Елена Лагутина - Звездочка

Она была многим обязана Римме. И в то же время втайне завидовала ей — Римма жила в тех условиях, к которым Марина стремилась всей душой.

«Ничего, — подумала она, — придет время, у меня все это тоже будет…»

А пока не было даже своей квартиры. Что уж говорить о роскошных апартаментах в элитном доме — с огромным зеркалом в прихожей, с кухней, напоминающей рекламный проспект. А Римма сидела на кожаном диванчике, поникшая, грустно наблюдая, как оплывает свеча под действием огня.

— Ладно тебе… Как девочки?

— В Англии… Девочкам хорошо. Я бы тоже с удовольствием оказалась подальше отсюда… Даже в Занзибаре каком-нибудь. Девочки… Если бы не девочки, Витька послал бы меня подальше. Как раз в Занзибар…

Она нервно рассмеялась.

— Вот такие пироги с тараканами, Маринка! Так что живи да радуйся со своим Васей. Пока он пляшет под твой гобой… А то ошибешься — и ни тебе гобоя, ни Васьки. Вожжи отпускать надо слегка — пусть думает, что свободен, а ты — кроткий ангел…

— Я и есть кроткий ангел, — усмехнулась Марина. — У меня собственное оружие.

— Я рада за тебя. У меня последнее время только полная отупелость…

Римма отпила из бокала вино.

— Полная отупелость, — повторила она. «Если свеча сейчас погаснет, — загадала она, — это будет означать полный «коммунизм». То есть поправить ничего нельзя. Он уйдет все-таки, чертов урод. Кем бы этот гад был без меня-то?»

— Надо что-то сделать, — сказала Марина. — Ты все забыла?

Свеча вспыхнула и… погасла.

— Черт! — грустно сказала Римма. — Так я и знала…

— Римка, ты в самом деле загоняешься!

Марина чиркнула спичкой, поджигая снова фитилек.

— Ты не понимаешь, — грустно покачала головой Римма. — Если она погасла, так погасла… Придется торчать в темноте. Я же не могу сама зарабатывать такие деньги!

— Надо было позаботиться загодя, — сказала Марина. — Я вот деньги откладываю… Если он уйдет, я какое-то время буду жить нормально. Не хочу снова оказаться нищей!

— Я как-то тоже не горю желанием… Давай еще выпьем?

— Не могу, — покачала Марина головой. — Больше не могу. И тебе не стоит… Ты все глубже погружаешься в депрессию.

— Да брось! Депрессия — фигня. Ее вообще нет. Есть просто невыполненные желания. Они давят на мозг… Их надо выполнить, и все проблемы кончатся.

— Кстати, если бы ты могла изобразить депрессию…

— Ха! Его это нисколько не озаботит! Даже если я умру, он это не сразу обнаружит! Через месяц, если не больше…

— Неужели все настолько плохо?

— У него кто-то есть, — решилась наконец поделиться Римма. — Я чувствую…

— Да брось! Глюки…

— Есть, — повторила Римма. — Какая-то сука. Уродина. Он стал другим. Нервный, раздражительный… Вчера сидел, тупо уставясь в одну точку… Долго сидел. Один раз рванул к телефону, но заметил, что я за ним слежу, бросил трубку, так и не набрав номера…

— Может быть, у него проблемы на работе. Он хотел позвонить, но при тебе не решился…

— Ага. Ночью. Проблемы. Ха-ха.

Она налила себе еще вина.

— Римка! Так и спиться недолго! — попыталась остановить ее Марина.

— Ну и фиг с ним. А кому я нужна? Девочкам? Они пошлют меня подальше. Я же не могу оплачивать их образование. А они уже к Англии привыкли. Им в России теперь не нравится. Знаешь, что мне Сонька сказала? «Прости, ма, нищета меня угнетает!» Им уже вот эта квартира халупой кажется! Девочки… Они останутся с папашей.

— Ты так говоришь, как будто он уже ушел.

— Пока не ушел. Но уйдет. Если у него появилась баба, Маринка, я уже не смогу этому противостоять! Пока девчонки были маленькие — все было тип-топ. Куда бы он делся? А теперь… Все изменилось.

Она швырнула бокал в стену.

Бокал разбился, осколками брызнул на ковер.

— Римма! — ахнула Марина. — Римуля, да что с тобой?

— Ничего! Подожди, я уберу.

Она встала. Теперь она выглядела спокойной. Как будто вместе с бокалом разбила свои тревоги.

— Просто я не хочу, чтобы он ушел…

Она вымела с ковра мелкие осколки хрусталя.

Снова села.

— Глупо. Иногда мне кажется, что это не из-за чертовых денег. Может быть, я его, этого козлину, люблю? Или настолько привыкла к нему, что не могу себе представить, как это — не слышать в кухне его мрачное дыхание? Может быть, я уже не вынесу жизни в одиночестве?

— Почему же в одиночестве? Ты красивая женщина…

— А я смогу его заменить?

Она произнесла эти слова шепотом, с какой-то другой интонацией. Марина подняла на нее глаза. Удивилась… Такого взгляда у Риммы никогда прежде она не замечала. Беззащитного. Печального. Обреченного.

— Вот так, Марина… Я просто не смогу… Я, наверное, умру сразу же.

И заплакала.

Марина испугалась.

Она даже не могла сначала поверить, что Римма плачет. Это было из области паранормального — плачущая Римма.

— Ты что, Риммочка?

Марина обняла ее за плечи.

— Да брось ты, мужики не стоят наших слез! Римма…

— В том-то и дело, Маринка, что однажды понимаешь, что это не так! — воскликнула Римма. — Оказывается, эти гады их стоят. Или — может быть, и не стоят… А только в этот момент получается, что никакие аргументы не действуют! Что бы ты себе ни говорила, какие бы слова ни нашла… Обидно.

Она вздохнула коротко и опустила голову.

У Марины даже сердце сжалось — такой сейчас жалкой стала ее гордая подруга. «Ах, Римма, Римма, — подумала она. — Где же теперь твоя высокомерная улыбка?»

Видеть Римму такой — это все равно что видеть поверженного титана. И еще одна мысль не давала Марине покоя — сидела в тайных уголках сознания прочно, вызывая глухое чувство протеста… По сравнению с Мариной Римма и в самом деле была титаном. Марина всю жизнь смотрела на нее снизу вверх, с тайным восхищением и легкой завистью. Еще тогда, когда они только познакомились на дурацких курсах, гордо называемых эзотерическими… На деле-то эти курсы были так себе, глупее и не придумать… Вела их толстая тетка с рябым лицом и недоразвитой речью. И никакого эзотеризма она на самом деле и близко не видала, так… Заговоры-наговоры, глупые тыканья иголками в фигурки «врагов» и какие-то бесконечные рассказы о своей жизни.

Глупость, одним словом, ужасная… А Марина знала, что у нее дар, и даже тогда представлялась всем ведьмой. Она и похожа тогда была на Алену Игоревну из «Чародеев». Такая же красивая девочка с толстой косой… Марина так была влюблена в то время в этот фильм! Она настолько вжилась в образ любимой героини, что в самом деле поверила в их сходство. Бывают же реинкарнации? Может быть, она эта самая «реинкарнированная» Алена и есть?