Твоя измена - не моя вина - Лена Тэсс

тебя давление подскочило! Я почти закончила, — не дожидаясь едкого замечания бросила это в сторону своего недовольного адвоката и телохранителя по совместительству. — И вообще, тебе не обязательно меня нянчить. Я взрослая, самостоятельная женщина. Как-то дожила до своих лет.

— Вот именно, как-то. Буду рад помочь с тем, чтобы ты прожила еще столько же, но для этого сейчас нужно быть более осторожнее, чем в те дни когда ты как идиотка скакала в поисках мужа почти в неглиже по открытой веранде в минус двадцать.

— Ты точно про меня говоришь? — Папки с громким хлопком упали на стол.

— Именно.

Шрам неприятно закололо и в горле образовался тяжелый ком от невысказанных обид. Все их я берегла для другого человека. Для того, кто был виноват и никогда бы в этом не признался. Я планировала высказаться ровно тогда, когда на руках будет свидетельство о расторжении брака.

Но передо мной стоял Щербинский.

Взгляд холодный, прожигающий насквозь. Цвет глаз потемнел до благородного малахита. Он был уставшим и раздраженным — нарывался на ссору.

Намеренно.

Что ж, будет ему ссора.

— Тогда пошел на хер! Ты же все знаешь, все понимаешь. Я была идиоткой без мозгов и тормозов, влюбленной в мужчину. Скажи, что в этом моя вина и моя ошибка — будешь полностью прав, но знаешь что… — выдохнула, но не до конца.

Глазами нашла первый попавшийся лист бумаги, который распознала как ненужный черновик, скомкала и прицельно швырнула в Щербинского. Попала по носу. Скомкала следующий, бросила и тот угодил ему прямо в лоб.

— Ты маленькая кровожадная ведьма! — Толя хищно улыбнулся и двинулся внутрь. Все это было мне крайне знакомо.

Нерастраченное возбуждение снова завибрировало между нами. В небольшом пространстве моего рабочего угла было некуда спрятаться. Все, что оставалось — это выставить единственную преграду, мой стул.

— Это меня не остановит, — выдохнул он.

— Я знаю.

— Но ты можешь остановить.

Я моргнула раз, потом еще, и наконец до меня дошло, что именно он сказал. Я могу принять это решение — он не станет настаивать, набрасываться, не уйдет, заставляя бежать за ним и просить прощения. Толе это было не нужно.

А мне? Мне хотелось наконец-то выговориться.

— Мы можем сегодня поужинать в нормальном ресторане или купить продуктов, вместо еды на вынос? — Спросила я, но не дожидаясь ответа продолжила. — У меня получается неплохо готовить, и я обещаю, что не буду пытаться тебя отравить до тех пор, пока ты готов меня слушать.

— Можем. Но голосую за ресторан. Обеими руками.

Я усмехнулась его выбору.

— Слабак.

Щербинский отошел от меня, позволяя вздохнуть спокойно и вспомнить где лежал мой рюкзак. Забрав со стола смартфон, наушники и ключи от офиса, я двинулась в сторону двери.

— Так значит мне не показалось и ты действительно был на той новогодней вечеринке?

— Нет, не показалось.

Замок щелкнул, сигнализация мигнула, оповещая меня о том, что она активирована и мы двинулись на выход и к его машине.

— И что же ты там делал? Неужели следил за мной?

Вопрос был брошен бездумно, но остроумного ответа не последовало. Щербинский как шел впереди молча, так и продолжал свой путь. На улице, где под ногами стали появляться первые лужи после августовского похолодания и дождей, он свернул к машине и открыл мне дверь, пропуская на пассажирское сиденье.

Лишь сам оказавшись в машине Толя коротко бросил: — Именно за тобой я в тот вечер следил внимательнее всего.

Глава 31

Ресторан был небольшим, но уютным. Из тех, которые открывают в качестве дополнительного семейного бизнеса, когда на это есть средства и открывает его тот, кто готов вкладывать и вкладываться в его развитие.

Толя вошел первым и поздоровался с мужчиной лет пятидесяти. Невысокий, даже коренастый, он выглядел экстравагантно, с пышными усами и в цветастой рубашке из вельвета. Он же проводил нас к столику и отдал меню.

— Заказывай, что хочешь, — мой спутник кивнул на меню, но потом положил руку сверху и добавил. — Но я рекомендую попробовать фирменные пельмени с кроликом. В тесте есть базилик, а соус, который к ним подают — просто объедение. И не забудь про десерт — вишневый штрудель.

— Ненавижу штрудели. Особенно вишневые, — слова прозвучали до того, как я успела их обдумать, но это правда.

Не то, чтобы я раньше никогда не позволяла высказывать пожелания, но всегда чувствовала себя скованной и закрытой к выбору того, что мне нравится.

Мужчина оказался рядом с нами с блокнотом и ручкой в руках. Он принял заказ от меня — салат из баклажанов, пельмени и на десерт — мороженое с печеньем. Хотела добавить к перечисленному черный чай, но тут меня перебил Толя и попросил принести бутылку красного полусухого вина.

— Мы собираемся выпивать? — уточнила, раскладывая салфетку на коленях. — Ты за рулем.

— Уверен, что хочу услышать эту историю, и осознаю, что буду не настроен ехать к Макарову и избивать до его полусмерти.

— Может быть мне хочется послушать твою, — осторожно, прощупывая почву.

Между Толей и Русланом что-то произошло в прошлом. Вряд ли между ними встала черная кошка, женщина, или работа. По крайней мере конфликт (а он точно был) имел какие-то очень глубокие раны и личную заинтересованность.

— Может быть и услышишь, — просто ответил он, — но ты постоянно упрекаешь меня в том, что я не джентльмен, поэтому сегодня я уступлю леди, как того требует этикет.

Я фыркнула.

— Трус.

— Стерва.

— Зазнайка.

— Неправда. Я профессионал и ты это знаешь.

Я скрестила руки на груди и откинулась на спинку стула, надув губы. Иногда хотелось стать настоящей стервой, чтобы уметь осаждать таких как он — уверенных в себе мужланов. Но почему-то именно его проявление такой грубой мужественности не казались мне вычурными и лишними. Щербинский был органичен в своих поступках, в своей логике и в следовавших за ними действиях.

Еще иногда он был импульсивен. В нем кипел вулкан, который было страшно будить. Страшно, но очень интересно, просто до ломоты в пальцах и мурашек, которые разбегались во все стороны от солнечного сплетения, как только мне удавалось поймать заинтересованный взгляд мужчины.

Между нами повисло примирительное молчание. Милый официант принес вино и разлил по бокалам, а затем перед нами поставили закуски. Толя не