Странная дружба - Вера Вкуфь

Решив, что ещё немного, и Женя, словно в мифе-наоборот, скроется от него, Максим торопливо вылез из кроссовок. Со спины дёрнул вперёд футболку и прежде услышал звук расходящейся молнии, чем понял, что снимает джинсы.

Холод остро ощутился на разгорячённом теле, кожа на груди натянулась мурашками. Максим запоздало вспомнил, что не в плавках, а в обычных трусах. А Женя, интересно, в купальнике? Или в лифчике и трусах? Или вообще без всего? Не разглядел… Однако только от подобных размышлений внизу живота начало ощутимо тянуть.

Максим поспешил шагнуть вперёд — холод должен помочь сохранить статус кво. Но вода-предательница была даже теплее, чем днём. Хорошо хоть на её фоне ночной холод ощущался острее, что и помогло немного успокоиться.

Женина фигура уже никуда не удалялась — зайдя примерно по пояс, девушка обернулась к нему. Кажется, сквозь плеск неспокойной реки Максиму почудился её очень тихий зов. Он поспешил, не обращения внимания на мелкие, впивающиеся в стопы каменюшки.

Когда до Жени оставалось не более полуметра, ноги сами собой остановились, а громкий пульс начал мешать дыханию. Женина ладонь легла на воду и прошлась, разгоняя невысокие волны. И вдруг стая безжалостных ос впилась во всего Максима. Вздрогнув, он едва удержал себя от дурацкого: «Не брызгайся!». И вместо этого от души окатил Женьку в ответ.

Та коротко вскрикнула, сжимаясь и вкидывая в защитном знаке растопыренные ладони.

— Всё-всё, на надо! — смеясь, попросила она. И Максим перестал.

— Холодно, — изменившимся тоном — более низким и тихим — сообщила Женя.

Максим шагнул к ней вплотную и нашёл под водой её ладони. Чужие пальцы без промедления стиснули его руки.

— Надо окунуться, — со знанием дела сообщил он. — Давай на счёт три?

— Давай, — в Женином голосе почувствовалась игривая улыбка.

— Раз, два, три, — просчитали они хором, не отпуская рук друг друга.

И никто из них не двинулся с места, ожидая, что другой занырнёт первым.

— Раз, два, три…

На этот раз повторилась та же ситуация, в этот раз сопровождаемая смехом.

— Ладно, давай по-нормальному, — предложила Женя. — Три!

И ушла под воду по плечи, утягивая с собой и Максима.

В воде было ощутимо теплее, и «выныривать» совершенно не хотелось. Но не будешь же до утра сидеть на карачках, даже рядом с Женей.

— Пошли на глубину, — не отпуская её рук, потянул Максим.

— Ты меня только держи! — не без опаски попросила Женя, сильнее стискивая его пальцы. Будто кто-то собирался её отпускать…

Когда ей стало по грудь, Женя остановилась. Хотя Максим и надеялся утянуть её на глубину, где держаться ей придётся исключительно за него, настаивать он не стал. И припомнил, как его самого в детстве родители учили плавать.

— Ложись вперёд и вытягивай ноги, — велел он, словно был тренером в бассейне.

Женя замешкалась в нерешительности, но всё же вытянулась на воде.

— Не, ты в эту сторону ложись, — поправил её Максим разворачивая за плечо перед собой.

И, пользуясь моментом, подхватил Женьку и под грудь и под талию. Тело в воде казалось невесомым и очень упругим. Но ученицей его хозяйка оказалась аховой — команды понимала плохо и вообще, иногда пыталась Максима, по всей видимости, притопить.

Хотя, надо признаться, это только добавляло в процесс веселья и серьёзно снижало степень смущения. Ну, и возможности «случайно» коснуться друг друга в интересных местах добавляло.

— Ладно, хватит, — Женька выдохлась и опустилась ногами на дно. Дыхание у неё сбилось, как и у Максима. Но, надо признаться, страх перед водой, который мешает всем неумеющим плавать, поуменьшился. Настолько, что она даже решилась с вскриком подсечённого бегемота бухнуться назад. Руки Максима тут же обхватили её поперёк лопаток. Женька засмеялась, с полным правом берясь за плечи своему учителю и спасителю.

И вдруг смеяться расхотелось. Близость Максима ощутилась как-то особенно остро. Совсем не так, как ощущался напор Льва, не к ночи он будет помянут.

Просто совершенно не хотелось ни отпускать, ни отдаляться. И Максим стал восприниматься каким-то крупным и что ли надёжным. Его отяжелевшее вмиг дыхание не пугало, а наоборот — привлекало. Настолько, что Женя шагнула ближе к нему.

Вода колыхалась вокруг, а между ними было всё меньше физического пространства. Пока оно не исчезло совсем — в грудную клетку Максима упёрлась мокрая ткань и то, что под нею. И кожа к коже…

Сердце будто лопнуло у Максима за кадыком. А когда Женины руки аккуратно обвились вокруг его шеи… Чужой вес, многократно облегчённый водой и полностью доверенный ему. А если…

Тёплое, мягкое касание… Которое не перепутаешь ни с чем, даже если происходит оно в первый раз.

Женька, не обращая внимания на звон в ушах, двинулась вперёд, ещё ближе. И когда её языка коснулся чужой, на мгновение захотелось испугаться. Но тело, не слушая разума, само повлеклось навстречу и углубило поцелуй. Руки крепко сжали напрягшиеся мышцы чужих плеч.

Неизвестно, когда и чем бы это всё закончилось, но вмешалось нечто из вне. В прямом смысле нечто — совсем рядом с ними по воде раздался плюх, окативший Максима с Женькой неприятными брызгами. Те машинально дёрнулись друг от друга, будто застигнутые за чем-то постыдным. А буквально через минуту с берега раздались недовольные голоса и безжалостный свет фонаря ударил Максиму и Женьки в глаза.

Кажется, их всё же хватились…

Уличённые, они шли под конвоем из троих человек — двух вожатых, среди которых была недовольная Марго, и воспитательницы.

Воспитательница активно стыдила Женьку, которая, понурив голову, уныло вышагивала рядом с ней и смотрела исключительно себе под ноги. Максиму очень хотелось громко послать эту старую грымзу, но он боялся вывести её на ещё больший гнев, поэтому до поры до времени просто стискивал зубы.

— Всего семнадцать лет — и такое… — сетовала недобрая Екатерина Васильевна. — Ты хоть представляешь, что с тобой могло случиться?..

Воспитательница многозначительно покосилась на Максима, и у того сжались кулаки от злости. Его ругают, как нашкодившего ребёнка. И за что?..Да и кому понравится чувствовать себя бестолковым ребёнком в шестнадцать-то лет? И будто он собирался сделать Жене что-то плохое… Раздражение стало закипать сильнее.

— Об этом, Солдатеева, завтра же узнают твои родители, — с каким-то мстительным удовольствием подытожила Екатерина Васильевна, победно глядя на Женю из-под узких очков с толстыми линзами.

Видимо, так она пыталась отыграться на красивой девчонке — красивые девчонки таким, как Екатерина Васильевна, не нравились никогда. Но вместо того, чтобы окончательно пасть духом, Женя вдруг распрямилась плечами и недобро зыркнула на воспитательницу.

Кого-кого, а родителей она не