Вера Копейко - Окольцованная птица

Но они говорили до августовского кризиса. А теперь… Ульяна медленно пошла дальше со странным чувством в душе. Так что же, она больше не услышит этот голос?

Она должна была себе признаться, этот голос волновал ее, как никакой другой. Она и подумать не могла, что могут быть такие голоса, которые хочется слушать и слушать. Но теперь ей придется слушать вот этот голос, усмехнулась она. Дика отчаянно лаяла метрах в ста. Надо пойти проверить. Поощрить охотничий инстинкт лайки.

Ульяна свернула с дороги и вошла в чащу леса. Здесь пахло сыростью и остро — хвоей. Дика лаяла без остановки, Ульяна подходила ближе, голос собаки становился громче и звонче. А вон и белка, смешная, линяющая, из зимней, серой, она наполовину уже стала рыжей. Ульяна довольно улыбнулась: Дика ведет себя очень правильно, она, как хорошо выученная собака, не кидалась на дерево, не царапала его когтями, изображая страстное желание влезть и схватить зверька, она сидела под деревом и лаяла, упорно, привязчиво, настойчиво. Уроки не прошли даром.

— Молодец. Молодец, Дика. Но не сейчас. Сейчас белка нас не интересует. Подождем до зимы, — говорила Ульяна, а сама вынимала из кармана карамельку. Она развернула ее и дала Дике, приговаривая: — Хорошо, хорошо.

Дика проглотила сладость и хотела снова кинуться в атаку, но Ульяна скомандовала:

— Вперед!

Мобильник в кармане зазвонил, Ульяна вздрогнула.

— Слушаю, — бросила она в трубку.

— Ульяна, есть новости, — пророкотал Сомыч. — Сегодня к тебе приезжает покупатель.

— Какой покупатель, Сомыч? — Ульяна похолодела. Она ни с кем ни о чем не договаривалась. Сердце дернулось, он не сказал, что за покупатель, но она знала, кто это. Она… ждала его?

Ульяна втянула воздух, настоянный на соснах и елях, он щекотал ноздри, как будто невидимые иголочки втянулись вместе с воздухом. Он едет.

— Такой покупатель. — Сомыч усмехнулся. — Который тебе звонил из Москвы.

— Но… я не хочу ему продавать! — вырвалось у нее. Она мгновенно почувствовала, как краска заливает щеки, и, разозлившись на себя за такую реакцию, запальчиво заявила: — Я не пущу его на порог.

— Щ-ш-ш… Не так круто, дорогуша. Мы не можем себе такого позволить. Ты ведь хочешь продать ружьецо, потому что тебе нужны деньги. Ты сама дала объявление. Ладно, кончаю передачу, а то не расплатимся по счетам.

— Но он такое мне сказал… — не слушала его предупреждение Ульяна.

— Что бы он тебе ни сказал, что бы ты ему ни сказала, мужик уже трясется в поезде. Он приедет ночным. Позаботься о его ночлеге.

— Да при чем тут я? У нас есть гостиница для охотников. Пускай там и спит.

— Но может быть, он захочет с тобой познакомиться… Ночью.

— Ночью? — Ульяна хрипло рассмеялась. — Ночами я ни с кем не знакомлюсь.

— Оно и видно, — неопределенно промычал Сомыч. — Вот что, дорогуша, давай-ка не выламывайся, а приходи вечером к нам, мы с Надей приготовим поздний ужин, встретим его по-человечески, обогреем…

— …оближем, да? Как же, из самой Москвы прикатил. Да кто его просил?

— Ш-ш-ш… не шуми. Знаешь такое слово — репутация? У нас она должна быть безупречной. А ты делай, как я говорю. Где сейчас-то? Уже дошла до бобрятника?

— Нет еще, мы с Дикой позарились на белку.

Дика, услышав свое имя, подбежала к Ульяне. Она, кажется, вообще не умела ходить шагом, а все время бегала. Ульяна поднесла трубку к собачьей морде и махнула рукой. Звонкий лай оглушил Сомыча.

— Вы что, девки, покалечить меня хотите? Если я оглохну, то не услышу, как вальдшнеп хоркает. Я, может, тоже хочу добыть окольцованную птичку.

— Все хотят, да не всем везет.

— Это точно. — Он вздохнул. — А кому не везет, тот сам окольцовывает. Как я свою Надюшку. Ну ладно, вечером жду. А тебе советую поворачивать обратно.

— Слушаюсь, товарищ начальник.

Ульяна сунула в карман куртки мобильник, злясь на чертову технику. С ней все время как на привязи. И без нее нельзя. Еще в прошлом году можно было уйти в лес и быть самой с собой. А теперь? Вот пошла бы она без мобильника, топала бы себе к Бобришке и думала о чем хотела. А теперь придется думать о том, как отделаться от настырного мужика. Он, выходит, из тех, кого гонят в дверь, а он лезет в окно? Разговор окончен, и навсегда, она ясно ему сказала. Она и подумать не могла, что он явится. Пускай завтра же убирается обратно.

Погоди, дорогая, осадила себя Ульяна. Каждый охотник может приехать в заказник и купить путевку. Вот пусть и этот тип купит. Поохотится, раз приехал. А свое ружье она ему не покажет. Это ее ружье. И больше ничье. Если Сомыч намерен устроить парадный ужин в рекламных целях, она улыбнулась, он тоже имеет право, он печется о репутации. Ну а если и ее приглашают на этот ужин, она пойдет, будет еще одним гостем.

12

Колеса громыхали на стыках, и с каждым ударом Роман Купцов все ближе подбирался к вожделенному ружью. За окном занимался рассвет, поезд в областной центр прибывал в восемь тридцать пять утра, и, судя по всему, он не опаздывал. В шесть утра проводница прошлась по вагону, безжалостно прерывая сон пассажиров стуком ключа от туалета по дверям купе:

— Подъем! Через полчаса туалет закрываю!

Он умылся и побрился заранее, не дожидаясь вселенского столпотворения. Его сосед всхрапнул в последний раз, к великому облегчению Купцова, и прошаркал в своих красных резиновых шлепанцах за дверь.

Полдня, как понимал Роман, ему придется проболтаться в городе, ожидая местного поезда, который уходит с того же самого вокзала.

Уже хорошо.

Путь в глубь области его не слишком озадачивал, но другое беспокоило. А если эта Ульяна Михайловна вообще не станет говорить с ним? Возьмет и пошлет его подальше, что тогда?

А тогда, заводился он внутренне, он… украдет ружье!

Ох, кажется, он сильно переутомился за ночь, слушая навязчивый храп соседа. Если даже он украл бы это ружье, то хозяйка с легкостью нашла бы свое ружье и его, Купцова, вместе с ним. Смешно сказать — украдет. А регистрация, а милиция, а прочие прелести?

Но разве он об этом? Он о том, что тогда ему придется каким-то образом исхитриться и взглянуть на номер. Значит, воспользоваться ружьем на время и списать цифры на бумажку. А для начала нужно унять себя, успокоить, сосредоточиться. Как он скупал акции своего завода — по штучке! А тоже хотелось сразу весь пакет. Но ведь скупил, да как дешево! Неужели он с какой-то бабой не справится? Ему нужен номер. Потом ему нужно ружье. А потом… «Скажи еще, что тебе нужна и сама баба, да, Купцов? Вот смешно!»

Роман засмеялся, и, судя по всему, вслух, потому что поймал на себе заинтересованный взгляд соседа, уже побритого и умытого. От него пахло дорогим мылом и свежим дезодорантом.