Дай мне развод - Ария Тес

не помню, - неожиданно сознаюсь, и дед теперь сам поднимает резко на меня взгляд, хмурится.

- Правда?

- Извини…

Грустно. Не только мне вдруг становится грустно, будто я потеряла часть своей жизни, но и ему тоже. Сникает весь, хмурится сильнее — нет! Нет, пожалуйста!

- Но я хочу узнать, что мы делали и как проводили время.

Это тоже правда. Я говорю так не из жалости, а потому что чувствую теплоту какую чувствуют по отношению к близкому человеку.

- Помню… - слегка улыбаюсь, подоткнув голову рукой и глядя в его ясные глаза, - Как ты водил меня к какой-то елке…

Дедушка улыбается так, будто погружается в воспоминания давно минувших дней, кивает.

- Хороший был праздник…

- Почему мы не общались?

На миг я замечаю в нем перемену — печали становится больше… — но дед ее умело прячет и легко жмет плечами.

- Отношения между твоими родителями были…мягко говоря, сложными, поэтому я отошел в сторону.

- Так мама хотела?

- Ей так было проще. Наши встречи приносили ей боль, я напоминал ей Гришу…

- Мама его любила?

- Да. Она его любила… - в голосе становится еще больше печали, но он быстро давит ее улыбкой, - Твоя мама попросила дать ей время, и я принял ее условия.

- Спасибо, что не стал на нее давить.

- Танечка была хорошей женщиной.

- И за это огромное спасибо…

Я почти плачу, если честно. Мне так тяжело вспоминать о маме, так больно слышать, когда ее кто-то оскорбляет, что происходило в этой семье так часто…Однако ни разу я не позволила отреагировать на жестокие слова! Ни разу! Мои слезы означали бы, что я согласна с гнусным шипением моей мачехи или пренебрежением отца, а хрен им всем! Нет! Однако мягкость вызывает во мне другие ощущения…

Благодарность…

Я выражаю ее в скромной улыбке, и сразу вижу, как деду становится не по себе. Почти усмехаюсь про себя: ну ладно, ладно, не буду! Не буду давить и издеваться! Лучше сменю-ка тему…

- Не хочу туда идти…смысла в этом вообще нет! Мне ничего не нужно! - яростно заявляю, макая сырник в сгущенку — дед тихонько посмеивается.

- Тогда приди и заяви об этом.

- Надо пойти, да?

- Надо, принцесса. Чтобы отпустить — надо.

Слегка улыбаюсь ему, а потом подбираюсь, словно такие простые слова вселили в меня уверенности до отметки «Бог». Я готова!

***

Нет! Я не готова, не готова, не готова!!! Черт бы тебя побрал! Я. Не. Готова!

Стою за углом, как дура, жмусь к стеночке и воровато поглядываю на вход в юридическую фирму, где назначены переговоры. Вижу машину Ильяса, из которой он тоже не спешит вылезать. О чем-то говорит по телефону. Козлина! Небось с очередной телкой, как эта его Зоя! А может быть, и с ней вообще?! С чего я взяла, что они расстались?! Ну да, она его спалила жестко, и что?! Где-то слышала, что страстные отношения и не такое подразумевают, так что...чтоб ты трижды провалился! Ты и твоя телка!!!

Ни за что не выйду, пока он здесь.

Оставаться с ним наедине желания нет совершенно, а я знаю, что Ильяс воспользуется ситуацией и именно так поступит. Все, лишь бы выбить почву у меня из-под ног — пошел ты!

Поэтому да, я, как вор, выглядываю и жду. Шевели булками наконец! Смотрю, как медленно выходит, расправляет широкие плечи, берет пиджак. Солнце отражается от его часов и бьет будто точно мне в глаза! Снова ослепляет меня…пытается, если быть точной: мои очки теперь защищают надежно, потому что стекла у них не розовые, наверно? Они темные, и нет у тебя шансов никаких!

Да…теперь я окончательно понимаю, за каким козлом была замужем.

Взять и выкинуть фотографии? Единственные снимки моей мамочки? А за что? В чем я виновата? Что не захотела мириться с его загулами? Козел…какой же ты ублюдок!

Даю себе еще времени, чтобы прийти в себя, и этого как раз хватает, чтобы и духа Ильяса не было ни в холле фирмы, ни в лифте, ни в моих мыслях. Я его изгнала оттуда! Запихнула в огромный сундук и поставила на самую дальнюю полку, чтобы никогда больше не видеть все те моменты наших отношений, которые считала романтичными.

Например, медовый месяц в Испании…танцы…мы много танцевали тогда. Казалось, что по-настоящему влюблены. Ну как? Я то была, а он никогда и не был. Напоминаю себе об этом, когда захожу в конференц-зал последней и вижу его рожу.

В моменты, когда он был с тобой нежен — он не был собой, а сейчас, когда прожигает тебя ненавистным взглядом — любуйся, Дарина, вот истинное лицо твоего мужа. Нравится?!

Нет. Не нравится. Я перестаю отвечать на его требовательный, как обычно, взгляд через пару секунд и мысленно обещаю себе, что ни за что не смотрю больше в эти черные глаза. Ни за что! Он даже этого недостоин.

- Итак, раз мы все в сборе, то можем начать обсуждать условия развода, - начинает «та» сторона, а моя кивает в ответ.

- Думаю, что разумно будет начать обсуждения с имущества?

Слышу царапающий изнутри смешок почти-бывшего.

- Никакого обсуждения этого вопроса не будет.

- Извините, господин Амаев, но по закону…

- У нас не было брачного договора, потому что был договор иного рода, и он почти нарушен. Если Дарина не выполнит условия, ни на что из моих активов претендовать не будет. Точка.

О господи. Ты серьезно?! Морщусь, как при зубной боли, потом закатываю глаза. Мне слышится, или он действительно пытается шантажировать меня своими «активами»?! Да в гробу я их видала!

- Мне ничего не нужно, - гордо заявляю, глядя в окно на солнечное небо, под которым хочу, наконец, ходить свободной, но мой адвокат такой точки зрения не разделяет.

Мужчина двигается ближе и шепчет мне на ухо.

- Дарина, вы имеете право получить то, что вам полагается.

Не надо мне рассказывать, на что я могу претендовать, а на что нет! Зло смотрю на него, отбивая всякое желание продолжать спорить, а потом цежу так громко, чтобы каждый в этой комнате слышал каждое мое слово.

- Все, чего я хотела, он выбросил, - цежу сквозь зубы с ненавистью, - Поэтому посоветуйте ему засунуть все свои активы в раздутую задницу! Мне нужна свобода от этого надменного козла!

По залу пробегает тихий смешок, приглушенный,