Женские истории. Просто о сложном (СИ) - Юлия Крынская

выбором, но слишком долго она терпела и прогибалась под Бориса. Сашка с Иветой пристроили двух псов и взяли домой ещё одного бедолагу, которого для созвучности прозвали Берлагой. Работа в приюте сблизила Ивету с сыном, а Кузькин стал светом в окне.

Иван не остался в стороне. Встретив однажды Ивету с Сашкой и Кузькиным, зашёл к ним на чай. Берлага приглянулся ему, и судьба пса решилась. Иван отремонтировал и утеплил вольеры в приюте.

В августе Ивета поехала с сыном и Кузькиным к Борису. Муж сам позвал их. После долгой разлуки Ивете не просто оказалось разговаривать с ним. Она обрывала Бориса, если тот брался осуждать кого-либо. Больше не пасовала перед ним, а приводила доводы.

В воскресенье пошли гулять в лес. Речь зашла о скором возвращении Бориса в город, и снова муж попробовал надавить на Ивету, мол, собак в доме он не потерпит. Надулся как индюк и ушёл далеко вперёд. Кузькин то бежал рядом с Иветой, то носился неподалёку, пугая птиц.

Крик Бориса разорвал тишину. Кузькин помчался быстрее ветра. Ивета, спотыкаясь о кочки и проваливаясь в мох, бросилась следом. Ветки хлестали по лицу, но она неслась на крики о помощи и лай Кузькина.

Когда Ивета выбежала к заболоченной поляне, увидела Бориса. Он провалился по шею в тину. Кузькин завалился на большую кочку и подставил Борису морду. Тот, с искажённым от ужаса лицом, вцепился в ошейник Кузькина. Затаив дыхание, Ивета наблюдала, как пёс, упираясь четырьмя лапами, тащил её мужа из болота. С головы до ног в тине Борис повалился под дерево, обнимая Кузькина.

В конце августа семья Ивана вернулась в город, Борис тоже вернулся к Ивете с сыном. В парк отправились гулять большой компанией, процессию возглавляли Кузькин с Берлагой.

Твоё сердце будет биться

Игорь прошёл за перегородку и кинул использованные перчатки в ведро:

— Операция закончена, коллеги.

Медсестра помогла ему снять халат, и Игорь на ватных ногах покинул операционную. Он шёл по коридору, и собственные гулкие шаги напоминали ему биение сердца Леры. Сердца, которое только что забилось в груди другой женщины.

В ординаторской Игорь грузно опустился в кресло и уставился на их с Лерой фотографию. Коснулся пальцами лица любимой. Ему показалось, что он почувствовал его тепло.

— Лера, — прошептал он, — прости.

Не прошло и суток, как Леру сбила машина. Занесло на льду. Врачи скорой нашли в сумке Леры именной пропуск и привезли изломанное тело в больницу, где Игорь с Лерой работали бок о бок уже много лет. Игорю тут же позвонили из приёмного покоя. Не помня себя, он помчался, перепрыгивая через ступени вниз. Лера лежала на каталке без сознания с капельницей в вене. Русые волосы слиплись от запёкшейся крови. Его Лера! Он не мог поверить.

За жизнь Леры в операционной боролись до последнего лучшие нейрохирурги больницы.

— Она уходит, — заведующий отделения поднял глаза на Игоря.

— Нет! Работайте!..

— Игорь, вы же с Лерой подписывали информационное согласие…

— Вы с ума сошли! — опешил Игорь.

— Возьми себя в руки. У вас в отделении умирает девушка. Сердце Леры может спасти её.

Игорь смотрел на обескровленное лицо жены. Травма головного мозга оказалась смертельной, но её сердце может жить в другом человеке. Требовалось немедленное решение.

— Делайте.

— Ты у нас трансплантолог.

Игорь балансировал на грани разума и помешательства, но действовал чётко. Через четыре часа началась другая операция. Игорю казалось, что Лера стоит рядом с ним, как и многие годы. Сколько операций провели они вместе — не сосчитать. Сейчас в руках Игоря билось сердце любимой женщины, ушедшей, чтобы спасти восемнадцатилетнюю Дину Зайцеву.

Игорь спустился в морг. Кирилл Иванович принёс Игорю стул и оставил его наедине с Лерой. Утром предстояло заняться похоронами, а Игорь так и не мог поверить, что его любимая девочка уже не с ним. Он гладил её ледяные руки, и слёзы катились по его щекам.

Леру отпели и похоронили на третий день. Солнце сияло над погостом, посеребрив снег. Игорь превратился в собственную тень. Он то клял себя за то, что сделал, то молил Бога о том, чтобы Лерино сердце билось ещё много лет.

Игорю предлагали взять отпуск, но он решил, что свихнётся, если закроется в четырёх стенах квартиры, где каждая мелочь напоминала ему о Лере. Их сыну исполнилось четырнадцать, и Игорь попросил мать на время переехать к ним. Сам чаще ночевал на работе.

Дина Зайцева шла на поправку, и вскоре её перевели в обычную палату. Игорь, как обычно, пришёл навестить пациентку. Она не знала, чьё сердце бьётся в её груди, и почему врач с таким трепетом относится к её персоне.

— Игорь Борисович, знаю, что вы недавно потеряли жену. Я… Я хотела бы что-нибудь сделать для вас хорошее. Только не знаю что.

— Живи долго, Дина. Это будет мне лучшим подарком, — грустно улыбнулся он.

Оговор

Марина, зачерпнув воду ладонью, смывала пену с тёмных волос сына Ванечки. Хлопнувшая входная дверь запустила сердце галопом. «Серёжа пришёл», — Марина вытащила сына из ванночки и положила его на голубое полотенце, расстеленное на стиральной машине. Ванечка, дрыгая ручками и ножками, загулил:

— Папка наш любимый пришёл, — Марина поцеловала розовую пятку сына и завернула его в махру. — Идём встречать.

Слова застыли на губах, когда Марина столкнулась с холодным презрительным взглядом мужа. Он стоял, прислонившись к двери, так и не сняв пуховик.

— Что-то случилось? — пролепетала Марина.

— Случилось! — муж, не разуваясь, прошёл в спальню.

Марина, прижимая сына к груди, семенила сзади.

— Умер кто? Да не молчи! — к глазам подступили слёзы. Марина боялась оставить сына без молока и запрещала себе нервничать. Но сейчас произошло что-то серьёзное. Серёжа никогда так себя не вёл.

— Умер! Вернее умерла, — Серёжа достал чемодан со шкафа. — Ты умерла для меня, Марина.

— Но я жива! И у тебя нет повода хоронить меня. Наш сын…

— Ребёнок не мой! — слова мужа пощёчиной обрушились на Марину.

— Если только подменили в роддоме, — надеясь обернуть разговор в шутку, пролепетала Марина.

— Увы! — горько усмехнулся Серёжа. — Подмена произошла гораздо раньше. И не в роддоме.

Марину бросило в жар. Неужели свекровь? Полина Андреевна с самого рождения Ванечки скептически улыбалась и невзначай роняла фразы типа: «По статистике только десять процентов мужей растят собственных детей». При этом Серёжина мать вздыхала так, будто её сыночку не удалось войти в эту счастливую десятку. Ванечка появился на свет на сорок второй неделе. Свекрови и это показалось