Джул Макбрайд - Любовь в прямом эфире

Она вздохнула.

— Но он не был…

— Настоящим? Нет. Мама говорила мне, что Шэмпейн — это его имя. Впоследствии она объяснила мне, что чувствовала себя счастливой, когда пила шампанское, и поэтому дала мне это имя, чтобы я всегда был счастлив. — Кэш посмотрел на Марли. — Около двадцати лет назад моей матери поставили диагноз — рак груди… — Он снова глубоко вздохнул. — Несколько лет я заботился о ней, но рак развивался, она очень страдала… У меня не было тех денег, которые есть сейчас. Мне едва исполнилось двадцать лет, когда она умерла. Я старался, как мог. Друзья помогли мне. Сэм Божоле и Энни Дин, которая теперь управляет моим баром в Новом Орлеане. Незадолго до смерти мама открыла мне правду. — Они обменялись взглядами. — Я был сам не свой. Я слышал о Спарки Дардене. Этому человеку принадлежал практически каждый отель на юге. Когда она созналась и сказала, кто мой настоящий отец…

Марли могла себе это представить. У них не хватало денег на лечение. Обратиться за помощью было не к кому. Так думал Кэш поначалу, а потом узнал, что его отец был богатым, могущественным человеком, который бросил их.

— Когда мама… скончалась, я прилетел сюда. Я никогда не покидал пределов французского квартала, а тем более Нового Орлеана. Черт, — горестно поежился Кэш, — я никогда не летал на самолете и не ездил на такси.

— Ты приезжал сюда, чтобы убить Спарки Дардена?

Он кивнул.

— Я пойму, если ты не простишь меня, — пробормотал он.

За что простить? Ее голос прерывался, к горлу подступил комок, но она все-таки сказала:

— За то, что использовал меня, чтобы пробраться в поместье?

Он снял руку с каминной полки и потянулся к Марли, но его пальцы только прикоснулись к ней, будто он не смел обнять ее.

— Я не использовал тебя, Марли. Эди — да, я признаю это, но не тебя…

Слезы покатилась у нее по щекам. Она шагнула к нему, думая о том, что их обоих предали. Ее — Крис, а его — Спарки. Но то, что пережил Кэш, было много хуже. Как она могла быть жесткой с этим человеком? Теперь она хотела принять его в свои объятия, хотела быть уверенной, что он получит всю любовь, в которой нуждался все эти годы: ее любовь и любовь Дарденов.

— Я знаю, что ты не использовал меня, — пробормотала она.

— Как только я увидел тебя, все стало другим, — объяснил он, когда она вступила в кольцо его рук, — не так как с Эди. А когда мы поцеловались…

— Я знаю, — просто сказала она. Так много надо было рассказать ему! О звонках Эди и Тревора, например, но об этом позже. — Мы оба пострадали от предательства.

— Поэтому я оставил тебя и приехал сюда. Я приехал, чтобы встретиться лицом к лицу с демонами прошлого.

— Вот почему ты так легко проник в поместье, — пробормотала она.

Его губы уже почти касались ее губ.

— Да… Пит распорядился немного задержать тебя, чтобы мы со Спарки могли поговорить. Мне жаль, что так вышло. Когда я в этот раз прилетел в Нью-Йорк, то в самом деле не знал, что буду делать. В моем баре кто-то оставил журнал «Свадьбы знаменитостей», и когда я увидел фотографию Джулии… — (Фотографию его законного ребенка, догадалась Марли.) — она разбередила старые чувства. Может быть, я и попытался бы убить его. Не знаю. — Притянув Марли ближе, он коснулся ее губ. — Много лет назад я простил маму за ее ложь. Я знаю, как сильно она любила меня. — Он вздохнул. — А потом я обнаружил за собой слежку. Я же когда-то работал полицейским. Мне не составило труда заметить сыщика. Оставалось только надеяться, что его послал Спарки.

— И это оказалось правдой?

Он кивнул.

— Но тогда я этого не знал. И только в самолете начал думать, как же мне подобраться к отцу, поближе, чтобы узнать, каков он на самом деле, не изменился ли он.

— Перед тем, как попытаться снова сказать ему, кто ты?

— Или убить его. Мне больно вспоминать о том, через что прошла моя мать. Но тогда… — Улыбка появилась на его губах. — Впрочем, мы с ней неплохо справлялись. Наш дом был полон любви, так же как и твой. Когда я привез тебя сюда на занятия с Джулией, то понял, что Спарки изменился. Он просто слабый человек, карабкающийся к цели, которая никогда не принесет ему того, чего он больше всего хотел.

Она подняла брови.

— Чего же?

— Любви. Того, что я чувствую к тебе, Марли. Ты помогла мне освободиться от гнева. Думаю, я просто… влюбился в тебя.

У нее все сжалось внутри.

— Ты влюбился в меня?

Его поцелуй был легким и в то же время горячим:

— Ты изменила мою жизнь.

Она вспомнила о стене, которую выстроила вокруг своего сердца, когда ушел Крис.

— Ты тоже изменил мою жизнь, — пробормотала она, и с этими словами ее сердце переполнилось чувствами, разбивая остатки этих стен. Всего неделю назад она и не думала, что такое возможно, но… Отодвинувшись от него, чтобы взглянуть ему прямо в глаза, она выдохнула: — Я тоже люблю тебя, Кэш.

Перед тем как соединить их губы, Кэш тихо засмеялся:

— И нет свадебного проклятия, а?

— Проклятия? — переспросила Марли, легко касаясь его губ нежным поцелуем, и ее глаза закрылись, когда она погружалась в сладостную истому. — Его нет, Кэш Шэмпейн.