Волки: Братство порока - Елена Сокол

— А ты успокойся, черт тебя дери. — Он подошел ближе, его дыхание согрело ее макушку. — Что я такого сказал? Или сделал?

— Просто не трогай меня, ладно?

— Ладно.

— Никогда. — Всхлипнула Тиль.

— Хорошо. — Сказал Матс.

И она почувствовала, как его большие, сильные руки сомкнулись на ее спине. Вздрогнула, попыталась освободиться, но его объятие стало только крепче. Тиль стала бить парня в грудь и живот — везде, куда могла достать, но Матс прижимал ее к себе только сильнее, и девушка, не выдержав, разрыдалась.

— Дыши. — Прошептал он. — Да, вот так. Я тебя держу.

И она обмякла в его руках и позволила слезам впитаться в его одежду.

Что за дерьмо, вообще? Рыдать на руках у парня, которого знаешь не больше тех, кто причинил тебе боль.

— Это просто истерика, сейчас все пройдет. — Уверенно сказал Матс.

— Отпусти. — Всхлипнула Тиль.

— Я и не держу. — Ответил он, лишь крепче ее обняв.

Возможно, ей нужно было именно это. Крепкая опора. Столько эмоций скопилось, и все они все это время искали выход. А теперь словно прорвало дамбу, и эмоции вместе со слезами хлынули наружу.

Должна ли она теперь как-то ему объяснять, что с ней происходит? Ведь их, по сути, ничего не связывает. Тиль может просто уйти, ничего не сказав. Но пока она так и продолжала стоять, навалившись на его грудь, боясь того момента, когда придется посмотреть ему в глаза.

— Я могу понять, почему ты обратилась ко мне. Наверное, это все слухи о моем прошлом. — Сказал Матс негромко.

— Да забудь.

— Десять месяцев в колонии. Это правда. Я знаю, что все треплются об этом, но мне плевать.

— Не нужно изливать мне душу.

Матс аккуратно разомкнул руки и, убедившись, что Тиль твердо стоит на ногах, отпустил ее.

— Я сел за то, что избил отчима. — Тихо сказал он. — Этот сукин сын на меня заявил.

Она подняла на него опухшие от слез глаза.

— И еще я чуть не сдох тогда от передоза. Как видишь, мне нечем гордиться. Но это именно та причина, по которой я не могу тебе позволить, как ты говоришь, «упороться» неизвестно чем.

— Зачем ты мне это рассказываешь? — Смахнув слезы со щек, пропищала Тиль.

— Ну, как. — Пожал плечами Матс. — Навожу мосты. Это простейший психологический прием. Я рассказал тебе свой секрет, и теперь ты доверяешь мне гораздо больше. — Он отступил на шаг, создав между ними безопасное расстояние. — Слова сближают сильнее объятий. Теперь ты расскажи мне о себе, и мы станем еще ближе.

— Хрена с два. — С непроницаемым лицом ответила Тиль. — Не собираюсь я с тобой сближаться. — Она брезгливо поморщилась. — Мне это не нужно. Не нужны отношения. Никакие. Даже дружба.

И решила продолжить путь по укутанной туманом дорожке.

— У меня прям камень с души! — Насмешливо воскликнул Матс, бросившись за ней. — Нет, серьезно. Я аж выдохнул. Еще пара доверительных бесед, чтобы ты ко мне привыкла, и мы сможем потрахаться.

— Что? Не буду я с тобой спать! — Остановившись, возмущенно уставилась на него Тиль.

— Если этикет предполагает еще какие-то условности, я в принципе не против, но если ты про ужины и ухаживания, то тогда это уже будут полноценные отношения. А нам ведь они не нужны? Ты сама так сказала, да?

— Да ты на всю башку отбитый. — Изумленно вздохнула она. — То, что я порыдала у тебя на плече, не говорит о том, что я собираюсь заниматься с тобой сексом!

— Не собираешься? — Продолжал издеваться Матс. — Уверена?

— Еще ни в чем так не была уверена!

— Ну, ты подумай. — С издевкой произнес он, приложив руку к сердцу. — Твои рыдания не настолько шокировали меня, чтобы я отказался от желания тебя хорошенько отшлепать.

Тиль застыла с открытым ртом и часто заморгала. Парень определенно прикалывался, но с таким серьезным видом, что она ощущала полную растерянность. На него невозможно было даже сердиться.

— Не знаю, откуда ты взялся, и как мы перешли от обсуждения волков к интимным намекам, но…

— Это не намеки, я хочу тебя и говорю об этом прямо. — Матс расплылся в нахальной улыбке. — Не каждый парень будет с тобой так откровенен. Проще навешать лапши на уши, чтобы быстрее заполучить твою хорошенькую задницу, но я выбираю честность. Цени это.

— Счастливо. — Тиль махнула ему на прощание рукой, развернулась и пошла прочь.

— Ты разбиваешь мне сердце! — Проорал ей в спину Матс.

Она слышала, как он хохочет, и не могла не улыбаться. Он все равно не увидит. «Боже, что это было, вообще?»

Это Матс точно чокнутый.

Что он о себе мнит? И почему их общение все еще казалось ей странно приятным? Он столько всего рассказал ей. И это тоже была исповедь своего рода. Они словно на короткий миг сбросили маски и открылись друг другу. С ним Тиль снова могла быть собой.

Свернув к Варъярне, она обернулась. Матс все еще стоял там, где она его оставила. Он махнул ей рукой, и ее сердце забилось быстрее. Тиль закусила нижнюю губу и ускорила шаг.

Не нужно думать об этом парне. Он не для нее.

Матсу лучше ничего не знать о ней. Хотя… Его поведение, его слова, его одержимость волками. Его печальный взгляд. Похоже, он тоже скрывал что-то еще, о чем не спешил делиться с посторонними. Что-то в своем прошлом или настоящем, что-то, что оставляло отпечаток грусти на его лице.

Тиль вспомнила, как Нюберг держится в обществе — холодный, закрытый, грубый, одним видом предупреждающий, что лучше к нему не подходить. А затем в памяти встало его улыбающееся лицо — дерзкий мальчишка, которому нравится ее смешить и видеть реакцию. Таким он был только с ней. Как в той сказке про Красавицу и чудовище: даже зверь с кем-то бывает милым.

Она определенно хотела знать о нем больше. Намного больше.

31

От первого пахло табаком и пряным парфюмом с нотами перца. У второго были сильные руки и вкрадчивый голос с хрипотцой. Третий шептал ей, и от него пахло мятной жвачкой.

— Тише, будь умницей.

Тиль вскочила на постели, сделав глубокий, отчаянный вдох. Вся футболка на ней пропиталась противным, холодным потом. Пульс грохотал в ушах.

— Эй, Тиль! Ты идешь? — Раздалось за дверью.

Она провела ладонями по лицу, потерла глаза.

— Черт, я проспала. Подожди меня пять минут!

— Ладно. — Протянула Малин. — Только давай в темпе!

Тиль с трудом соскребла себя с кровати и принялась одеваться. Собственное отражение в зеркале напугало ее не на шутку.