Моя в наказание - Мария Анатольевна Акулова

него отскакивает и падает к моим ногам.

Только я бросала белый флаг, а вернулся пепел.

— Что такого страшного в словах «он — твой отец»?

Новый вопрос повисает в воздухе. Я бы сказала, но это разозлит тебя еще сильнее.

Моя правда слишком страшная. Даже такой, как ты, к ней не готов.

— Что ты делал в городе? — Спрашиваю хрупким, как хрусталь, голосом. Мне самой это не нравится. И для Айдара роли не сыграет.

Жду новой колкости. Лишь бы на ответе не настаивал.

Он ожидаемо хмыкает.

— Мне надо чем-то себя занимать, пока ты мне врешь. По делам приехал.

— Каким?

Молчит. Я продолжаю:

— Когда все нормализуется, Сафи узнает… Тебе не надо тут оставаться.

— Сам решу где и кому оставаться. Ясно так?

Язык прикусываю.

В дверь звонят. Я напрягаюсь всем телом, Айдар кривится и смотрит в коридор.

Несколько секунд тишины и звонок повторяется.

Не хочу открывать. Если там Леша… Аллах, только Леши нам снова не хватало.

Но за меня опять решают.

К двери идет Айдар.

Отщелкивает замки, открывает.

На пороге — улыбчивый парень в форме какой-то доставки. В его руках — корзина, наполненная фруктами.

В мыслях мелькает догадка. От себя начинает тошнить.

— Айлин Керимова?

— Да.

— Это вам…

Он протягивает, я еле удерживаю очень ощутимый вес. Так красиво — глаз не оторвать. Правда я и не пытаюсь. Лучше смотреть на ананас, манго, маленький кокос и кучу цитрусовых, чем на бывшего мужа.

Дрожащими руками опускаю корзину к ногам.

— Спасибо вам, — благодарю доставщика, которому явно неловко. Он не привык вручать подарки под таким палящим красноречиво недоброжетальным взглядом.

— Там записка еще…

Подсказывает мне, возвращается к лифтам, а я приседаю к корзине.

Тяну открытку, раскрываю.

«Для Сафие Салмановой»

Жмурюсь и стараюсь скрыть, как плохо стало.

Чувствую себя ничтожеством. Он волновался. Витамины ей отправил. Поверил мне…

Вскидываю взгляд, как он любит — снизу вверх. Читаю во взгляде, несколько не нуждаемся в очередном «прости».

— Я начинаю процесс признания отцовства, Айлин. — Сердце пропускает удар. — Всплывут ли в его ходе поддельные документы — зависит от тебя.

Айдара не разрывают сомнения, как меня. Или он настолько железный, что совсем этого не показывает. Выходит. Хлопает дверью. Я слышу, как быстро спускается по ступенькам.

Сама сажусь на пол. Прячу лицо в руках.

Мне так плохо, что даже собраться не могу. Накрывает откат, я беззвучно и отчаянно плачу.

Глава 12

Айлин

Сафи по достоинству оценила подарок отца. Мандарины улетают из корзины только так. О сочном манго она теперь часто просит. Как и о встрече с Айдаром.

И я сдаюсь. Как бы сильно его ни боялась, отрицать очевидное не могу: они совпали. Даже если мы с ним — совсем нет, с дочерью у них все случилось.

Я не смогу сопротивляться. Мне нужно только как-то выбороть себе уверенность в том, что он ее не заберет.

Его угрозы подтверждают основательность моих опасений. Но что делать в условиях, когда прятаться поздно, нас уже нашли?

Я не знаю, как наладить с ним общение. Я не понимаю, чего он хочет от меня?

Полного подчинения?

Кажется, я уже и к этому готова. Только с Сафи нас не разлучай, пожалуйста…

Я и сама прекрасно понимаю, насколько в унизительной позиции оказалась. Я — мать. Не пьянчужка, не наркоманка. Да, живем мы на съёмной квартире, но у меня есть сбережения, бизнес, имя и честь. В обычных условиях этого более чем достаточно, чтобы навязывать отцу ребенка свои правила. В моих… Это ничто.

Если бы я не запретила себе когда-то испытывать любые эмоции к своей семье, сейчас кляла бы отца последними словами. Ведь это он отдавал меня именно такому Айдару. Жестокому, когда хочется. По отношению к тем, к кому хочется.

Ни у кого не было уверенности, что не захочется по отношению ко мне. И вот.

Я связала нас теснее некуда. Ребенком. За это придется расплачиваться. Собой.

Как и всегда вечерами, мы с Сафи лежим в ее кровати. Читаем сказку. Иногда она просит прерваться и задает вопросы. Болтаем о жизни.

Удивительно, но поездка в Италию ее больше не интересует. Все, что нужно было, приехало из Италии к нам.

На холодную голову, чуть отойдя, я поговорила с ней о поведении в парке. Не била, не наказывала, не угрожала, но к… М-м-м… Совету Айдара прислушалась. Была жестче обычного.

Оказалось, это не страшно. Мне стоило заняться этим намного раньше.

В родительском дуэте кто-то обязательно берет на себя функцию авторитета, чье требование не подлежит обсуждению. В моем случае сольного исполнения родительской партии я должна была научиться исполнять обе.

Просто сложно…

Когда хочешь дать ребенку всё — любое ограничение кажется излишним. В моменте. А потом твой ребенок несется под колеса машины…

Вспоминаю об этом. Жмурюсь. Прокашливаюсь и продолжаю читать.

Сафичка уже дремлет. Еще немного и можно оставлять в книжке закладку.

О том, что Айдар ее отец, она еще не знает. Но ко встрече с ним мы готовимся. Начнем втроем. Потом я постараюсь найти в себе силы и дать ему возможность проводить с ней время наедине. Понимаю ведь, что я — раздражитель. Он видит меня и хочет задеть.

Я его — нет. То, что хотелось бы мне, кажется совсем нереальным.

— Мамуль, я уже сплю. Давай ты меня просто обнимешь и мы полежим…

Сафи просит, отмахиваясь от книжки вялой ручкой. Я слушаюсь, конечно. Привыкла слушаться.

Откладываю сказки. Обнимаю ее сильнее. Утыкаюсь в макушку и смотрю в пустоту.

Вспоминаю невпопад, как Айдар рассказывал мне о своей первой жене Даше. У них нет общих детей. Последние месяцы брака были очень напряженными. Склоки. Обиды. Оскорбления. Они расстались, почувствовав обоюдное облегчение. Сейчас не общаются, но Айдар не держит на нее зла. Она счастлива — он вроде как рад за нее.

А про меня такого не скажет. Это потому что я по-особенному везучая или… Потому что была по-особенному любимой?

От предположения дрожь пробирает. Жмурюсь и обнимаю Сафичку сильнее.

Слишком смело, Айлин. Слишком смело.

И слишком самонадеянно верить, что сможешь искупить. Разве хотя бы раз в реальной жизни было так, что под слоем ненависти обнаруживается нетронутая временем любовь?

К сожалению…

Сафи засыпает, я прижимаюсь губами к носику, прибавляя к грузу на совести еще один день, когда Айдар этой возможности лишен, осторожно встаю и на цыпочках выхожу из детской.

Дел еще много, но я чувствую себя выжатой, как