедится, как она послушна, пусть увидит, как она все прекрасно понимает. Да и вообще, теперь, когда на ее стороне его матушка, гораздо проще расставить силки. Поэтому можно спокойно вернуться в свой номер и отдохнуть. Она это заслужила, не так ли?

В большом светлом доме на окраине Москвы стоял трам-тара-рам. Ольга Викторовна пыталась поделиться потрясающей новостью с домочадцами. Но отец в этот момент искал свои рабочие штаны, чтобы отправиться в гараж, где его ждали верстак и рубанок. Штаны куда-то подевались, и Виктор Прокопьевич на весь дом огорчался этому обстоятельству, двигал стулья, зачем-то перекладывал книги на полках, и в итоге потерял еще и очки.

К поисковой экспедиции присоединилась дочь Ольги Викторовны — Марина, — двадцатилетнее, хрупкое создание с томной поволокой в глазах. Толку от нее было мало, потому как она ежесекундно замирала на месте, осененная удачной рифмой к своему очередному гениальному стихотворению. И ей непременно надо было именно сейчас продекламировать пришедшие на ум строчки вслух и услышать одобрения. Умнющая псина Гера тут же вскакивала с нагретого кресла и начинала подвывать, пытаясь таким образом выразить свое мнение. Данька же, — четырехлетний внук Ольги Викторовны, — стараясь переключить внимание присутствующих на себя, принимался гоняться из комнаты в комнату, бодро распевая: «Нас не догонят!»

Нет, совершенно невозможно было рассказать семейству, что у Илюши появилась наконец-таки невеста. Ольга Викторовна, вздохнув, решила радоваться в одиночестве. Ей трудно было объяснить, почему женитьба сына так важна. Просто в последнее время Илья казался матери таким замученным и потерянным, просто на лице его так прочно обосновалось выражение недоверия, просто он слишком упорно делал вид, что работа — единственная радость в этой жизни. И еще потому, наверное, что Ольга Викторовна была очень романтичной особой и в свои пятьдесят с лишним лет продолжала верить в любовь и в тихое семейное счастье.

Мысли ее уплыли далеко, и на откровенный беспредел, творящийся в доме, она уже не обращала внимания. Но тут на лестнице, кутаясь в длинную пушистую шаль, появилась ее мать.

— Вы меня разбудили, изверги! — прошамкала Ирина Федоровна, с успехом притворяясь немощной старушкой, покой которой был нарушен бесчувственной молодежью.

— Риночка, где мои штаны? — кинулся к ней Виктор Прокопьевич.

— Бабуль, ты только послушай, что я написала! — кинулась к ней Марина.

— Бабрина! Пошли читать! — кинулся к ней правнук и с детской откровенностью добавил: — А то эти чокнутые меня в могилу сведут.

Ольга Викторовна фыркнула от смеха. Гера радостно тявкнула в знак солидарности.

— В могилу сведут меня, это точно, — нарочито шаркая тапками, Ирина Федоровна спустилась с лестницы и, продолжая ворчать, нашла мужнины штаны, посверкала глазами в знак восхищения перед новым творением внучки, успокоила Геру и усадила Даньку с книжкой на диван.

— Пора бы тебе, дружочек, читать самому.

— Я буквы забыл. Почти все, — схитрил он.

Ему отлично удавалось брать пример с прабабушки.

— А у меня зрение слабое, — не сдавалась та.

— А я — ребенок!

— А я — старуха!

— Какая же ты старуха? — удивился Данька и зашуршал страницами. — Старухи вон какие, смотри. Беззубые, с проплешинами и в рваных платьях.

— Это баба Яга, наверное, — догадалась Ольга Викторовна, — мам, я Ильке звонила.

— Он же завтра прилетает, чего ты ему опять плешь проедаешь? — недовольно пробормотала Ирина Федоровна. — Разве он без тебя не знает, что нужно мыть руки перед едой и не пить много кофе на ночь?

— Ничего такого я и не говорила! — возмутилась Ольга Викторовна.

— Ты всегда говоришь одно и то же! — отмахнулась мать. — Прямо зубы сводит от тоски.

— Не может быть! Они у тебя вставные! — мстительно фыркнула дочь.

Обе расхохотались, как девчонки.

— Я так не могу! — Данька от обиды заерзал на диване так, что покрывало сбилось в кучку. — Вы меня воспитывать будете, или че? Читай, давай, ба!

— Погоди, Данилушка, у бабушки новость есть. — Ольга Викторовна мечтательно улыбнулась и со вкусом произнесла. — Твой папа, кажется, скоро женится.

— Снова на маме? — скривился Данька.

— С чего ты взяла? — строго спросила Ирина Федоровна.

— А я с его невестой только что беседовала по телефону. Уже двадцать минут пытаюсь всем это сообщить, только в нашем сумасшедшем доме разговаривать спокойно невозможно!

Данила аккуратно отложил книжку, медленно, с достоинством поднялся с дивана и скорбно произнес:

— У папы, наверное, кризис этого… серединного возраста. Они с мамой уже женились, получается дважды на одни и те же грабли! Как говорится, седина в бороду, бес в ребро!