Эмма Дарси - Королева подиума

Рибел придвинула к кровати большое кресло, принесла несколько подушек и плед, чтобы Розали могла устроиться поудобнее. Затем она принесла поднос, на котором стояли чашка бульона и кружка горячего шоколада и лежали несколько булочек и горячих оладий. Розали поблагодарила, но отрицательно покачала головой — думать о еде она не могла. Устроившись в кресле, она приготовилась бодрствовать всю ночь, чтобы в случае чего тут же прийти Кейт на помощь.

А утром приедет Адам.

Она делает это ради Кейт, убеждал себя Адам. Он не должен видеть в поступке Розали больше чем акт сострадания. Узнав о трагедии и о том, что он находится в Гонконге, она с присущей ей добротой и заботой о детях немедленно подумала о Кейт, о том, как той одиноко и страшно.

Одному Богу известно, скольким детям она помогла за эти годы. Адам был бесконечно благодарен ей за то, что она протянула руку помощи его дочери в этот страшный момент, и понимал, что говорить о том, что нужно ему, — не время… Да и вообще не стоит.

С момента их расставания на Тортоле прошло несколько месяцев — пустых мучительных месяцев, — и это его первый шанс… Нет, это не шанс. И он ничего не станет предпринимать в собственных интересах.

С таким настроением он въехал в ворота Дэвенпорт-Холла. Как только лимузин остановился, Адам выбрался наружу, сказав шоферу, чтобы тот ждал дальнейших указаний.

Не успел он подойти к двери, как она распахнулась.

— Доброе утро, сэр, — с печальным видом поздоровался пожилой дворецкий.

— Доброе утро, — автоматически ответил Адам. Было еще только половина восьмого утра, но, похоже, его приезда ждали, а значит, смогут сразу проводить к дочери. Это лишний раз показало ему, какие Дэвенпорты добрые и отзывчивые люди.

В холле его уже поджидала Рибел.

— Адам, — поприветствовала она его. — Ты быстро добрался.

— Одно из преимуществ быть собственником авиакомпании.

— Брукс, позаботьтесь, пожалуйста, о шофере мистера Кэйзелла.

— Слушаюсь, миледи.

Взяв Адама под руку, Рибел повела его к широкой лестнице в конце просторного холла.

— Кейт еще спит. Розали просидела рядом с ней всю ночь, но сон девочки был глубоким и достаточно спокойным. Они долго разговаривали, и, похоже, после этого Кейт смогла немного расслабиться. — Рибел с сочувствующим видом посмотрела на Адама. — Мне очень жаль, что мать Кейт погибла. Как рано и как нелепо оборвалась ее жизнь.

— И в самый неподходящий момент. Я только поговорил с Сарой о том, что она мало внимания уделяет дочери, и Кейт с радостью сообщила, что мама так изменилась по отношению к ней… Теперь потеря матери станет для нее особенно трагичной. Я очень благодарен всем вам за участие, Рибел.

— Мы с Хью рады возможности помочь, а Розали… — Рибел замолчала и посмотрела на Адама пристальным, изучающим взглядом. — Она особенная, Адам.

Что это было? Предупреждение?

— Я знаю, — спокойно ответил он. — Я еще не встречал человека, похожего на нее.

Интонация, с какой были сказаны эти слова, одновременно и успокоила, и встревожила Рибел.

Решительно велев себе не вмешиваться, она повела Адама вверх по лестнице.

Конечно, ей интересно знать, что связывает его с Розали, думал Адам. Но он не знал, как много рассказала сестре сама Розали, чем объяснила свое участие в судьбе Кейт. Нынешняя ситуация лишь подтвердила, что связь между ними не прервалась с ее отъездом с Тортолы, она существует, и на этот раз он, пожалуй, все-таки воспользуется ситуацией.

— На тумбочке рядом с кроватью Кейт — аппарат внутренней связи. Без колебаний звоните, если вам что-нибудь потребуется. Может быть, хотите кофе? Или чай?

— Нет, спасибо. Я подожду, пока проснется Кейт.

— Вы можете оставаться в Дэвенпорт-Холле, сколько пожелаете, Адам. Не торопитесь уезжать.

— Спасибо еще раз, Рибел, но мы уедем, как только Кейт проснется. Я думаю, она захочет поехать со мной в Лондон.

— Скорее всего, вы правы. Ей не избежать встречи с действительностью, но то, что вы теперь рядом, облегчит ее боль.

Адам вдруг подумал о самой Рибел. Какова была ее судьба до того, как ее удочерили Джеймсы? Наверняка в ней тоже имела место какая-то трагедия. Он чувствовал, что в лице Рибел он имеет союзника — поддерживая Розали в ее благотворительной деятельности, она явно не одобряла такого самоотречения сестры и со своей стороны, похоже, давала Адаму карт-бланш.

Поднявшись на второй этаж, они прошли по длинному коридору и остановились у предусмотрительно приоткрытой двери, чтобы при необходимости зайти или выйти шум не потревожил Кейт.

— Они обе там, Адам, — прошептала Рибел, высвободила руку и ушла.

Адам чувствовал напряжение во всем теле. Там, за дверью, была Розали. И сколько бы он ни убеждал себя в том, что она там только ради Кейт, сердце настойчиво подсказывало ему, что она там и ради него тоже. Он старался игнорировать эту обнадеживающую подсказку, старался сосредоточиться на главном, но цветок надежды уже распускался в его душе. Собравшись с духом, он приоткрыл дверь чуть шире.

В комнате царил полумрак, шторы были задернуты, но он смог рассмотреть, что это была не спальня, а огромная гостевая комната — с камином, у которого стояли несколько кресел, письменным столом у окна, книжными полками, телевизором…

Затаив дыхание, Адам вошел. Его взгляд приковала огромная кровать и головка дочери на подушке. А потом он увидел Розали, поднявшуюся ему навстречу из глубокого кресла, вплотную придвинутого к кровати. Она была очень бледна, явно обессилена, но в темных бархатистых глазах светилось сочувствие и призыв ничего не говорить и не двигаться, чтобы не побеспокоить Кейт.

Адам и не смог бы сделать ничего такого, потому что при виде Розали у него перехватило дыхание. Он жадно впитывал глазами ее облик, каждую деталь — россыпь шелковистых черных волос на плечах, джемпер темно-сливового цвета, обтягивающий высокую грудь и подчеркивающий тонкую талию, черные брюки, скрывающие самые красивые ноги в мире. Розали махнула рукой в сторону двери, призывая его выйти в коридор, чтобы они могли поговорить, не рискуя разбудить Кейт.

— Как она? — обретя контроль над своими чувствами, спросил Адам, как только Розали осторожно прикрыла дверь за спиной.

— Немного лучше после того, как я заставила ее выговориться. Она выплеснула свои мысли и чувства, поплакала и, обессиленная, провалилась в сон. Адам, ты должен быть готов к тому, что она не отпустит тебя ни на шаг. Ей страшно и больно, и у нее остался только ты. Не оставляй ее ни на минуту.

— Я понял. — В глазах Розали он видел искреннюю тревогу и озабоченность. — Спасибо тебе за все.