Беременна от сына президента (СИ) - Любовь Попова

бегу туда. Слышу крики людей.

— Ее надо вытащить! Машина в хлам.

Подбегаю и вижу обломки каршеринга, а под стеклом рыжие волосы. Да быть того не может! Снимаю пиджак, накручиваю на руку и выбиваю стекло. Режу руку, но куском стекла срезаю ремень и вытаскиваю Аллу наружу.

— Быстрее, быстрее… — оттаскиваю девушку дальше от машины, закрываю собой, слыша оглушающий взрыв. Тормошу Аллу, трогаю пульс. Жива, но без сознания. — Вызвали скорую?

— Да, едет уже. Тот урод уехал. Бортонул ее, когда она поворачивала сюда, вломив ее в столб и уехал… По камерам же можно его достать? Я номера заснял.

Поднимаю голову, смотря на ресторан, из которого повысыпали люди, услышавшие взрыв. И среди них родители Аллы, которые еще не знают, что тут истекает кровью их дочь. Теперь я могу никогда не узнать, что же она мне там хотела рассказать.

Глава 22. Арина

Медленно, очень тяжело выплываю из сна. Голова еще кружится, а в ушах звенит голос Аллы «Не забирайте ее, дайте мне позвонить! Я Самсонова, вашу мать!».

Открываю глаза. Над головой мигает лампа. Чешется лоб, и я поднимаю руку, но ее дергает назад.

Больница. А что я делаю в больнице?

Тру глаза и спускаю ноги с кровати, на котором пружинистый матрац почти достает до пола. Встаю, чувствуя босыми ногами пол. Шагаю по нему, смотря по сторонам. Несколько кушеток, на них женщины, но почему — то прикованы к кроватям наручниками. Я иду к двери, толкаю ее. Возле палаты сидит, почти лежит офицер в форме.

— Девушка, вы куда собрались?

— Почему я здесь?

— Потому что меньше надо всяких наркотиков употреблять, еще будущая мама. Эх, куда молодежь катится… — женщина что — то пишет в своем журнале, потом поднимает голову на меня. — Ну что встала, жди врача, выписку, но это все утром.

— А почему все прикованы?

— Потому что преступницы.

— Не понимаю, тогда почему я здесь?

— А я почем знаю. Привезли тебя без сознания, потом отстегнули и сказали с утра выписать.

— А я могу уйти сейчас? Где мои вещи?

— В сестринской. Но, чтобы выписаться, нужен отказ.

— Я напишу, — осматриваю облупившуюся краску на стенах. — Не очень хочется здесь оставаться.

— Как я тебя понимаю, — хмыкает сзади офицер, смотря на меня сонными глазами. — Тебе повезло, что не придется несколько лет наблюдать эту картину.

— Что значит повезло? Я ни в чем не виновата.

— Да? А предъявленные обвинения говорят об обратном.

— Какие обвинения?

— В употреблении наркотиков, в причинении особо тяжкого вреда здоровью человека, о воровстве.

— Что вы несете?! Я ничего такого не делала! Не делала!

— Ну, следствие разберется, что делала, а что нет.

— Хватит тут орать мне, девок всех разбудите. Пиши отказ, забирай вещи и уходи.

Я последний раз зыркаю на молодого офицера, размашисто пишу под диктовку.

Уже через десять минут я на улице снова в своем платье. Достаю телефон, но он севший. Даже такси не вызвать. Дохожу до ближайшего кафе, прошу зарядку и уже оттуда вызываю такси до общаги.

Меня все еще подташнивает, голова болит адски. Профессор, почему я помню, что он лег на меня сверху, а я почему — то совсем не сопротивлялась.

Алла появилась так вовремя, ведь я почти изменила Кариму. Как я ему про такое расскажу.

И почему полиция предъявила мне обвинения…

Я ничего не понимаю.

Дохожу до своей комнаты, открываю дверь. Галя спит лицом к стенке, даже похрапывает. Ее парень снова здесь. И я опять сглатываю тошноту, наблюдая его обнаженный зад.

Господи, почему они не снимут себе квартиру.

Сажусь на кровати и набираю Аллу.

Раз, другой, но телефон выключен. В сети была давно. Потом все — таки решаюсь набрать Карима, потому что мы так с ним и не встретились. Он сбрасывает звонок, потом второй. Долго еще смотрю в экран. Время уже поздно… Но мог бы ответить, неужели совсем не волнуется?

Убираю телефон, иду в душ, а потом спать.

Завтра утром я обязательно все выясню. Найду Аллу, объяснюсь с Каримом.

На утро меня будит телефонный звонок. Я тут же раскрываю глаза, бросаюсь к телефону. Алла или Карим. Но вместо этого слышу механический голос нашего декана. Она зовет меня срочно к ректору.

Даже не к декану, а к ректору.

Это действительно пугает, до колючих мурашек. Тело охватывает жар, страх расползается ртутью по венам.

А если это из-за обвинений? А если это из-за профессора.

Ноги холодеют, а руки наоборот горят. Я снова дрожащей рукой набираю Карима, но он снова меня сбрасывает. Набираю контакт Аллы. Телефон так и выключен.

— О, наша звезда проснулась, — заходит Галя с мокрыми после душа волосами — Ну ты конечно и устроила шума.

— Какого шума? Ты о чем?

— Вчера заявлялись менты, рылись у тебя в шкафу. Я обратно все запихала.

Встаю, открываю створки и на меня падает ворох моих вещей.

— Что они искали?

— Цацки, которые ты украла у профессора. Что называется, в тихом омуте.

— Я ничего не крала!

— Но у профессора же была?

— Ну и что?

— Соблазняла его.

— Да нет же! Это был план Аллы, чтобы вывести его на чистую воду!

— Ну, вот ты это потом в полиции объясняй и в деканате.

— Меня не отчислят, — понимаю к чему она клонит. — Я на бюджете, я отличница. Они права не имеют.

— Ну, посмотрим, — Галя пожимает плечами, садится сушить волосы. Этот шум заполняет барабанные перепонки, звучит все то время пока на ватных ногах иду в институт под ядовитыми взглядами окружающих.

— Вон она.

— А какой тихоней казалась.

— Да все они тихони, пока бабки на горизонте не замаячат.

Я опускаю голову, иду по лестнице прямо в ректорат, где меня встречает профессор. Меня как током бьет от его насмешливого взгляда.

— Это все вы! Это вы сделали! Сволочь!

— Успокоилась, — оттаскивают меня, а профессор кивает и уходит. — Арина, я конечно от тебя такого не ожидал.

Ректор, тот самый, что вручал мне в прошлом году грамоту.

— Я не виновата. Я ни в чем не виновата, Роман Сергеевич, я ничего не делала, — реву, стирая слезы, но он смотрит разочаровано, а декан с жалостью.

— У нас есть видео того, чем вы вчера занимались в квартире Константина Дмитриевича. Он утверждает, что ты долго к нему напрашивалась. Есть свидетельства, подтверждающие это.

— Нет, нет, все не так. Вы не понимаете. Он соблазняет девушек, спит с ними, а потом выкидывает. Ведь уже не раз так было!

— Ты еще и врать смеешь?