Ненастоящая семья - Мария Манич

Аспирантка с кафедры наконец направляет нас к нужной аудитории, и мы — одногруппники и я — расползаясь по длинному коридору, медленно и обреченно идём к финальной точке нашего обучения.

— Давайте быстрее, — поторапливаю Волкову и Костенко, оглядываясь к ним через плечо.

— Не делай глупостей, — предосрегающее говорит Алла, качая головой. — Давай после защиты выдерем ей наращённые пряди? А пока я слишком нервничаю…

— Я ничего делать не собираюсь, — тихо бормочу.

Хочу послушать, как Рома умеет общаться с другими женщинами. Может быть, только мне постоянно достаётся вечно недовольный всем Дроздов? Этой Филатовой вон как улыбается. Ласково и тепло. И смотрит… так… словно у него ещё остались какие-то чувства к этой фотомодели.

Он, наверное, с ней так и познакомился. Позвал на съёмку, а она и рада была оголиться перед красивым парнем. По крайней мере, моя фантазия рисует это именно так.

— Зачем ты?.. — начинает любопытный Виталик, но я его уже не слушаю.

Ловко лавируя между людьми, останавливаюсь рядом со старостой, Петровой Олей, прямо за Дроздовым и Филатовой. Оля вопросительно приподнимает брови, поворачиваясь в мою сторону.

— Напомни, кто у нас в дипломной комиссии будет? — спрашиваю и, не слушая её ответ, впиваюсь взглядом в короткостриженый аккуратный затылок Ромы. О чём они так мило разговаривают?

Спускаю глаза ниже, до тех пор пока они не приклеиваются к его идеальной упругой заднице. Эти брюки нужно сжечь…

Филатова щебечет как соловей на закате. Ни на секунду не затыкается. Вываливает на Рому тонну информации о своих непримечательных и скучных делах. Я уже собираюсь зевнуть и притормозить, вернуться обратно к Алле и махнуть на свои шпионские игры рукой. Как внезапно поток речи, полной самолюбования, у девушки заканчивается, и она участливо с придыханием интересуется:

— А у тебя как дела, Рома? Я помню, ты в эти даты собирался на Родос лететь. Не отказался от той свадьбы?

— Нет. Только вчера прилетел, — отзывается Дроздов.

Так вот где он пропадал эти дни! А я уже успела обидеться и напридумывать себе незнамо что. Но мог бы и мне сказать. В то утро, когда дул мне на коленки.

— Как поработал?

— Всё как всегда, Таня. Ничего особенного.

Отвечает он ей ровно и так, словно держит дистанцию. Встречных вопросов не задает. Не могу видеть, как он на неё поглядывает, но воображение рисует мне в его взгляде интерес и вожделение.

Имею ли я право его ревновать?

Приходится несколько раз себе напомнить, что Рома не мой парень. Он может общаться и проводить своё свободное время с кем пожелает. Даже с красоткой модельной внешности, которая беспрестанно пытается коснуться пальцами руки моего будущего мужа. У меня дым из ушей готов повалить.

Эта Таня красивая, эффектная девушка. Вон как цокает каблуками и призывно виляет бёдрами. У нашего одногруппника Пашки Старикова уже рефлекс, как у собаки Павлова. Слюни капают, и язык вывалился.

— Я бы хотела посмотреть на фотографии из этой поездки. Если можно, — томно произносит Филатова и ныряет пальцами в ладонь Ромы. Мои глаза расширяются от удивления и негодования. Воздух в лёгких застревает, сжимаемый удавкой ревности.

Она. Его. Потрогала.

У всех на виду!

И он не шуганулся от неё как от прокажённой.

Медленно высвободил свою руку и, сделав шаг в сторону, незаметно увеличил разделяющее их расстояние.

— Не думаю, что это хорошая идея, — с присущим ему спокойствием произносит Дроздов. Удавка, успевшая переползти на моё горло, ослабевает.

Между Филатовой и Ромой повисает молчание. Липкое и некомфортное. И я чувствую небольшое торжество и удовлетворение. Сбившись с шага, отстаю от парочки бывших и старосты. Жду, когда со мной поравняются Алла и Виталик.

— Так значит, всё-таки Дроздова выбрала, Канарейкина? — закидывая руку мне на плечи, тихо произносит Вит.

— Угу.

— Одобряю. Денег дала?

— А тебе всё расскажи, Виталик! — одёргивает парня Алла. — Займись своей личной жизнью.

— Я ей и занимаюсь. Пойду сдавать диплом первым, а потом — бухать. Я, кстати, в аспирантуру планирую пойти. Вы не надумали?

— Ещё два года универа? Спасибо, не хочу, — капризно кривит губы Алла.

— Минимум два! — авторитетно заявляет Костенко, поднимая вверх указательный палец.

Я молчу, кусая губы. Мне совсем не нравится моя дурацкая реакция на Дроздова в компании Тани. Я не должна его ревновать. Не должна поддаваться чувствам и позволять им взять над собой верх. Мне это ни к чему. Ни мне, ни ему это не нужно.

Словно услышав мои беспорядочные, бесперебойные мысли о нём, Рома внезапно оборачивается.

Не успеваю отвернуться, пойманная за подглядыванием. Да и глупо прятаться и обижаться непонятно на что. Это только мои проблемы и только мои чувства были задеты. Дроздов сразу обозначил черту в наших отношениях.

Рома ловит в капкан своих лучистых каре-зелёных глаз мой взгляд и удерживает его. Тоненькие микроиголки прошибают током, порождая на коже табун мурашек. Я в капкане.

Дроздов широко улыбается именно мне и подмигивает, показывая подбородком на белый лист, прикреплённый к стене у нужной нам аудитории. Там требуется записываться в очередь на сдачу диплома. Входить будем по три человека.

Отрицательно качаю головой. Я не настолько смелая, чтобы идти в первых рядах. Рома тоже не спешит. Опирается плечом о стену и скрещивает на груди руки, продолжая играть со мной в «кто отвернётся первым».

Зато Костенко уже размашистым почерком вписывает свою фамилию напротив цифры один.

— Ну, чего ссыкуете? Это как полоска для депиляции: чем быстрее сдерёшь, тем быстрее свалишь, — говорит Виталик.

— Боже, откуда ты это знаешь? — в неверии качает головой Алла. Одногруппники, нервно посмеиваясь, начинают подходить к листку.

Дождавшись своей очереди, беру ручку у Паши Старикова и аккуратно, насколько это возможно, записываю себя в третью тройку. Там остаётся ещё одно место, и