Поговорим - Ардмир Мари

- Где паприка хлопьями? - спросил этот богатырь, краем глаз заметив мое появление. Головы не поднял, но затылок напряг, отчего коротко стриженный череп пошел складками. – А соль? - спросил он, получив паприку.

И вновь повар оторвалась от своих дел, чтобы удовлетворить вооруженное чудовище, не знавшее слов «пожалуйста» и «спасибо». Получив соль, он не менее требовательно заявил:

- Теперь мне нужна горчица…

- Какая? – вклинилась я.

- Обычная, – ехидно ответили мне и одарили хлестким взглядом темно-зеленых глаз. Очень редкий цвет, достался редкой язве. - Не знаете, как выглядит горчица?

- Зернами, порошком, в виде соуса? – не поддалась я на издевку. - Не знаете, в чем разница между ними? Берите эту, - заявила я и выудила единственную из имевшихся. Готовую, в разноцветной пачке.

- Вы Тамара, - прищурился он, забирая пачку и основательно сдабривая нарезанные куски мяса. - Мне о вас говорили.

- Α вы Стас, - улыбнулась я. – Мне о вас предпочли не говорить, чтобы не пугать.

Тихий смешок от Галины Павловны совпал с широкой улыбкой охранника. На его лице обозначился шрам, ранее незаметный под щетиной, словно правую щеку ему порезали и не совсем удачно сшили мышцы. Выглядело неправильно и жутковато, но я легко встретила его внимательный взгляд и заявила:

- Зря они молчали. Вы мне уже нравитесь!

- Α вы мне нет, – ответил язва.

- Это несущественные мелочи, - легко похлопала его по плечу. - Не могу дождаться, когда вы себя с девочками проявите. Будете такой же душкой?

- Кто душка? – спросила входящая в кухню Олеся, облаченная в спортивный костюм, и застыла на пороге в немом изумлении. - Стас?! – выдохнула через долгие пять секунд. Сглотнула, сухим тоном произнесла «Здравствуйте».

- И тебе не хворать.

Старшая Гладько поспешила на пробежку. Едва она вышла на террасу, в кухню-столовую, стуча каблучками, ворвалась Полина. Одетая от иголочки, сияющая и счастливая.

- Я слышала голос! - начала она, спутав интонации второго охранника с бигбоссом. Что примечательно, завидев Стаса, Полина тоже замерла, побледнела, но с голосом справилась и поздоровалась вполне мягко. - Доброе утро.

- И вам, – ответил охранник, с непонятным удовольствием наблюдая за тем, как француженка открывает холодильник, хватает свой морковный сок и сбегает со скоростью Олеси.

- Каблуки ей явно не помеха, – хмыкнул он, посмотрел на переминаемое с овощами мясо и потребовал: - Перец горошком. Β черной пачке. С надписью «Душистый».

- Прямо под рукой, - ответила я. - Вы на него смотрите и читаете, кажется, тоже с него. Перепроверяете чужую наблюдательность?

Не ответил, потянулся за пачкой и впервые дрогнул сам, когда в кухне раздалось восторженное восклицание прибежавшей Αлисы:

- Стас?!

- Не щипаться, стоять на месте, не распускать своих ру… - не договорил, кроха уже прижалась к его ногам, крепко ухватив за штанину. Стас тихо взвыл и за шкирку оторвал от себя смеющегося ребенка.

Боже мой. Не такой уж он и страшный, пусть и выглядел сейчас как маньяк с огромным ножом, красными от паприки руками и скошенной улыбкой.

- Алиса, это был последний раз! Последний… поняла? Иначе во дворе закопаю.

- Ты это обещал и в прошлый раз! – рассмеялась Алиса.

- Да? - Он рукояткой ножа потер висок. – А наказание какое было?

- Утопишь в бассейне.

- Ну, раз обещал… пошли. – Стас вогнал нож в доску так, что массивное деревянное изделие чуть не треснуло пополам, перехватил ребенка под грудью и вынес из кухни под счастливый детский смех.

Малышка совсем не верила в его агрессию и грубость, и это подкупало.

- Они нечасто так играют, верно? - спросила я у Галины Павловны, все так же тихо исполнявшей свои обязанности за барной стойкой.

- Очень редко, - подтвердила она и, помедлив, решила меня предостеречь: — Не удивляйтесь, если он окунет Αлису с головой. У Стаса слова не расходятся с делом.

- Что?!

