Знаки внимания - Тамара Шатохина

у них общий. Нет, Катенька, мы не выделяли им средства на квартиру, но хорошо, что вы задали этот вопрос. Самсон Самуилович высказался тогда очень туманно, и вы могли обидеться.

Сейчас у нас действительно сложный период — Сашенька, их сын… он инвалид с рождения. Мальчику срочно нужна была первая операция, и их будет еще несколько по мере его взросления. И это очень большие деньги, вместе со стоимостью реабилитации после каждой из них, разумеется. Оперируют в Израиле. Вам не понятно, почему я говорю об этом? Это потому, что именно из-за этого мы вынуждены были немного урезать зарплаты, и не выплачиваем премий, закрывая заказы. Но все мальчики понимают это и такую помощь предложили сами.

— Весь коллектив… они собирали деньги на операцию?

— А сколько они могли бы собрать? Если речь идет о миллионах? Нет, ребята согласились на минимальные выплаты. Первая операция была как раз таки перед вашим приходом к нам. Все прошло очень хорошо, мы на крыльях тогда летали…

— Я понимаю, но… значит, Елена приходила благодарить не за нее?

— Нет, — вздохнула она, — мы дали им знать, что начали копить на следующую. Мы всегда по мере сил поддерживаем своих, а Леночка еврейская девочка из небогатой семьи. И дело не только в этом — ей пришлось очень многое пережить, а Георгий работает у нас и очень хорошо работает. Жаль их и жаль мальчика, но теперь он уже поднимается на ножки. Вот только я не уверена, что мы успеем… хотя два года это очень большой срок. В крайнем случае, они поменяют свою квартиру на более скромную.

Когда Георгий вышел из кабинета, мы как раз закончили этот разговор, и я не успела отвести глаза, не успела спрятать от него свое потерянное лицо. Эти слова стали настоящим потрясением для меня. Он не понял, конечно, почему я так странно смотрела на него, и взглянул с вопросом на Ирину Борисовну, а она спокойно пожала плечами:

— Поговорили? Ну… хорошо.

Я отвернулась, пришиблено глядя уже в пол… но это не важно — мои переживания тогда. Важно то, что так нужный мне пинок состоялся. И сколько можно было елозить этой любовью по своим нервам и по бабушкиным заодно? Выставляя себя на посмешище? Выглядя глупо и странно в глазах людей, с которыми работаю? За все эти годы всего капля радости, всего две минуты счастья, да и то сомнительного. И никакой надежды в принципе, а уж теперь-то…, а значит…

Глава 15

Читаю по губам…, читаю и немею,

Земля уходит из-под ног, и я сажусь.

Я верю, что смогу — сгорю, но не истлею.

Есть для кого, поэтому… держусь.

«Поехали к тебе»… «готова безоглядно»…

«Мой первый раз»… «пообещай жалеть»…

Вдохнуть бы только, задышать и ладно.

Бежать, сражаться…? Впору умереть.

Что верность ей моя дала? Годами…

Скрывая боль, мечты и пряча взгляд,

Хранил, любил, а осыпал цветами

Лишь только в мыслях, знаю — виноват.

А первый раз ее… пускай он будет сладок.

Касаний, поцелуев вязь, слова…

Мне — лишь тепло руки, нечаянная радость.

Все правильно… она живая и жива.

* * *

Я жую котлетку с картошкой и свежим огурцом, которую привезла на тележке санитарка и думаю. Рядом хрустит таким же огурцом Ваня, и мы уже не мешаем друг другу — успели притереться за почти сутки совместного проживания.

Да… еще тогда узнав о больном мальчике, я первый раз подумала о том, что нужные деньги есть у меня, правда… так сказать — вложенные в ценности. Я изучила в интернете все возможности превратить марку в звонкие монеты и пришла к выводу, что это может быть только нелегальный способ. И пускай бы, но это по-настоящему опасно, и тут папа прав. А можно просто отдать марку Георгию, но ему пришлось бы пройти по тому же опасному пути. И что, если несчастная женщина и больной ребенок… и еще один ребенок, останутся еще и без отца? Не-ет… Нет-нет-нет! Рисковать его жизнью я не готова была тогда, не готова и сейчас. Да и ситуация пока не катастрофична — Дикеры обещали свою помощь, а потом может что-то измениться, и я посоветуюсь с папой, подумаю еще, поищу, да мало ли? Впереди, кажется, еще два года?

— Поела? — возвращает меня из раздумий голос Вани.

* * *

Сергей в тот день заехал за мной прямо на работу, потому что мы задержались с этими документами. Я вышла к нему с небольшим опозданием, уже решив для себя все — будто в атаку шла. Город к тому времени уже припорошило легким и пушистым снежком — начинался декабрь. Самая та погода, бодрящая и дарующая предвкушение праздника — наконец-то зима! Жадно вдохнув свежий морозный воздух, я решительно проскрипела сапожками к Сергею. Он обнял меня прямо на ступенях крыльца, но я вспомнила, что здесь стоит камера видеонаблюдения и потянула его дальше от входа. Мы остановились за пределами слышимости, и я повернулась к нему.

— Сережа, не надо сегодня бассейна, поехали к тебе.

Он притянул меня ближе и обнял, вглядываясь в глаза:

— Я правильно тебя понял? Ты точно говоришь о сексе? Извини, но я боюсь надумать того, чего нет.

— Да… вот только не нужно лепестков роз и шампанского. Мое решение выглядит чисто рассудочным, да? Или безоглядным, как с обрыва? Так и есть. А чего ты хотел? Чтобы я бросилась в твои объятья со страстными стонами? Не получится, я знаю, что первый раз неприятно, тебе придется жалеть меня, — нервничала я, забалтывая мандраж.

— Глупенькая… тогда назло тебе будут и лепестки роз, и приятно тоже будет. Поверь, я сделаю все возможное, — уводил он меня к нашим машинам.

— Давай я сам отпрошу тебя у бабушки на всю ночь?

— Ладно, звони ты, — легко согласилась я.

К этому времени я уже познакомила их, больше того — потом мы с бабушкой были приглашены в гости в Воронцовым-старшим. И судя по тому, что она перестала взывать к моей осторожности, Сергей ей понравился, как и его родители. Молчать-то она молчала, но длинные взгляды бросать на меня не перестала, особенно когда я собиралась на свидания. Вот и сейчас я была благодарна Сергею, потому что он, по сути, принял удар на себя. Меня бы призывали еще подумать и квохтали надо мной, просто по привычке. Не знаю,