Ари - Елена Филон

такого находится внутри, и почему Ари до сих пор его не распаковал.

– Так любишь сладкое? – первым нарушил тишину Ари, наконец оторвав взгляд от компьютера.

Я застыла с набитым ртом.

Ари усмехнулся, завёл руки за голову и хорошенько потянулся.

Выглядит устало, хоть и пытается это скрыть. Синяки под глазами так и кричат о недосыпе.

Прожевала пончик и запила Колой:

– А ты робот? Совсем не спишь?

– Сплю, – пожал плечами Ари, закрыл ноутбук и отодвинул его в сторону. – Ладно, давай сюда то, что написала.

Вставать с места не пришлось – Ари первым обнаружил лист «с моими желаниями», быстренько подхватил его и с внимательным видом принялся скользить взглядом по строчкам.

– Всего три?

– Три, – это уже много, – заверила, прикрывая ладонями уже вовсю пылающие щёки.

Взглядом исподлобья стрельнул в меня:

– Собака?

– Ну, да, – я пожала плечами.

Глаза Ари недобро сузились:

– Ты хочешь… собаку?

– Это странно?

– Нет. Но… не думал, что ты любишь животных.

– Я люблю собак. Потому что они лучше людей.

Грудь Ари поднялась от глубокого вздоха, и он вновь вернулся к изучению моих каракуль. И на этот раз долго-долго молчал, словно по сотому разу перечитывая каждое слово. Наконец поднял глаза на меня и продолжил своё многозначительное молчание.

– Прости, если тебя это смутило, – промычала и сделала большой глоток Колы; газы ударили в нос, и я не смогла не поморщиться.

А Ари взирал на меня всё с тем же каменным выражением лица:

– «Хочу знать, что случилось в тот день, когда я получила своё…» – зачитал он и замолчал.

– …уродство, – помогла ему я.

Ари в лице не изменился:

– Ты не должна это так называть.

– Почему?

– Потому что это не так! И если ты до сих пор считаешь себя уродиной, я завешу всю ту стену, – кивнул в бок, – зеркалами и буду каждый день заставлять тебя в них смотреться! С утра до ночи! До тех пор… пока ты наконец не поймёшь, что… что это не так. Что ты не должна к себе так относиться.

И почему вдруг дышать стало так трудно? Боже… аж голова пошла кругом.

– Я просто… просто хочу знать, кем были мои родители, – сухо произнесла и уткнулась взглядом в стакан с Колой, наблюдая, как крохотные пузырьки всплывают на поверхность и лопаются, прямо как последние огоньки надежды живущие во мне.

– Что ты помнишь? – прозвучал спокойный голос Ари и мне понравился этот его тон. Будто ему действительно не всё равно. Будто я – не только работа.

– Помню, как было больно, – смотрела в стакан с газировкой и говорила предельно тихо и ровно. – Помню, как тело горело в огне. Огонь он… будто был везде. Вокруг. Внутри меня… Пахло… ужасно пахло. Запах гари и чего-то… – Сглотнула и встретилась глазами с Ари. – Думаю, это горела плоть… Не знаю, где я находилась. Сперва казалось, будто в какой-то тесной коробке, а потом огонь вдруг оказался повсюду и… дальше воспоминания становятся сплошными обрывками. Всё заканчивается женским криком, только я понятия не имею, кому он принадлежит, слышу его будто издалека. А потом… потом меня подхватывают чьи-то руки и, чувствую, что меня куда-то несут… И… и на этом всё. Очнулась я уже в больнице Спрингфилда.

Не знаю, сколько длилось наше молчание. Знаю лишь, что мне стало не по себе. Очень не по себе. Я никому об этом не рассказывала и что ещё хуже – понятия не имею, по какой причине поделилась своими воспоминаниями с Ари. Потому что таков был уговор, или потому что мне просто этого захотелось?..

Я видела, как сжались его кулаки. С такой силой, что костяшки пальцев побелели. А в глазах словно что-то вспыхнуло… что-то зловещее, чего не видела прежде и от этого стало ещё больше неуютно. Но лицо продолжало оставаться предельно сдержанным, так что… возможно мне просто показалось?..

А затем он просто коротко откашлялся и вернулся к изучению моей писанины, и лишь спустя долгую паузу вновь посмотрел на меня, на этот раз даже с нотками веселья во взгляде:

– ЭТО твоё третье желание?

Я кивнула, не уверенная, что сейчас могу говорить.

Бровь Ари выгнулась, словно он крайне озадачен, и слабая улыбка коснулась его губ:

– Ты серьёзно, Тея? Ты внесла этот пункт в список своих главных желаний? Ты ведь могла написать всё, что угодно! Границ не было.

– Не в «список своих главных желаний», а просто в «список желаний», – совладала с голосом я. – У меня нет главных и второстепенных. Просто есть то, чего мне хочется.

– Что ж, – Ари вдруг улыбнулся шире и расправил плечи, – пожалуй, твоё третье желание я могу исполнить прямо сейчас. – Он протянул руку за белым пакетиком и передал его мне.

Приняла неуверенно и заглянула внутрь.

Как?..

Как он это запомнил?

Быть не может!

– Ты… это ты купил? Или тоже…

– Я, – ответил Ари, поднимаясь со стула. – Надеюсь, это поднимет тебе настроение, хотя бы немного. Мне надо поговорить по телефону. Отдыхай. Завтра у нас тяжёлый день, – он слабо улыбнулся и удалился в сторону спальной, а я достала из пакета первую из множеств упаковок мармеладных медвежат и решила, что не так уж этот парень и плох.

Может, я и правду могу ему доверять?..

Или он пытается меня подкупить.

Глава 13

Тея

Спрингфилд.

Ненавижу этот город и всё, что у меня с ним связано. Начиная с момента пробуждения в больнице, с нетерпимой боли, что за ним последовала, с охватившего меня ужаса, с холодных глаз медсестры, что без капли сочувствия в голосе, пыталась заверить, что всё в порядке… С сообщения о том, что я чёрт пойми кто и чёрт пойми откуда такая вязалась. И заканчивая моментом, когда я села в машину Норы и, спасаясь от своего прошлого, укатила в Филадельфию. От своего двойного прошлого. Всё моё существование поделено на несколько жизней. Сейчас я проживаю третью. А может быть… с того момента, как у меня появился «телохранитель» уже четвёртую.

Спрингфилд.

Примерно через час мне предстоит встретиться с родителями Норы и всё время делать вид, что я не имею ни какого отношения к тому, что их родная дочь больше не дышит. Случайность. Вот что это было.

Чёрный Мерседес SLC 200 уже мчался по гладкой окружной дороге Филадельфии. Я сидела на переднем сидении, потирала вспотевшие ладони, судорожно сглатывала и считала первые капельки дождя обрушивающиеся на лобовое стекло.

С самого утра Ари вёл себя крайне молчаливо. Нет, ещё со вчерашнего вечера всякие разговоры прекратились.