Ирина Хазарина - История двух О

Я прилипла ухом к диктофону. Голос Олега, звенящий от напряжения, и спокойный, уверенный голос Бориса.

"— Ольга у тебя?

— Нет, как видишь.

— Блин, где же она?!

— Алене звонил?

— Нет, вот кретин!

— Стой! Я сам позвоню, а то напугаешь ее до смерти… Алена?… Здравствуй, это Борис, сосед твоей подруги Ольги. Помнишь такого?… Да-да, именно так. Скажи, Ольга у тебя?… Если до конца дня заедет, будь добра, передай, чтобы позвонила, у меня тут с компьютером проблемка… Спасибо. До встречи. Нет ее там, Олег.

— Твою мать!!!

— Что случилось, поругались?

— Хуже!

— Ударил ее?

— Ты гонишь?! Нет!

— Что тогда?

— Борька, я такое натворил!..

— Сядь, пожалуйста… Так, хорошо. И вот это выпей.

— Зачем?

— Надо. Ты ведь на мотоцикле?

— Да.

— Никому не нужно, чтобы ты в таком состоянии влепился в какой-нибудь панелевоз. Пей, не спорь.

— Лучше бы влепился…

— Судя по твоему виду, ты действительно натворил нечто экстраординарное. Не хочешь рассказать, что именно?

— Нет!

— Как тебе угодно. В таком случае советую прекратить бессмысленные поиски Ольги… Тихо! Я знаю ее в десять раз дольше, чем ты, и в сто раз лучше. Под поезд Ольга при любых обстоятельствах бросаться не станет, а вот наговорить сгоряча такого, о чем сама очень долго будет жалеть, может. Дай ей немного остыть. Поезжай домой, прими грамм сто пятьдесят высокоградусного, сам успокойся, а завтра позвони сначала мне. Договорились?

— А ты точно знаешь, что Ольга?..

— Уверен. Ну, иди.

— Ладно. Спасибо.

— Не за что. И… Олег!

— Да?

— Понадобится помощь — обращайся.

— Не надо. Сам буду расхлебывать".

Борис выключил диктофон.

— Как видишь, твой мотоциклист искренне раскаивается, так что не торопись решать.

Я молча кивнула. Ох, Олежка, как нам было хорошо и как теперь все плохо… Что же ты наделал, дурачок мой любимый…

18.08.01

Мы с Аленой сидели у меня и усугубляли депрессию алкоголем, придя после долгого обсуждения к оригинальному выводу, что все мужчины — сволочи и непонятно, за что мы, дуры, их любим.

— Ну и что ты теперь собираешься делать? — спросила Алена. — Пошлешь его ко всем чертям?

— Надо бы, но… Не знаю, Аленка, ничего я сейчас не знаю. А вообще, я, кажется, начинаю верить в божественную справедливость.

— Ты о чем?

— О Ворошильском. Посмотри, ведь со мной получилось в точности то, что мы ему устроили. Мистика какая-то.

— Не сходи с ума.

— Стараюсь, но плохо получается. А Ворошильский так с тех пор и не появлялся?

Алена порылась в сумочке и сунула мне под нос визитную карточку:

— Вот, нашла вчера в почтовом ящике. Смотри на обороте.

— "Буду до 26-го. Позвони", — прочитала я. — Алена, это же здорово! Звонила?

— Не могу. Мне стыдно.

— Чего?! Аленка, не дури! Я же вижу, тебе без него плохо!

— Олька, как ты не понимаешь! Если я ему расскажу, что мы учудили, он меня в жизни не простит, а если не скажу, то сама не смогу ему в глаза смотреть.

— Будешь носить темные очки круглосуточно. Алена, звони!

— Нет.

Я убеждала, умоляла, но моя подруга уперлась и наотрез отказывалась звонить безвинно пострадавшему Ворошильскому. Мне суеверно хотелось, чтобы они помирились, словно это могло каким-то образом исправить отношения с Олегом, и тогда я совершила нехороший поступок. Дождавшись, пока Алене понадобится отлучиться, я украла из ее сумочки визитку Ворошильского.

19.08.01

Прежде, чем позвонить Ворошильскому, я долго курила, сидя перед телефоном. Наконец, собравшись с духом, набрала номер и, услышав резкое "Да!", сказала холодным голосом английской леди:

— Господин Ворошильский?

— Да, слушаю.

— Ольга Серова. Мне надо поговорить с вами об Алене. Мы можем встретиться?

После паузы, показавшейся мне бесконечной, Ворошильский сухо сказал:

— Хорошо. Где?

— Летнее кафе напротив кинотеатра "Орленок". Восемнадцать ноль-ноль, — отчеканила я.

— Буду, — коротко ответил Ворошильский и дал отбой.

Я бросила трубку, схватила Котю и чмокнула его в нос:

— Ура, Котенька! Полдела сделано, он придет!

Кот выскользнул на пол, и на его мордочке я очень явственно прочитала: "Люди — существа ненормальные",

К летнему кафе я пришла без десяти шесть. Мой расчет оправдался: народ как раз схлынул в кинотеатр, поэтому большая часть столиков была свободна. Я взяла стакан яблочного сока с бисквитным пирожным и стала ждать.

Ворошильский появился ровно в восемнадцать ноль-ноль. Судя по тому, как он покрутил головой, оглядывая сидящих, меня он в тот вечерок не слишком запомнил. Я махнула рукой, чтобы привлечь его внимание, и, когда он подошел, предложила, светски улыбнувшись:

— Садитесь, Виталий.

Он сел напротив меня и холодно сказал:

— Ну и что она хочет через вас передать?

— Кто? — от неожиданности глупо спросила я.

— Девушка, не морочьте мне голову. Это ведь Алена вас прислала?

— Нет, Алена об этом понятия не имеет.

— Вот как! — он окинул меня откровенно насмешливым взглядом. — Значит, за спиной у подруги действуете. Некрасиво.

— Возможно, — сказала я, начиная злиться, — но у меня не было другого выхода.

— И что вам от меня надо? Предлагаете себя в Аленины заместительницы?

— Разговор не получился, — констатировала я, чувствуя, что еще секунда — и недопитый стакан полетит Ворошильскому в голову. — Прощайте.

Я встала и пошла, мысленно матеря себя, Алену и особенно Ворошильского. Он догнал меня:

— Девушка! Э-э… Ольга! Подождите! Давайте вернемся и поговорим спокойно.

Я нехотя вернулась и, сев за столик, зло сказала:

— Слушайте, крутой мэн, я понимаю, вам это трудно, но постарайтесь больше не хамить.

— Извините, — буркнул Ворошильский и потер ладонью лицо. — Я три дня жду звонка от Алены, а тут вы… Сорвался.

Мне невольно стало его жалко. Да, довели мы человека…

— Ладно, — махнула я рукой. — Начнем сначала.

— Подождите, я кофе возьму. Вам заказать что-нибудь?

— Пирожное с кремом, пожалуйста.

Ворошильский принес заказанное и уселся поудобнее:

— Так что вы хотели мне сказать?

— Извините, но ответьте, пожалуйста, сначала честно на бестактный вопрос: вы любите Алену?

— А вы уверены, что это ваше дело? — сухо спросил Виталий.

— Да, уверена, — четко сказала я. — Это моя подруга и мое дело. Вот в чем я больше не уверена, так это в том, хочется ли мне, чтобы она к вам вернулась. Вы мне не очень нравитесь.