Преподаватель - Марго Лурия

Джейн присела рядом на кушетку, положив ладонь на сгорбившуюся спину, глаза дрожали от подступающих слёз. Всё это зрелище разрывало внутренности, хотелось закрыть глаза и убежать, позабыв об увиденном, словно в мире и не могло существовать подобных опасностей. Вдруг девушка вспомнила, что таскала в сумочке книгу Фицджеральда, и, достав, положила её на прикроватную тумбочку.

— Вот, возьми.

— Так забавно, ты единственная, кто навестил меня. — хлюпая носом, Николь вытирала слезы — Никто больше не пришёл, ни друзья, ни поклонники, ни семья. Я думала, никого просто не впускают… — засмущавшись излишней откровенности, она погрузила взгляд в пакет и стала копаться в нём, рассматривая содержимое — Спасибо, сколько я должна?

— Нисколько, главное поправляйся. — боясь задать неуместный вопрос, Джейн медлила — Прости, что тереблю раны… — она виновато сцепила руки — Ты знаешь, кто это сделал?

Глаза девушки наполнились слезами, но она не издала ни звука, даже лицо не скривила.

— Да — голос дрожал, затряслись руки — это был мой парень, вернее, бывший парень, Лео. — она положила пакет на тумбочку и укуталась в одеяло — У нас были непростые отношения.

— Где он теперь, ты знаешь?

— Нет, и не хочу. — пальцы крепко вцепились в одеяло.

— Ты сказала полиции, что это сделал он?

— Они ещё не допрашивали меня, сказали, отдохнуть и поспать, а я не могу. — жалостливые глаза Николь блестели краснотой.

— Ты только не волнуйся, всё будет хорошо. Ты скажешь им, что это был Лео?

— Думаешь, стоит?

— Все думают, это сделал мистер Мартен, его лекции сегодня отменили.

— Что? — её лицо скривилось от удивления — Глупость какая, он бы не сделал подобного.

— Но так говорят.

— Я этого не хотела! — с мольбой прошептала девушка.

— Я знаю, но ты можешь сказать правду и помочь ему, они защитят тебя, а Лео поймают.

— Да, ты права, надо сказать, как можно скорее. — она засуетилась и заёрзала — Ты вернёшься в кампус, скажи мистеру Мартену, что я не хотела!

— Я уверена, он ни в чём тебя не обвиняет, он бы сам пришёл, но его, как раз-таки, не пустят сюда. — написав на клочке бумажки от старой газеты, что лежала в палате, свой номер телефона, Джейн положила его под пакет. — Если что-то нужно будет, звони.

И без лишних сентиментальностей собралась уходить, пока её не окликнула Николь. Обернувшись, девушка неожиданно угодила в объятия, и этот искренний порыв обескуражил, но, очевидно, был необходим.

Как добралась до знакомой двери девушка уже не помнила, всё вокруг плыло и сливалось в одну большую световую полосу. Она села прямо под дверью, даже не дёрнув ручку, ведь знала, что там никого не было. Просидев так недвижимо добрые полчаса с закрытыми глазами и откинутой назад головой, она вдруг уловила вибрацию телефона и, не взглянув на экран, подняла трубку.

— Джейн, где ты?

— Я у твоей двери. Когда ты приедешь? — тоскливый голосок прорезал натянутые жилки, и профессор надавил на газ.

— Буду через десять минут.

Он материализовался в воздухе после пары вздохов, квартира была наполнена небывалой тишиной, но от Ника веяло напряжением:

— Обвинения сняты. — сообщил он, будто отвечая на немой вопрос — Во время очередного допроса позвонили и сказали, что Николь всё рассказала. Я набрал ей сразу же после ухода полицейских, она чувствует себя хорошо, впрочем, ты это и так уже знаешь. — он кинул ключи на стол, и те грохотом отозвались по всей комнате — Я же просил тебя не лезть. А если бы она была не в себе, Джейн?

Девушка прямо в пальто проследовала к дивану и словно мешок с картошкой бессильно плюхнулась в его объятия.

— Она была там совсем одна… — её взгляд, устремлённый в одну точку, поник, а голова устало склонилась на бок.

Так же не снимая верхней одежды, Ник сел на кофейный столик напротив и приблизился к возлюбленной:

— Ты в порядке?

— Не знаю… — она тоскливо выдохнула и задумчиво посмотрела в окно.

— Расскажи мне, о чём думаешь.

— Она меня обняла. — голос девушки пугающе не выражал эмоций.

— Тебя это расстроило?

— Она посчитала, что я хороший человек, но ведь я пришла туда не из-за неё.

— Но ведь ты была добра к ней.

— Вряд ли это можно притянуть за уши.

— Послушай, — он взял девушку за руку и прижал к своей щеке — мы с тобой не очень эмпатичны и ко многому довольно равнодушны, но это не делает нас плохими. Я уверен, если бы ты поняла, что можешь сделать для неё что-то ещё, как-то помочь, то сделал бы это, не задумываясь.

Размытые краски вокруг начали приобретать формы, и Джейн рассказала обо всём, что узнала.

— Я говорил, что он мне не нравится! — подытожил профессор и порывистым движение снял тёмно-серое пальто — Благо, она обо всём сообщила полиции. — его голос заметно смягчился, но остался серьёзным — Скажи только, зачем ты туда пошла?

— Хотела узнать, кто это.

— И что бы ты сделала с этой информацией? — он умолк, схватив ладонью лицо, будто пытался выплюнуть скопившейся гнев, а затем, пригладив назад волосы, продолжил со сдерживающим злость напряжением — Пойми, я понимаю, что ты хотела защитить меня, это очень важно, но я боюсь представить, что было бы, если этот урод бродил там неподалёку, увидел тебя, мало ли что у него в голове. Джейн, я не просто так просил тебя не вмешиваться.

Вспорхнув с места, словно птица, девушка приблизилась к профессору и приложила прохладные ладони к его щекам.

— Не злись, пожалуйста, всё же закончилось хорошо.

Стараясь сохранить невозмутимость, Ник морализаторски процедил:

— Это я должен защищать тебя, а не ты меня. — но тут же утратил строгость, растаяв под взором любимых серых глаз.

Пару недель кампус ещё шептался об инциденте с Николь, обсуждая его действующих лиц. Лео Лоран был с позором отчислен, и, хоть не особо прикрывался за выдуманными историями, возмущался решением, словно его несправедливо окрестили преступником.

С присущей выдержкой, Ник намеренно игнорировал любые переглядки за спиной, но дома, отпустив напускное хладнокровие, погружался в апатию. Его расстраивало сложившееся положение и раздражало, что он не мог насладиться своим призванием в отрыве от театра кукол. Единственное, что привносило в его жизнь удовольствие и умиротворение, была его возлюбленная студентка, которая, принимая его сокрушение, разделяла печали.

Несмотря на отсутствие общих тем и друзей, Николь стала с небывалой теплотой здороваться с Джейн и даже иногда перекидывалась с ней парой рядовых фраз. Она вернулась к своему образу яркой дивы, вероятно, спрятавшись