Научи меня верить - Елена Архипова

ее жесте и взгляде восхищения, что даже сам дышать перестал. Да меня же, благодаря тем фото, имели во все отверстия. Мысленно, понятное дело, что ж я не знаю, что ли? И познакомиться со мной пытались, и себя мне предлагали для постельных утех, и грязью обливали, как только не называя, причем и женщины, и мужчины. А она тут лежит, дышит через раз, не отвращение и похоть, а восторг испытывает, разрешения прикоснуться ко мне спрашивает…

Укутал ее в одеяло, пресекая сопротивление:

– Ну, пожалуйста, не уходи! – увидела, что я встал, собираясь уйти. Не могу я быть с тобой рядом, в одной комнате, девочка, не могу!

– Я не хочу, чтобы ты уходил… Ты просто побудь, пока я не усну, ладно? А потом иди к своей Дорогуше. Только, когда будешь уходить, дверь в мою комнату не закрывай, хорошо? – зашептала торопливо, боясь, что я не дослушаю. – Я не люблю спать в комнате с закрытой дверью… особенно, когда за окном праздник. Когда все там, а я здесь, и одна… Опять приходят они… – остановила сама себя, закусив губу, и опять этот обреченный взгляд брошенного котенка.

Это что ж такое у тебя в прошлом было? Нет, надо узнавать, кто ты и откуда такая взялась! Эх, Герыч бы за полчаса мне инфу о ней нарыл.

– Не уйду. Сейчас вот даже рядом лягу и не уйду.

Говоря это, улегся с Лесей рядом вот так, без рубахи и в брюках.

– Это кто же к тебе приходит, девочка? Расскажешь?

Отрицательно мотнула головой, задышала часто и глаза зажмурила.

– Ладно. Твое право, – сказал, а сам решил, что теперь-то уж я точно все о ней узнаю, – никуда не уйду! Спи, моя девочка! – обнял ее поверх одеяла, прижал к себе и для верности ногу на нее закинул.

Она провалилась в сон сразу, улыбнувшись мне уже с закрытыми глазами.

Едва же Леся уснула, пошел в душ, захотелось смыть с себя прикосновения Дорогуши. Рядом с чистой девочкой надо быть и самому чистым, хотя бы в физическом плане.

А утром я проснулся от того, что меня целовали, бесконечно повторяя мое имя на распев:

– Са-а-а-аша! Мой Са-а-а-аша!

И я, взрослый мужик, сорвался… Поверил ей и ее теплым ладошкам, неумелым поцелуям и, да, восхищению в ее голосе…

Глава 17

– Леся, что ты делаешь?

Александр перевернул Лесю на спину, нависнув над девушкой, задал очевидный вопрос. Задавая его, давал Лесе, но в первую очередь себе, одуматься, отдышаться, передумать.

– Целую тебя, – и потянулась к нему всем телом, – ты же тоже хочешь меня, я же вижу и чувствую.

То, что она «чувствовала», это было понятно. Организм мужчины среагировал должным образом на поцелуи и ласки, тем более с утра.

– Если ты боишься, что кто-нибудь узнает об этом, то нет, никто не узнает. Точно не от меня. Я обещаю!

Александр, услышав опять эти слова, замер.

– Ты правда считаешь, что мне, с моим-то прошлым, есть дело до того, кто и что будет говорить о нас с тобой? Нет, не так! – он усмехнулся. – Дело, конечно, есть, но не о себе я беспокоюсь, а о тебе, чистая моя девочка! Тебе ведь потом жить с тем, что будут говорить о тебе и о твоем романе со старым шлюханом.

– Почему шлюханом? У тебя красивые и профессиональные фото в стиле «ню» – это же всего лишь работа. Я читала, что даже порно-актеры, точнее, их партнеры, так к этому относятся, – выдала убедительным тоном.

– И что? Тебе не противно?

– Что именно? Твои откровенные фото? – Олеся смотрела серьезно. – Так я сама на тебя любовалась. Так что нет, МНЕ не противно. Я мечтала о том, чтобы моим первым мужчиной был именно ты. Если тебе это важно, то у меня есть с собой презервативы. Но у меня никого не было. Ни разу…

Александр, услышав это откровение, скатился с девушки, лег рядом и замер на пару секунд. Завис самым натуральным образом и вдруг совершенно неожиданно расхохотался.

Олеся, услышав его смех, замерла. Щеки, шея, кажется, она вся, от макушки до пяток, покраснела, залилась от стыда. Завозилась, потянула на себя одеяло, желая закутаться в него с головой. Александр позволил девушке сделать это.

– Ты не мог бы уйти. Пожалуйста! – пискнула уже из-под одеяла.

Александр, конечно же, не ушел. Сел на кровати, Олеся почувствовала, как под ним продавился матрас, а потом вдруг поняла, что ее вот так, закутанную в одеяле с головой, Александр перетащил к себе на колени. Перетащив, прижал к своей груди и замер. Спустя какое-то время аккуратно распутал одеяло, впуская ей под него воздух. Она завозилась, не давая ему раскутать себя. Встретиться с мужчиной взглядом сейчас, после его смеха, Олеся не могла.

– Нет, пожалуйста, не надо! – проговорила все так же в одеяло.

– Глупая моя! Чистая моя девочка, – проговорил тихо, почти шепотом, и погладил ее по спине и вновь прижал ее к своей груди, – я не над тобой смеялся, девочка моя светлая, а над собой. Ты – мой подарок судьбы, ты знаешь об этом?

Олеся завозилась в своем коконе, и Александр чуть ослабил объятия, давая девушке возможность выглянуть. Она выпутала только голову, поймала его взгляд и вгляделась внимательно, пытаясь понять, увидеть правду в его глазах. Снова завозилась, попыталась встать с его коленей, но выпускать ее из захвата рук, понятное дело, никто не собирался. Мужчина тяжело вздохнул и вновь прижал ее к своей груди. И Олеся, смирившись, осталась сидеть на его коленях, прижавшись ушком к его груди, как раз в том месте, где была родинка, замерла, слушая его сердце.

– Я хочу, чтоб ты знала обо мне все. Расскажу, как когда-то на исповеди святому старцу, – его голос звучал глухо. – Ни до, ни после я в церковь не ходил. Ни разу. Не верил и не верю я попам. А старцу Серафиму поверил. Он другой. Святой, что ли, – Александр смущенно хмыкнул и замолчал.

Олеся тоже молчала, понимая, что продолжение рассказа еще последует.

– Знаешь, Богу ведь все равно, где мы с ним говорим. Откровенный разговор, наш с Ним, происходит наедине, вот здесь, – Александр прижал ладонь к центру груди, – а раз здесь, то какая разница, где нам с Ним говорить. Правда, вот за эти речи старца и не жалуют свои же церковники. Только народ к нему все равно идет.

Александр помолчал, вспоминая свою встречу с таинственным старцем.

– Он всех странников принимает. Выслушает, вопросы