Юджиния Райли - Сердце хочет любви

Потрясенная Ли с трудом вздохнула.

– Питер, нет, я не могу…

Но ее протест потонул в оглушительных аплодисментах, наполнивших зал. Ли повернулась к зрителям и, к собственному ужасу, увидела, что на них с Питером смотрят абсолютно все в зале. О нет! Все присутствующие наблюдали за их любовной сценой, ничуть не смущаясь. Не одна она восприняла появление Питера Уэбстера как нечто завораживающее!

– Обсудим это позже! – свирепо прошептала она Питеру.

Она улыбнулась натянутой улыбкой восхищенной толпе, стараясь поторопить его. Не стоило возвращать кольцо сейчас – это превратилось бы в кромешный ад!

Питер отошел к ближайшему столику, который Эл всегда оставлял за ним. Ли торопливо схватила записку с заказом песни, лежавшую в бокале для бренди. Она тут же начала играть, но, к ее несчастью, это была песня «Позволь звать тебя любимой», первые аккорды которой вызвали одобрительные восклицания и аплодисменты толпы, а лицо Ли окрасили в цвет роз.

Она была уверена, что не переживет этот вечер. Лишь в половине двенадцатого ушли последние посетители. Вскоре они с Питером прогуливались, по уже установившейся традиции, вдоль берега бурной Миссисипи. Ли очень нуждалась в этой прогулке, но красивый мужчина, шагавший рядом с ней, был главным источником ее беспокойства. Она ненавидела себя за то, что сомневалась в нем, и не знала, как ей выбраться из этой ситуации. Разве его предложение не было неожиданным? Стоило ли обращать внимание на то, что оно прозвучало на следующий день после того, как он узнал о ней всю правду? Ли снова отметила про себя, что Питер все-таки слишком высоко ценил, слишком уважал ее известность. Но сейчас…

– Питер, ты должен забрать это назад! – сказала она, стягивая с пальца ослепительное кольцо, когда они проходили мимо темного бара. – Я очень тронута, – добавила она, стараясь смягчить свои слова, – но я не могу взять на себя такие обязательства. Не сейчас. Ты заберешь его? Пожалуйста.

Когда она попыталась сунуть кольцо ему в руку, он стал сопротивляться, но выражение его лица осталось неизменным при лунном свете.

– Ли, тебе лучше надеть кольцо обратно. Я не возьму его ни за что на свете. Я выбирал его полдня, и если ты уронишь его и потеряешь в темноте, клянусь, я отшлепаю тебя.

Она остановилась и повернулась к нему:

– Что ты сделаешь, Питер Уэбстер?

– Надень его обратно, Ли.

– Питер, так не получится! Ты не можешь заставлять меня сделать то, к чему я не готова.

– Ладно.

Он тоже остановился и сурово рассматривал ее лицо.

– А что, если я пообещаю не торопить тебя с браком? – Его лицо расплылось в озорной улыбке. – Так будет, пока ты будешь носить мое кольцо.

Она открыла рот от изумления.

– Питер, это шантаж!

– Именно.

– И это говорит адвокат!

– Верно.

Он взял у нее кольцо и надел ей на палец. Когда же она посмотрела с вызовом на него, он выругался про себя, и его лицо исказилось от страдания.

– Разве ты не понимаешь, Ли? Я должен знать, что ты – моя.

Он сжал ее в объятиях. Ли этого было достаточно. Она совершенно растаяла и отбросила прочь все сомнения. Он не сказал больше ничего, а лишь страстно целовал. От него исходил чудесный аромат, когда он целовал ее, крепко прижимая к своему упругому телу. Их овевал мягкий ветерок, им казалось, что они были внутри некоего собственного мира.

– Ли, скажи мне, что ты моя, хотя бы сегодня, – прошептал он, лаская губами ее нежное плечо.

– Я твоя, – сказала она, прижимая руки к его лицу и жадно ища губами его губы.

Сгорая от желания, она спрашивала себя, как ей до вчерашнего дня удавалось сопротивляться ему? Ли думала, что с того момента, когда они были вместе, прошла вечность. Когда они наконец пошли дальше, Ли не слышала шагов – их заглушали удары ее сердца. Она не смогла бы снять кольцо даже при помощи клещей…

Когда они повернули к знакомому дому, Ли ожидал еще один сюрприз. На улице стоял старомодный кабриолет, в который была запряжена лошадь! Она лишь восклицала от изумления и восхищения, рассматривая очаровательный экипаж. Впереди сидел кучер в темных брюках и белой рубашке, в руках он держал вожжи, но седоков в экипаже не было.

– Ты не хотела бы прокатиться, дорогая? – небрежно поинтересовался Питер.

– Ты хочешь сказать, что арендовал…

– Я же говорил, что сегодня особенный вечер.

Он кивнул кучеру:

– Добрый вечер, Фрэнк.

– Добрый вечер, мистер Уэбстер.

Фрэнк Миллз, владелец кабриолета, спешился и помог им забраться в уютный экипаж. Когда они уселись на стеганое кожаное сиденье, Питер одной рукой обнял Ли, и вскоре гнедая лошадь уже везла их по старым, залитым лунным светом улицам.

– Питер, это просто прекрасно! – восторженно сказала Ли.

– Так почему же ты даже голову мне на плечо не кладешь, если я такой внимательный? – поддразнил он.

– Конечно.

Она прислонилась к его широкому плечу, наслаждаясь его близостью и этим сказочным вечером. Центр Натчеза был очаровательным местом, походившим на множество южных городков, в которых она побывала. Фрэнк Миллз проехал деловые районы, потом они миновали старые дома в предместьях – Розали, Чероки и Стэнтон-Холл. Величественные дома великолепно смотрелись в лунном свете, серебряные лучи играли на испанском бородатом мху, еле заметно колыхавшемся от ветра. Цоканье копыт очень успокаивало, а руки Питера так надежно обнимали, что Ли почти поверила в возвращение в прошлый век. Они медленно двигались по пустынным улицам. О, если бы только…

– Ты совсем затихла, – сказал Питер.

Она выпрямилась и взглянула на него, смущенно улыбаясь.

– Я просто наслаждаюсь поездкой, просто думаю.

– О нас? – мягко спросил он.

– Да.

Его темные волосы блестели при луне, а темные глаза смотрели на нее с любовью.

– О, Питер, – произнесла она, глубоко вздохнув. – Я очень тронута тем, что ты предлагаешь выйти за тебя замуж. Но… я чувствую, что ты не прислушался к моим словам. Обручальное кольцо кажется таким… фальшивым.

Он наклонился к ней.

– А то, что случилось между нами вчера, тоже было ненастоящим?

– Конечно, нет, – прошептала она. – И я не говорю, что раскаиваюсь в этом, нет. Но рано или поздно нам придется очнуться и столкнуться с реальностью.

Он нагнулся ближе, по его лицу было видно, что он задумался.

– Конечно, ты подразумеваешь под реальностью твою дальнейшую профессиональную деятельность? Ли, ты забываешь, что я тоже работаю. Однако я никогда не допущу, чтобы моя работа лишала меня права на личную жизнь.

– Это не одно и то же, – настаивала она. – Ты говоришь о работе, а не…

– О чем?

– Одержимости, – несчастно заключила она.