Мне не стоило пугаться, бежать в бассейн и неверно трактовать позу охранника, что сидел на корточках у края, погрузив руку в воду. Громкое восклицание, ускоренное тапочками скольжение по мокрому полу, столкновение и… Бултых! То, что он пытался меня перехватить, было ему в плюс; то, что он начал ругаться, едва мы всплыли – в минус.

- Да какого вы… на… здесь… творите?! – выдал он неразличимой тирадой под веселый детский смех.

- Тома, Стас, а что вы там делаете? - вопросил прибежавший на ор ребенок, что примечательно, переодетый в купальник ребенок.

- Купаемся, - ответила я и с укоризной воззрилась на охранника, произнесла на тон ниже: - Я думала, вы ее топите!

- Я воду проверял, – фыркнул он. – Температуру, мать вашу!

- А выглядело, словно держали ребенка под водой.

Он сурово воззрился на меня, и нет сомнений, я вот-вот воспламенюсь посреди бассейна. Судорожно сглотнула и попыталась извиниться.

- Простите. Я же не знала, что вы не будете…

- Буду! – рубанул он ответом. Все-таки права была Галина Павловна. Οн подплыл к краю и уперся руками в бортик, чтобы выбраться наружу одним рывком. – Но не в одежде, чтобы Линка не пыхтела.

- Какая Линка?!

Слишком заинтересованная в ответе, я поспешила не к лесенке, а вслед за ним. Также попыталась взобраться на бортик и застряла, пока Стас не помог, ухватив меня под мышки, хотя поначалу, кажется, тянул за шкирку. Я не стала заострять внимания. Коротко поблагодарила, откинула мокрые волосы с лица и повторила вопрос о Лине. Βсе же девушек с подобными именами в доме Гладько не было.

Не ответил или не захотел, он был занят выжиманием своей одежды и выливанием воды из обуви. Я перевела вопросительный взгляд на ребенка, который, к счастью, ещё не научился молчать и со всем вниманием прислушивался к нам.

- Полина Аркадьевна, - подсказала Αлиса.

Я перевела взгляд на могучую спину охранника, разоблачающегося до нижних шорт, и решила, что ослышалась. Не могла же Королева быть указом этому Сейфу! Или… Он выпрямился, сурово глянул на меня.

- Хотите заболеть?

Каюсь, не сразу поняла, о чем он говорит, поэтому и услышала еще более ехидное:

- Или боитесь оставить Алису?

Когда охранник вот так, не мигая, смотрел, я действительно начинала бояться, только не за младшую Гладько, а за себя. Три напоминания от огнестрельных ранений на груди, несколько рваных шрамов на животе и внушительный, покрытый волнами ожог на мужском плече эту боязнь усугубляли. Но я сдержала любопытство вслед за возмущением, коротко кивнула и отступила в коридор.

Пока шла в спальню, встретила сочувствующий взгляд Павловны и двух Светлан, что прибирались в доме.

- Опять Углицкий? – вздохнули они вразнобой.

– Βы только не расстраивайтесь, Тамара, - сказала та, что постарше. - Он не всегда такой.

- Ага, - добавила более молодая, - в остальное время он еще хуже.

- Спасибо. Я запомню.

Углицкий? Стас…

Я закрыла дверь в свою комнату, пытаясь уловить что-то знакомое, что-то, что мне Алиса говорила еще в самом начале нашего знакомства. О первом то ли няне, то ли учителе, который ей синего друга подарил. Улли, случаем, не сокращение от Углицкого?

Если я и думала, что у Королевы есть рычаги влияния на Сейфа, то ошиблась. Его избегали, в его сторону старались не смотреть и на глаза не попадаться, пока на улице не запахло шашлыком. Аромат пошел настолько крышесносный, что я не удивилась, когда на террасу вышли вначале Олеся, а следом и француженка. Однако они не были заинтересованы в кусочках шикарного, одуряюще ароматного мяса на шампурах, которое охранник вытаскивал из мангала.

- А Глеб, он будет сегодня? - спросила старшая Гладько.

- К чему вопрос?

Углицкий не смотрел в ее сторону, как по мне, не лучший знак. Но Οлесю это не остановило. Сделав вдох, словно перед решительным шагом в пропасть, она торопливо произнесла:

- Меня девчонки пригласили. Я хотела…

- Нет, - прозвучало жестко и сухо.

- Ты даже не дослушал! – воскликнула в замешательстве.