Этель Гордон - Сбывшиеся мечты

— Минутку!

Стараясь действовать бесшумно, я отнесла полотна и упаковку в шкаф и закрыла дверцу. Потом отперла входную дверь.

Его взгляд миновал меня и уперся в раскрытый набор красок на бюро.

— Работаете? Я не хотел беспокоить вас. Но Мария спит. Как она себя чувствует?

Он как-то странно смотрел на меня, и я поняла, что плохая актриса. Я с трудом овладела собой.

— Мария? Я уверена, что когда она проснулась, то чувствовала себя гораздо лучше.

— А вы сами в порядке?

Я заставила себя улыбнуться:

— Вот уже несколько часов работаю с таким рвением, что сама себе удивляюсь.

— Керри, я пришел сюда, чтобы что-то вам сказать. Я знаю, что вы не докучаете ей своим надзором. Я также знаю, что она очень много значит для вас.

Я кивнула.

— Я рад, что вы здесь, к нашей обоюдной пользе. И вы можете видеть наши отношения. Я хочу, чтобы вы все видели. Я хочу, чтобы вы поверили, как много она значит для меня.

Мое сердце сжалось. Почему он говорит мне все это именно сейчас? Если прозрачные мешочки хоть как-то связаны с Эганом, это означает для них полное крушение, конец всем их мечтам о совместном будущем. Это было бы просто невозможно. И Мария это знает, несомненно. Она не сможет любить человека, замешанного в таком деле.

— Мария для меня — это все, о чем я мечтал, — сказал он. — Я знаю, в это трудно поверить, особенно цинику. Я не думаю, что вы циник, Керри. Она богата, а я нет, но, Керри, я сумею заработать деньги! Массу денег. Может быть, не так много, как у Марии, но мне хватит на все, чего я только захочу. Я встречал много женщин с большими деньгами там, где побывал. Я бы не стал говорить все это вам, если бы для меня не было так важно, чтобы вы меня поняли.

— Я понимаю, Эган.

— Я хочу жениться на ней, — продолжал он. — Она очень молода, и я знаю, что ее опекунша будет против, но я не могу терять ее. Вы можете помочь нам.

— Мария говорила мне, что вы собираетесь приехать в Нью-Йорк. У вас будет шанс поговорить с мисс Уолдрон. Я же сделаю все, что могу, для того чтобы помочь Марии и вам…

— Эган? Это ты там говоришь с Керри? — Голос Марии был все еще сонным.

— Я сейчас примчусь, дорогая!

Он наклонился и поцеловал мне руку:

— Спасибо, Керри!

В другой руке у него была круглая красная бархатная коробка с черным бантом.

— Шоколад, — сказал он. — Надеюсь, он не повредит ей.

Я покачала головой, и он направился в комнату Марии, а я в свою. Я вытащила картины из шкафа и положила в ящик. Теперь все выглядело так, как было, когда мсье Фресни доставил их.

Я открыла дверь. Никого не было видно. Я быстро прошла в холл, держа ящик перед собой и стараясь не производить шума, особенно когда шла мимо комнаты Марии. Я рассчитывала спуститься по лестнице незамеченной и. прислонить ящик к стене в том самом месте, где его оставил мсье Фресни.

— Керри?

Я замерла на месте.

Эган стоял и смотрел на меня с верхней площадки лестницы.

— Мария говорит, что хотела бы съесть что-нибудь на ленч. Не будете ли вы так любезны попросить Жанну принести сюда, наверх, поднос?

— Конечно. И для вас тоже?

Но его взгляд изменил направление. Я увидела, что он смотрит на ящик.

— А что это такое?

Я сделала вид, что оглядываюсь в недоумении.

— О, этот ящик мсье Фресни прислал обратно утром. Что-то упало на него при перевозке, и несколько планок сломалось. Они просили нас посмотреть, все ли в порядке с картинами. Я проверила картонную коробку, она была повреждена, поэтому мне пришлось взглянуть, не пострадали ли сами полотна.

Паника, в которую я впала, заставила меня лгать. Если бы у меня было время подумать! Я могла бы сказать, что поврежденной оказалась лишь упаковка, и он больше об этом не вспомнил бы.

Глава 15

Я оставалась с Марией большую часть дня и была благодарна ей за то, что она отвлекала меня разговорами. У нее было хорошее настроение. Эта круглая коробка шоколада была для нее как талисман; когда она открывала ее и предлагала мне конфеты, это выглядело так, будто она хотела поделиться со мной чем-то редким и ценным.

Я заканчивала рисунок на стене, и это делало мою рассеянность понятной для нее. Но рассеянность — пожалуй, слишком мягкое слово. Прозрачные мешочки в выдвижном ящике моего бюро казались мне такими же взрывоопасными, как нитроглицерин.

Кому я могла сказать об этом? Только не Марии. Она рассердится на меня за то, что я подозреваю Эгана, как, впрочем, и других. И я знала, что не смогу поговорить с Эганом. Тогда Конор?

Если Конор замешан в этом, то я не думаю, что он станет отпираться. Он может попросить меня не выдавать его, я хорошо представляла себе, как он это сделает. И я буду разрываться между любовью и совестью.

Я пообедала с Марией в ее комнате. А в столовой со всем вполне управлялась Камилла, она оказалась маленьким тираном и умела заставлять Жанну трудиться с максимальной эффективностью, используя свое новое положение. Эган освободился рано и поднялся наверх, чтобы побыть с Марией. А я спустилась на террасу, чтобы выпить бренди. Я чувствовала, что это мне сейчас необходимо. А прозрачные мешочки в моем ящике… Должна ли я уничтожить их, не сказав никому, и надеяться, что никто не узнает о тайниках в раме? Оказавшись снова в Нью-Йорке, мы будем вне опасности. Когда потеря будет раскрыта, никому не придет в голову, что я имею к этому отношение. Какой-нибудь въедливый инспектор мог сам отыскать этот героин.

Конор пересекал двор, идя к навесу с ящиком в руках. Я наблюдала за ним. Нет, лучше ничего не говорить, сказала я себе. Уничтожить героин и ничего никому не говорить. И я так и не поняла, что заставило меня подняться и последовать за ним.

Когда я вошла под навес, он уже отделил от ящика сломанные планки.

— Перевозочная компания уже поработала тут, — сказал он мне. — Гвозди практически можно вынуть просто руками.

Мне надо было бы признаться в том, что я имею к этому отношение. И мне надо было бы понять, что мне будет трудно говорить ему неправду. А вместо этого я стала выдумывать цель своего прихода в мастерскую.

— Я пришла… поговорить с вами. Вы попросили нас уехать. Я думаю, вы должны знать… Мария и слышать не хочет об этом. Я не могу оставить ее здесь и уехать домой одна.

— А я не могу силой заставить вас сесть на самолет!

— Значит ли это, что мы… перешли вам дорогу? Из-за этого вы хотите, чтобы мы уехали?

Он снова бросил на меня изучающий взгляд. Он явно почувствовал странность моего поведения.

— Я знаю что-то очень важное, — заявила я.

Он покраснел, как всегда, когда волновался.