Мы будем дома на Рождество - Хелен Кей Даймон

Он съел одну, затем другую чипсу, затягивая обсуждение дольше, чем нужно.

— Ее одежда в твоей спальне, а ее щетка и барахло в твоей ванной.

Были некоторые минусы жить в одном доме с братом. Отдельных этажей иногда недостаточно, чтобы обеспечить приватность.

— Теперь ты шаришься в ее вещах?

— Я вижу доказательства, когда это прямо передо мной, не роясь где-то. — Остин поднес руку ко рту и высыпал крошки чипсов.

— Она не может оставаться на базе отдыха, и не может оставаться в доме отца, так как он будет дома на праздники.

Остин вытер руки о джинсы, осматривая поднос с напитками. Для парня, который настоял на обсуждении этой темы, он вел себя так будто еда была более важна.

— Ты говорил, что ведешь себя с ней как в гостинице.

— Точно. — Спенс повернулся, доставая тарелки из шкафчиков, чтобы не видеть смесь разочарования и недоумения в глазах Остина. — В этом нет ничего такого.

— Правда?

— Это все. Немного удовольствия между взрослыми людьми.

Улыбка Остина увяла.

— Ты же не серьезно.

— Это не серьезно. Вот мое мнение. Секс и веселье. Ты как-то понимал эту теорию.

— Ох, Спенс.

— Вы — женатые парни ведете себя так, словно каждый шаг ведет к помолвке. Иногда это просто парочка свиданий. Ничего особенного.

Раздался стук по стене за секунду до того, как глубокий голос Трэвиса пересек комнату.

— Извините нас.

Спенс резко развернулся. Трэвис и Остин стояли по обе стороны от Лилы. Ее выражение лица оставалось пустым, нечитаемым, однако Трэвис был в бешенстве.

— Хей. — Спенс попытался промотать свои комментарии и понять почему Остин выглядит таким провинившимся. — Мы как раз собирались принести немного выпивки.

Никто ничего не произносил, по ощущениям минут десять, но вероятно прошло всего несколько секунд. Наконец Лила моргнула. Она прочистила горло.

— Мне нужно идти.

Это было ответом на вопрос. Она слышала и поняла это неправильно. Чтобы он не сказал, это подтолкнет его обратно к категории «тупица» в ее представлении, и сейчас она сбегает. Он поискал в ее глазах боль и обиду. Но не увидел ничего. Только бездонная пустая серость, и это пугало его больше, чем слезы.

— Зачем? — спросил он, хотя уже знал ответ.

Она пожала плечами.

— Ничего особенного.

Черт. Он не хотел делать этого здесь, не с разъяренной аудиторией, но ребята не двигались с места, а она выглядела готовой сбежать.

— Лила, я....

— Все в порядке, Спенс. Это должен быть семейный день. — Она похлопала по руке Трэвиса. — Увидимся со всеми вами завтра на Рождественском ужине, как планировалось.

Когда она ушла, Спенс обошел вокруг кухонного острова, намереваясь последовать за ней, но Остин и Трэвис окружили его. Они преградили путь и их одинаково стиснутые губы, предполагали, что ему придется обойти их, чтобы добраться до нее.

— Что с тобой? — Вопрос Остина вышел суровым шепотом.

Чувство вины переросло в гнев и перед Спенсом стояли две первоклассные мишени.

— Это не твое дело.

— Ты фактически сказал ей, что она не имеет значения, — сказал Трэвис, его голос дрожал, когда он говорил.

— Я не говорил ничего подобного.

— Холостяцкое дерьмо и твоя теория о том, что отношения существуют временно. — Остин посмотрел в потолок, пробормотав что-то о том, как можно быть таким умным и тупым одновременно. — Зачем ты разглагольствуешь о такой фигне?

— Я не знал, что она стоит здесь. Вот сейчас в этом доме нет комнаты, где бы я мог остаться хоть на минуту в уединении.

Трэвис продолжал трясти головой. Говоря что-то слишком неразборчиво под нос.

— Для умного парня ты ведешь себя как настоящий тупица.

Остин покачал головой.

— Черт, Спенс. Ты видел ее лицо?

Видел и был уничтожен этим. Пустой взгляд поразил его, как удар в горло. И то, как свет сошел с ее лица, он бы жизнь отдал лишь бы не видеть этого снова.

— Она понимала, о чем я говорю.

Трэвис выругался себе под нос.

— Ты действительно идиот.

Ярость внутри Спенса освободилась. Все эти сплетни и упреки Остина. Все это скопилось и вырвалось из Спенса.

— Я сыт по горло.

Остин подхватил ярость Трэвиса, в купе с стиснутой челюстью и ногами, широко расставленными в боевой стойке.

— Это было чертовски отвратительно.

— Может быть брак превратил твои мозги в кашу, но не каждый парень смотрит на отношения также, как и ты. — Спенс повернулся к Трэвису для поддержки. — Верно?

— Я предпочитаю думать, что если я найду единственную, я не буду слишком глуп или слеп, чтобы не заметить этого. — Трэвис выдохнул, очевидно усмиряя свою злость. — Ты знаешь, что она влюблена в тебя, верно?

Спенс не допускал этой мысли. Вытолкнул ее из головы и отказывался думать об этом, потому что если бы он сделал это, то ему пришлось бы признать, что он становился жалким безобразием, когда дело касалось ее.

— Нет.

— Ты действительно не видишь этого? — В голосе Остина был очевидный шок. Спенсу нужно было быть глухим, чтобы не услышать этого.

Эта двойная атака заставляла Спенса защищаться, а он ненавидел то, что в разговоре на него постоянно нападали, и все, что он бы не сказал, ему нужно было отстаивать. Это вызвало что-то резкое и вспыльчивое внутри него.

— Не все ведет от свиданий и секс к алтарю. И те, кто делают... ну, мы все видели, как большинство из этого работает. — Крик Спенса отскочил от стен и эхом прокатился по дому. Один недостаток, он почувствовал себя запыхавшимся и слабым. Он стоял там, но его разум был с Лилой. Он хотел найти ее и объяснить, что он обменивался колкостями с Остином.

— В каком смысле? — спрашивает Остин.

— Разве что-то долгосрочное реально? Оглянись вокруг. Может быть, парень поумнее не сделал бы такой шаг.

— Постой, ты думаешь, что брак Остина временный? — спросил Трэвис.

Ничего хорошего не выйдет из этого разговора. Не с Остином, находящимся здесь. Не на праздники.

— Я не собираюсь ввязываться в это дерьмо.

Спенс попытался оттолкнуть Остина в сторону, но Остин отпихнул его. Он удерживал Спенса, прижимая руку к его груди.

— Ответь на вопрос по-мужски.

— Это не...

— Спенс. Сейчас же.

Когда их