Странные мы - Novela

заметно волнуюсь, пока разговариваю с секретаршей Гая Харди – одного из лучших юристов Сиэтла. А по совместительству еще и отца Данте.

Или, как его зовут на самом деле – Айдена.

– Подождите секундочку, ― после ощутимой паузы отзывается девушка.

Затем щелчок и через несколько секунд я слышу мужской, хорошо поставленный голос.

– Мисс Стерано? Моя секретарша сказала, вы звоните по поводу моего сына. Полагаю, речь идет об Айдене?

Несмотря на уверенность, с которой говорит мистер Харди, в нем проскальзывают обеспокоенные нотки.

– Да, мистер Харди, все верно, ― мой собственный голос немного дрожит. Я все еще не уверена, что позвонив ему, поступила правильно. ― Видите ли, мы с вашим сыном… друзья, ― мне не известно, знает ли Гай Харди обо мне – или нет. ― У Дан… Айдена возникли проблемы, и думаю, ему потребуется ваша профессиональная помощь.

– В чем дело, мисс Стерано?

Я рассказываю отцу парня, которого знаю как Данте, что его арестовали за нападение на человека и в данный момент он задержан. Гай выслушивает меня, не проронив ни звука, а когда я заканчиваю, коротко благодарит, заверив, что я сделала правильно, когда позвонила ему и после вешает трубку.

Я согласна с ним – это то, что я должна была сделать, потому что Данте (или Айден – все еще кажется, что это кто-то другой – хотя в чем-то это так и есть) сейчас нужен адвокат, а его отец как раз им и является.

Надеюсь, он не будет злиться на меня за этот звонок. Но прошло уже почти два часа после ареста, а мистер Харди ничего об этом не знал. Либо сын не собирался ему звонить, либо еще не успел.

Сколько времени требует оформление?

Я ложусь на кровать, обнимаю подушку и, не мигая, смотрю в потолок.

За последний час я узнала столько информации о Айдене Харди, что мне требуется время, чтобы переварить ее. Объем и содержание оказались больше, чем мне бы того хотелось.

Часть меня жалеет, что не осталась в неведение.

Теперь мне многое в нем стало понятно. М-да – угораздило же меня влюбиться!

Я думаю – почти уверена – что у нас с ним нет будущего. Раньше я всего лишь это предполагала, ну а теперь у меня нет сомнений. Этот парень слишком сломлен. Я вспомнила его слова о том, что он ненадежный материал и все вдруг обрело четкий смысл.

А еще я опасалась того, что сама ненадежна для того, чтобы справиться с его прошлым.

* * *

– Если не вкусно – ты сама это приготовила.

Голос деда привлекает мое внимание. Поднимаю голову от тарелки, в которую бесцельно пялилась и рассеянно на него смотрю.

– Что случилось? ― хмурится он.

Вяло жму плечами.

– Просто не голодная.

– Я не об этом. У тебя проблемы с этим парнем, который был здесь перед Рождеством?

– Его зовут Айден.

Дед хмурится.

– Я думал – Данте.

– Ага, я тоже так думала.

– Так что он натворил?

– С чего ты взял, что дело в нем?

Он протяжно вздыхает.

– Я ж не вчера на свет появился – понимаю кой чего.

Я слабо улыбаюсь.

– Да ничего он не натворил. Просто я кое-что о нем узнала и это не дает мне покоя.

– Если ты расскажешь мне, в чем дело, возможно я тебе чего подскажу?

Если дед вдруг проявляет такой живой интерес, значит и правда волнуется. А, следовательно, для этого есть причина.

Я отодвигаю от себя почти нетронутую тарелку и рассказываю все, что узнала. По мере того, как продвигается история, голос все больше подводит меня и мне приходится делать паузы и искать силы для продолжения.

Когда я замолкаю, дед долго смотрит на меня. Ему просто нечего сказать. У него нет слов, и я понимаю его – у меня была такая же реакция.

– Бедный парень, ― наконец произносит он – ему все еще не по себе. ― Кая, детка, ты же знаешь, что я очень тебя люблю? ― Он тянет ко мне руки и берет мои пальцы в свои – сухие и искривлённые возрастом, но все такие же надежные, как и в моем детстве. ― Я бы не пережил, случись что с тобой.

Дед нечасто бывает так многословен и сентиментален.

Я тяжело сглатываю.

– Этот мальчик страдал – только тот, кто терял кого-то близкого, знает, как ему пришлось. Но, милая, мой долг заботиться о тебе и я прошу тебя, ― тут его тон становится тише, ― будь осторожна с ним.

Я ничего не отвечаю, но в душе соглашаюсь с тем, что дед прав.

* * *

Я избегала Данте (для меня он все еще был им) неделю. Думаю, он был занят тем же, потому что он не звонил мне и не писал.

Я ничего о нем не знала после того, как его забрала полиция. Но не сомневалась, что отец помог ему.

Растерянность. Вот что я чувствовала все эти дни долгих размышлений и споров с самой собой. Я была шокирована, поражена, мне было больно и безумно обидно за него.

Тяжело было представить, с чем ему пришлось столкнуться, и как он это пережил.

И пережил ли?

На восьмой день нашего общего молчания я прихожу к выводу, что поступаю малодушно. Даже если я не смогу продолжить наши отношения (а я всерьез над этим раздумываю), мне нужно увидеть его и поговорить глядя в глаза.

Хотя я представления не имею, что ему сказать.

Я набираю номер Данте, но его телефон отключен и меня перекидывает на голосовую почту.

– Привет! ― на выдохе начинаю я. ― Я… Просто так звоню. Хотела узнать, как ты? Перезвони мне… как сможешь.

«И если захочешь», ― добавляю про себя, вешая трубку.

Не помню, чтобы когда-то еще была в таком смятении, как сейчас.

Не знаю, для чего это делаю, но я опять сажусь за свой компьютер и набираю в поисковике Айден Харди, авария, Сиэтл.

И как в первый раз, когда вижу снимки этой ужасной трагедии, мои внутренности покрываются холодом, а взгляд мутнеет.

И я снова плачу. Как и в первый раз.

Как и всегда…

* * *

Данте не перезвонил. Прошла еще одна неделя, а он по-прежнему сохранял молчание.

Я набрала его снова. Телефон все еще был отключен. Оставлять нового сообщения я не стала.

К исходу второй недели я чувствовала, что готова к разговору с Айденом – именно с ним.

Мне только предстояло узнать этого человека. Если он позволит этому