Первозданная (СИ) - De Ojos Verdes

Первозданная.

Мощный источник женственности. Настоящей, соблазнительной, живой и манящей. Скрытой за неприметной одеждой, не нуждающейся во внешней подпитке. Просто созданная самой природой идеальная структура. Которую не испортили, а сохранили в первоначальном формате. И меня в какой-то момент пугает это благоговение перед ней…

Отгоняя наваждение, протягиваю руки и начинаю путешествие от самого основания шеи. Вырисовываю узоры на безупречной глади, растворяясь в ощущении блаженства от бархатистости и нежности ее кожи. Пальцами обвожу ключицы, впиваясь взглядом в приоткрытый рот, ожидая реакции, как манны небесной. И как только касаюсь розовых вершинок прекрасных полушарий, получаю вознаграждение в виде судорожного всхлипа. Вижу, как ее ладони лихорадочно комкают ткань простыни, и Сатэ в забытье сжимает колени, пытаясь унять пульсирующее желание.

Мои губы смыкаются на одном соске. Целую, обвожу языком и слегка покусываю. Ее стоны отражаются в моем теле мощными потоками. Я слежу за тем, как она мечется в агонии, так и не раскрыв глаз. Повторяю действия и со второй стороной, после чего мучительно медленно, подразнивая, оставляю бесконечное количество поцелуев на всем теле, будто художник, закрашивающий полотно перед собой. Дохожу до низа живота и цепляю бока белого хлопка, ладонями приподнимаю ягодицы, чтобы стянуть последний барьер. И удивляюсь, когда Сатэ в сопротивлении вся съеживается. А потом резко приподнимается и, тяжело дыша, обращает ко мне затуманенный взор.

Наши взгляды смыкаются.

— Мне интересно, какой ты будешь в любви, Сатэ? — вырывается непроизвольно. — Сможешь всецело отдаться или как сейчас станешь дерзить и драконить…

Девушка немного расслабляется и все же позволяет снять с себя белье. Но теперь садится, внимательно глядя на меня, будто обуздав на какой-то миг свою страсть, и тихо отвечает:

— Еще хуже… Но я буду сопровождать это обожанием и поцелуями.

Внутри все обрывается. Сука, как же адски режет!

Ее темперамент, интеллект, чувство юмора… Да, именно такой она и будет: подшучивать, дразнить, кокетничать, соблазнять, давать и брать…

Женские руки обвивают мою шею, выражая однозначное требование новой порции ласк. Она сама тянется к губам, но при этом так серьезно заглядывает в глаза, будто проникает в самую душу, переворачивая, устанавливая собственные правила. Разве мог я такое позволить? Нет. В этой игре есть один ведущий.

Присаживаюсь на матрас, сгребая ее в охапку и перемещая на свои колени, давая почувствовать, насколько я возбужден. Заметно дергается, когда ей в бедро упирается тот самый «цокольный этаж», что рождает мою улыбку. Не подводит. Принимает вызов, и смело перемещает нежные руки вниз — плечи, грудная клетка, пресс. Изучает, анализирует, слегка ероша темную поросль.

И ведь, мать его, бьет все это время током обоих. Сплошное безумие.

Сжимаю челюсть, когда своеобразное путешествие закономерно завершается на животе.

Сатэ застывает. Прослеживаю за ее взглядом, в котором непонятно, что — испуг, удивление?.. Она смотрит вниз, будто видит какое-то величие и не может справиться с потрясением. Умираю, как хочу прямо сейчас войти в нее этим самым величием. Но вместо этого просовываю ладонь между нами и проворно нахожу потаенную эрогенную зону, накрывая ее пальцами и делая пару неспешных круговых движений.

Девушка резко вскидывает голову и смотрит расширенными глазами, приоткрыв рот. Но моментально тонет в неге, прикусив губу, когда надавливаю сильнее и ускоряю ее разрядку. Без сил падает на мою грудь, прикасаясь лбом к разгоряченной коже, и всхлипывает прямо в меня, в самое сердце, рождая странное чувство эйфории от того, что я повелеваю ею.

Тонкие пальцы в неконтролируемом порыве вцепляются в мое запястье на уровне ее пупка, и буквально через пару секунд она взрывается.

Ярко. Красиво. Выгнувшись. Отдаваясь мелким конвульсиям. И в то же время — весьма скромно прижимаясь ко мне через пару секунд.

Даю ей успокоиться, а сам распускаю собранные на затылке волосы, позволяя им приятной тяжестью падать на спину.

