Андрей Жвалевский - Современные методы управления погодой

…При встрече мы с разбегу уткнулись друг в друга и так стояли, счастливо сопя на весь мир…

Мы валялись на тахте, отбросив условности и одеяло. Солнце перевалило через зенит и начало подкрадываться к Катиной пятке.

– Еще чего! – обиделся я и закрыл любимую конечность своей ступней.

Кошка заурчала и потерлась о меня носом. Мы наконец утихомирились, и настало время спокойно все обсудить.

– Мяу! – сказал я.

– Урр-мяу! – ответила Катя.

Обсудили. Всесторонне. Ладно, обсудить не удалось, попробую обдумать. Думаю. Еще раз думаю. Мне хорошо. Эпохальный вывод.

Я осторожно поцеловал кончик носа, который специально для этого появился откуда-то сбоку. Интересно, как Катя догадалась, что я ее хочу чмокнуть? Глаза-то закрыты? Или все наоборот: она подсунула нос, и только потом я сообразил его чмокнуть?

Я тоже закрыл глаза. Два с половиной часа интенсивной интимной терапии опустошили не только железы, но и голову. Я провел по лбу, чтобы убедиться, что моя подставка для шапки все еще на месте,– и понял, что мокрый, как… как…

Не обнаружив в памяти подходящего слова, я понял, что нужно взбодриться.

– Я пойду в душ, – решил я, – полотенце дашь?

– Л-л-ладн-н-но! – проурчала Кошка, поднялась с тахты, умудрившись коснуться меня всем телом, и направилась в спальню.

Одеждой она себя не утрудила, но двигалась свободно. Очень. Глядя ей в спину, я понял, что не так уж я и опустошен. Почувствовав мой взгляд, Катя провоцирующе шевельнула… э-э-э… нижней частью спины и скрылась за дверцей шкафа.

Я привстал на локте.

Вернулась Кошка с синим полотенцем в руках и с рыжим – вокруг себя. Не знаю, ставила ли она себе цель выглядеть более целомудренно. Думаю, не ставила.

В душ я попал только сорок минут спустя.

Когда вернулся оттуда, мокрый и слегка протрезвевший, Катя все еще валялась на животе, задрав пятки. Тахту она покрывала по диагонали. Я сел на краешек и положил руку на ближайший ко мне кусочек загорелого тела.

– Мокрый весь, – фыркнула владелица тела, – зачем я тебе полотенце давала, а? Кстати, а где твои вещи?

Если бы я стал объяснять, что вещи в гостинице и вообще я не собирался к ней в гости, а все дело в двух нахалах, которые решили урвать кусок славы Джоан Ролинг… Нет, я не мог ей такого сказать.

– В камере хранения. На вокзале.

– А-а-а. Ты их забрать за полчаса успеешь? Мне скоро за Машкой идти. Она у мамы.

Меня очень подмывало сказать «не успею». Знакомство с мамой в мои планы не входило.

– Если ты будешь продолжать лежать в том же виде, я ничего не гарантирую.

Катя, хохоча, принялась отбиваться и спихивать меня с тахты.

– Давай-давай, – сказала она, когда я капитулировал, – не бойся, к маме не пойдем!

На улице я смог завершить интеллектуальное усилие и пришел к выводу, что моя избранница умеет читать мысли. Когда я сказал, что приехал, даже не удивилась. Это раз. Нос подставила. Это два. Про маму догадалась. Это три. И вообще.

Да-а…

Похоже, женщины у Сергея и правда не было…

Своей нынешней стройности он добивался какими-то другими способами. Как он умудрился похудеть среди немцев, которые непрерывно жрут пиво с орешками?

Ну ладно. В таком виде он мне нравится больше. Или я тоже достаточно изголодалась? И даже если бы Сергей поправился на 10 кг, мне бы его фигура показалась божественной.

В принципе если у мужика темперамент такой, как у Сергея сегодня, то на его фигуру внимания можно и не обращать. Скажем так, обращать внимание на фигуру – это уже наглость.

Он сегодня побил все рекорды.

Наговорил столько, сколько я не слышала от него за все время нашего знакомства. Я, оказывается, и самая умная, и самая красивая, и он меня больше от себя никуда не отпустит, даже на день. И теперь, раз он вернулся, мы всегда будем вместе…

Правда, говорил он это в постели и в момент, ну… в этот момент чего только не скажешь. Так что, я думаю, не нужно все эти слова воспринимать всерьез.

Как здорово, что он приехал!

Хорошо, что у меня в этот день было такое возвышенное настроение, а то попался бы под горячую руку, начала бы с ним отношения выяснять и – прости меня, моя любовь!

Да и Сергей совершенно не был уверен в том, что мы помиримся, – вещи оставил в камере хранения.

Если начать вспоминать, что мы с ним друг другу по телефону наговорили и в письмах понаписали, то ругаться можно несколько часов, без перерывов на чай.

А сейчас не то что ругаться, даже говорить сил нет. Так бы лежала на солнышке и мурлыкала от удовольствия.

– Мр-мяу! – сказал Сергей.

Ой! Он сегодня, похоже, читает мои мысли!

Катя свое слово сдержала и к маме не повела. Собственно, в этом не было необходимости – Машка уже маялась у подъезда, пиная какой-то камушек. Заметив меня, она замерла на одной ноге, затем истошно завизжала и бросилась к нам, не снижая громкости. Через десять секунд она уже висела у меня на шее.

Дождавшись окончания звукового сигнала, я поинтересовался у Кати:

– Ты ей чего-нибудь пообещала?

– Нет, просто ребенок тоже соскучился.

Судя по безмятежному виду матери, дитя вело себя совершенно естественно. Странно, в мой прошлый приезд наши отношения теплотой не отличались.

– Ты соскучился, ребенок? – строго спросил я.

– Ага! А когда мы в зоопарк пойдем?

– Не знаю. А у вас есть зоопарк?

– Ты что, забыл? – Машка явно передразнила кого-то из взрослых. – Горе луковое. Мы же поедем к тебе в Москву и там пойдем смотреть на слона. И на тигрика.

Во время беседы девочка оживленно жестикулировала, и мне пришлось приложить немало усилий, чтобы удержать ее на должной высоте. Все-таки умотала меня Машина мамочка. Зато Катя, кажется, была полна сил и бодрости. Вернее, не бодрости, а спокойной, плавной уверенности в себе. Любая Машкина шалость вызывала у нее только понимающую улыбку, а на мое предложение закупить все необходимое (пиво, мясо и мороженое) я получил короткий ответ:

– Ага.

В магазине Катя стала несколько активнее. Она нагрузила тележку доверху и вошла во вкус настолько, что предложила зайти на рынок. Там мы накупили фантастически дешевых овощей и не очень дорогих фруктов и отправились пировать.

Голод и желание совершить подвиг заставили меня присоединиться к изготовлению ужина. Мне доверили чистить редиску, крошить капусту и совершать прочие деструктивные действия. Всего за двадцать минут мы соорудили пир на семь персон – и это было самое то, потому что мы с Катей ели за троих.

– Мама! – заметил ребенок. – Ты же будешь толстая!

– Не будет, – возразил я, – если жив останусь, мама через неделю станет самой стройной в городе мамой.