Айрис Джоансен - Звездочка светлая

– Нет, – ответил Гуннар и до тех пор, пока они не подошли к двери в ее комнату, не проронил ни слова. Лишь тогда, когда за ними закрылась дверь, он снова заговорил:

– Просто я хотел тебя так, что у меня помутилось в голове. – Гуннар бросил одежду на пол и повел Квинби к кровати. – И до сих пор не прояснилось. – Он обнял ее и бросился на постель, увлекая ее за собой. – Но есть еще одна причина, по которой я не хотел дожидаться, пока мы доберемся до спальни.

– Какая же?

– Я боялся, – низким голосом ответил он. – Боялся, что ты передумаешь раньше, чем я успею доказать тебе, как хорошо нам будет вместе. – Его руки легко, словно ветерок, прикасались к ее телу, и Квинби вновь ощутила уже знакомое горячее покалывание в коже, возвещавшее о скором возбуждении. – Я знаю, что выгляжу в твоих глазах каким-то ненормальным, чуть ли не уродом, но подумал, что если сумею удовлетворить тебя, то…

Внезапно Квинби осознала, что он уже готов к новому раунду и теперь дело за ней. Гуннар смотрел на нее сверху вниз, и в глазах его читалась непоколебимая решимость.

– И мне удалось тебя удовлетворить. Я всегда буду способен сделать это, и с каждым разом – все лучше и лучше.

Сказав это, Гуннар умолк и медленно вошел в нее.

«Урод»… Квинби вспомнила, что он уже употреблял это слово применительно к себе. Она должна убедить его в том, что не только не считает его уродом, а наоборот…

Гуннар начал ритмично двигаться внутри нее, и Квинби забыла обо всем на свете.

Лучи заходящего солнца проникали через толстые оконные стекла, и в комнате царил приятный розоватый свет. Как красиво, сонно подумала Квинби. Это мирное свечение лучше всего отвечало ее теперешнему состоянию.

– Ты любила его? – спросил Гуннар. Он говорил, прижавшись щекой к ее плечу, и от этого его голос звучал приглушенно. – Я имею в виду Лакруа.

Квинби покосилась на Гуннара, но не смогла увидеть его лица.

– Подходящее же время ты нашел для того, чтобы спросить об этом! Ты сам не устаешь твердить мне, что я его не любила.

– А что скажешь ты?

Квинби помолчала, а затем произнесла:

– Нет. – И тут же осознала, что говорит чистую правду. Те чувства, которые она испытывала по отношению к Раулю, не шли ни в какое сравнение с тем, что она чувствовала теперь к Гуннару. – Все всегда считали меня премудрой, – сказала она, тряхнув головой. – Но на самом деле, когда я встретилась с Раулем, я была глупой девчонкой, только что выбравшейся из провинциальной Миннесоты. Я не понимала, что, если мужчина говорит женщине, что любит ее, это не всегда является правдой. У нас с Раулем совершенно разные системы ценностей, казалось, я была им просто околдована. Сейчас я не нахожу в этом ничего удивительного. В конце концов, он граф, обаятельный человек и весьма привлекательный мужчина, а кроме того…

– Довольно! – резко оборвал ее Гуннар. – Мне хотелось, чтобы ты меня приободрила, а не перечисляла достоинства этого подонка.

– Приободрить? Тебя?! – изумленно переспросила Квинби.

– Я не так уж уверен в себе, как может показаться. Кроме того, я ревнив, как черт, и тебе это известно.

– Нет, мне это не известно. – Квинби начала понимать, что существует еще очень много граней в характере этого человека, о которых она не имеет понятия. – Скорее можно было предположить, что обладание талантами и способностями, недоступными для большинства обычных людей, а также принадлежность к узкому кругу избранных должны вселять в человека уверенность. С какой стати тебе переживать из-за такого, как Рауль?

– Потому, что он не… – Гуннар осекся, а затем приподнялся на локте и мрачно посмотрел на Квинби. – Все, не желаю больше о нем говорить! Извини, что завел этот разговор. Не хочу больше думать ни о ком, кроме нас с тобой. – Он отвел взгляд. – Когда ты выйдешь за меня замуж?

Квинби окаменела.

– Что?

– Я знаю, ты еще не до конца уверена в том, что действительно любишь меня, – немного обиженно, словно маленький мальчик, проговорил Гуннар. – Но согласись, в постели нам потрясающе хорошо, и я могу доставить тебе подлинное наслаждение. У меня много денег, и я в состоянии купить тебе все, что ты пожелаешь. Тебе придется жить в нашем поселении неподалеку от Марасефа, это чудесное место, ручаюсь, и тебе непременно понравятся Элизабет и Джон.

– А почему нам придется жить в Марасефе? – невольно спросила Квинби, чувствуя безотчетный страх. События развивались чересчур быстро.

– Там нам ничто не будет угрожать. Именно по этой причине мы переехали в Седихан, когда Алекс Бен-Рашид предложил нам свою защиту и место, где мы могли бы работать. Существуют группы лиц, и даже правительства целых стран, которые хотели бы использовать нас в своих интересах. Должен сказать, окажись мы в нечистоплотных руках, из нас получилось бы страшное оружие. – Гуннар нахмурился. – Время от времени мне придется покидать тебя, и я хочу быть уверен в том, что с тобой ничего не случится.

Квинби почувствовала легкий холодок страха, словно прикосновение ночного ветра.

– Ах да, ведь ты же сказал мне, что «решаешь разнообразные проблемы по мере их возникновения». – Она оттолкнула Гуннара и села на постели, а затем спустила ноги на пол и встала. – В таком случае ты действительно подходишь для такой работы лучше, чем кто-либо еще. Не могу представить на твоем месте другого, кто был бы так же ненормален.

– О чем ты говоришь? – спросил Гуннар, сузив глаза.

– Об опасности. – Квинби отрывисто роняла слова. – Ты не можешь без нее обходиться. Ты сказал, что ваш распрекрасный «Кланад» обосновался в Седихане потому, что там безопаснее. Но только не для Гуннара Нильсена. Он мотается по всему свету, рискуя своей шеей, лишь бы…

– Но это моя работа, Квинби.

– Ни черта подобного! – выкрикнула она, повернувшись к нему спиной. – Всякую работу можно делать по-разному.

– Ложись в постель. Если ты сбежишь, мы не сумеем ни о чем договориться.

– Я никуда не убегаю. – Она задержалась возле двери в ванную комнату и посмотрела на Гуннара. – Я всего лишь намерена выполнять свою работу. Эндрю и Стивена пора вытащить из этого чертова леса и накормить ужином. Я приму душ, а затем схожу за ними.

– Ясам…

– Нет! – отрезала она так жестко, что Гуннар удивленно раскрыл глаза. – Выполнение моих обязанностей доставляет мне удовольствие. Они мне вовсе не в тягость. Мне ведь не приходится ходить по натянутому канату, балансируя между жизнью и смертью. Впрочем, для того, чтобы наслаждаться любимой работой, большинству людей этого не требуется.

– Ты злишься. Интересно, твой гнев искреннее чувство или всего лишь защитная реакция потому, что ты не хочешь ответить на мой вопрос?