— Господи, — слышу приглушенный вздох. — Как хорошо…

Девушка заторможено шевелится, и тянется лицом ко мне, пока я целую ее плечи и прохожусь мелкими взмахами по позвонкам. Ощущение, что готов вечно прикасаться к ней.

— Сатэ… — устанавливаю зрительный контакт. — С тобой я предохраняться не буду. Услышала меня? Хочу ощущать тебя всю. А после мы обязательно примем все меры.

Девушка вдруг трепыхнулась так, будто ее попытались резануть без анестезии. В изумрудных глазах зажегся недобрый огонек, а в следующую секунду она накинулась на мой подбородок с мелкими болезненными укусами.

— Вот дикарка, — вырвалось у меня с шипением.

И что конкретно так разозлило ее?..

Я позволял ей бесчинствовать, чтобы понять, как далеко она может зайти. Но когда эти губы опустились на мою шею и коснулись кадыка, вбирая в себя выступ гортани, зубы непроизвольно сжались от бессилия. Откровенная ласка заставила тело напрячься и отдаться каждому импульсу, вызванному невероятной женщиной в моих объятиях.

То, как сильно я хотел ее в эту минуту, невозможно было сравнить ни с чем, что было испытано мною за все годы. Растворить. Сожрать. Просто не оставить ничего. Ни капли.

Она все же пробудила во мне зверя. Первобытного животного, которому неведомо ничего, кроме инстинктов.

С непроизвольным рычанием, вырвавшимся из горла низким рокотом, я оторвал Сатэ от себя и буквально швырнул на постель, после чего молниеносно вскочил на ноги, не обращая внимания на пелену перед глазами от необузданного желания. Резкими движениями перевернул ее на живот, подтянул к себе, запихивая под нее подушку, чтобы приподнять так, как нужно было мне. И зафиксировал девушку в этом положении, с каким-то придыханием уставившись на ее спину. Протянул ладонь, вновь пройдясь по выступающим вереницей костяшкам и удовлетворенно хмыкая от того, как Сатэ выгнулась.

Впился пальцами в нежную кожу на талии и резко вошел в нее, чувствуя нереальную тесноту, от которой сносило крышу. Буквально зажмурился от чистого кайфа и сделал еще несколько быстрых движений.

Отрезвила меня отчетливая тонкая дорожка, нитью тянувшаяся по моему бедру. Слишком горячая и темная. В ужасающей догадке перевел взгляд на напряженные плечи, а уже после — заметил, что Сатэ слишком неестественно притихла, подобрав руки под живот.

Застыл и шумно выдохнул. А потом сделал глубокий вдох в тщетной попытке обуздать накатившую ярость.

— Идиотка! — выплюнул через стиснутые зубы.

И медленно вышел из нее.

Больше всего хотелось задать ей хорошую трепку. Выпотрошить, растерзать и наказать за ложь. Но мне внезапно стало противно от самого себя. Я виноват не меньше. Ведь всё в ней кричало о невинности. Как я мог не догадаться? Как позволил провести вокруг пальца?.. Зачем она это сделала?!

Покинул комнату, чтобы набрать ванну. Понятия не имею, что правильно в таких случаях, но горячая вода не повредит точно. Ноющие мышцы должны хотя бы немного отойти от боли.

С примесью отторжения замечаю кровь на своей плоти и гневно отрываю бумажное полотенце, стирая доказательство собственной оплошности. Смотрю на себя в зеркало, испытывая потребность что-нибудь разбить. Сублимирую негативную энергию, сжимая края раковины. Меня душит это бешеное чувство вины перед ней.

В эту секунду я искренне ненавижу ее всеми фибрами души.

Когда ванна наполняется до середины, закрываю кран и возвращаюсь в спальню. Сердце разрывается от жалости, когда вижу Сатэ, примостившуюся на краю и прижавшую ноги к груди. Подойдя ближе, замечаю дорожки беззвучных слез и со скрежетом сжимаю челюсть. Когда беру ее на руки, она не сопротивляется, но и не выказывает признаков жизни.

Аккуратно опустив ее в воду, захожу следом, устраиваясь за спиной. Благо, размер позволяет нам обоим свободно уместиться. Перекидываю волосы Сатэ через железный бортик, а ее саму лежа помещаю на себе. Болезненно морщусь, когда она слишком безвольно опускает голову набок, медленно свисая в сторону. Слезы продолжают течь, но она не издает ни звука. Каждое подрагивание кончиков ее мокрых ресниц отзывается горечью где-то глубоко.