Джейн Кренц - Единственная ночь

— Спокойной ночи, Эй-Зед. — Рейф решительно закрыл дверцу.

Ханна проводила взглядом Аризону, исчезающую в тени. Рейф обошел вокруг «порше» и сел за руль.

— Ты тоже считаешь нас наивными простофилями? — спросила Ханна.

— Разумеется. Ну и что? — Рейф включил зажигание, и машина ожила. — Уж лучше быть счастливым и беспечным простофилей, уезжающим домой в десять сорок три, чем вечно бдительным стражем, который целыми ночами парится в черных свитерах, записывая номера машин.

Ханна оглядела ряды машин на институтской стоянке:

— Трудно поверить, что кому-то это занятие доставляет удовольствие. Подумать только, она ведет записи много лет подряд!

— Она твердо намерена разоблачить коварные замыслы правительства, ради осуществления которых и создан институт. Это лучше, чем целыми вечерами сидеть перед телевизором.

Ханна задумалась, любуясь пейзажем. Сегодня тумана не было — по крайней мере, пока. Полночный бархат залива окаймляли огни города.

Ханна различила неоновую вывеску гриль-бара «Эклипс». Напротив нее единственная бензоколонка города уже закрылась на ночь. В магазинах на набережной продавали местный антиквариат, недорогие приморские сувениры и пейзажи. Окна почти всех зданий набережной были темными, неосвещенные лодки терялись на черной глади воды.

— Аризона Сноу — хороший и определенно незаурядный человек, — помолчав, высказалась Ханна. — Но нормальной ее не назовешь.

— Чем старше я становлюсь, — откликнулся Рейф, работая рычагом переключения передач и направляя машину по извилистой дороге прочь от института, — тем больше убеждаюсь, что нормальными можно условно считать всех тех, кто все еще разгуливает на свободе, а не сидит в психушке.

— Удачное определение. Ничем не хуже других.

— Спасибо. Знаешь, для парня, который проучился в колледже всего один год, я иногда высказываюсь на редкость мудро.

Она криво усмехнулась:

— И скромности тебе не занимать.

Рейф быстро взглянул на нее:

— А это еще что за приступ депрессии? Куда девалась радость победы?

— Ты же знаешь, любая радость мимолетна.

— Дьявол! — У подножия холма он прибавил скорость. — Ты и вправду приуныла.

— Я сама себя ненавижу в такие минуты.

— Правильно делаешь. Победа над подонком — повод для настоящего праздника. Ладно, я знаю одно средство, настоящую панацею, которая наверняка поднимет тебе настроение.

Она откинула голову на подголовник и из-под опущенных ресниц засмотрелась на чеканный профиль Рейфа. Сидеть рядом с ним в салоне мощной машины было, приятно. Интересно, что сказали бы ее родные, узнав, где она сегодня побывала?

По какой-то причине реакция родителей вдруг перестала волновать ее.

— Что это за средство? — негромко спросила Ханне

На его лице, освещенном снизу подсветкой приборной панели, вспыхнула обольстительная улыбка.

— Поедем со мной, моя милая и наивная простофиля, и ты все узнаешь.

Ханна знала способ уклониться от такого приглашения. Знала единственный разумный, здравый, уместный, логичный ответ в стиле Хартов. Надо напомнить, что ей пора домой кормить собаку.

— Хорошо, — вместо этого произнесла она.

Расправившись с остатками пирога с лаймами, Ханна отложила вилку, испытывая удовлетворение вперемежку с раскаянием. Пирог был восхитительным — нежным, пикантным, навевающим мысли о тропиках. Его ломтик был с артистической точностью помещен в самую середину тарелки и украшен тонкой, как бумага, миндальной вафлей и ломтиком лайма.

Рейф сидел напротив, за старым дубовым столом. Он снял галстук, расстегнул воротник девственно-белой рубашки и закатал рукава до локтей. Все как в ту давнюю ночь на берегу, подумалось Ханне. Рейф был не самым привлекательным мужчиной, какого она когда-либо встречала, но мог претендовать на звание самого сексуального.

— Пирог бесподобный. — Она попыталась сосредоточиться на чем-нибудь, кроме секса, и обнаружила, что в обществе Рейфа это нелегко. Затруднение не желало устраняться.

— Не слишком ли я переборщил с лаймовой цедрой? — поинтересовался он.

— Я всегда говорила: пирог цедрой не испортишь.

— Шедевр мысли, — одобрил Рейф.

— Знаешь, у тебя настоящий талант кулинара. Почему же ты до сих пор не открыл ресторан?

— Ждал подходящего момента. Ханна поставила локти на стол.

— Ладно, мне надоело теряться в догадках. Если ты не владелец пятизвездочного ресторана, откуда же у тебя «порше» и столько свободного времени?

Рейф загадочно улыбнулся:

— Гадаешь, вправду ли я стал гангстером?

— Такое мне не приходило в голову ни на минуту.

— Да? — Рейф откинулся на спинку стула и положил ногу на ногу. — А почему?

— Ты не так одет. Всем известно, что гангстеры носят костюмы из блестящей ткани, с широкими лацканами.

— Только гангстеры с восточного побережья. А здесь, на Западе, умные ребята предпочитают не выделяться.

— Значит, я ошиблась. Так чем же ты занимался последние восемь лет? Только не повторяйся: о работе в отеле я уже слышала.

— Я действительно работал в отеле. Какое-то время. А еще вкладывал средства… — он помедлил, — в торговлю компьютерными программами.

Чтобы заниматься таким делом, нужны стальные нервы и редкостная интуиция, подумала Ханна.

— Я слышала, что это верный способ лишиться последней рубашки.

— Да. — Рейф пожал плечами. — Но я не разорился.

— Оно и видно. — Она усмехнулась.

— Я уже отошел от дел, — продолжал он. — Несколько месяцев назад получил прибыль и обратил ее в ценные бумаги и пакет акций предприятий, занимающихся высокими технологиями.

— Стоп! — Ханна вскинула руку. — Ты меня пугаешь. Мэдисону не пристало всерьез рассуждать о солидном финансовом планировании. А как же имидж необузданного, импульсивного мачо?

— Если ты считаешь, что я ни на что не гожусь, поговори как-нибудь при случае с Гейбом. Делать деньги и заключать сделки — его хобби.

Ханна улыбнулась:

— Хладнокровный финансист Мэдисон? Трудно вообразить.

— Гейб унаследовал свою долю фамильной мэдисоновской вспыльчивости, но направил ее на создание «Коммерческой компании Мэдисона».

— Поверю тебе на слово. — Ханна помолчала. — Ты когда-нибудь угощал своей стряпней деда?

Рейф удивился.

— Нет. На кухне в доме Митчелла заправляет Брайс.

— Почему бы тебе не пригласить Митчелла на ужин сюда, в Дримскейп?

Рейф насторожился:

— К чему это ты клонишь?

— Сама не знаю. Мне просто вдруг пришло в голову сравнить его страсть к садоводству с твоей — к кулинарии. У каждого из вас творческая энергия нашла свой выход. Да, я думаю, тебе следует пригласить его на ужин.