Мэг Кэбот - Каблук Маноло

Впервые после того злосчастного дня я действительно наслаждалась жизнью. И не потому, что я наконец-то поняла, как классно быть в теле Никки Ховард. Нет! А потому, что я жива и еду на скутере с симпатичным парнем по Четвертой авеню. Все-таки мне повезло. Не важно, кто и как это сделал; с их помощью я смогла испытать такие восхитительные чувства! За что была очень благодарна судьбе. Впрочем, во время встречи со школьницами о благодарности я думала меньше всего.

К сожалению, поездка оказалась недолгой. Двадцать кварталов — огромное расстояние, когда идешь пешком, однако, сидя на бледно-зеленом скутере за спиной у красивого парня, пролетаешь этот путь слишком быстро. Примерно через пятнадцать минут мы въезжали в подземный гараж больницы.

Я взволнованно размышляла о том, что ждет меня наверху, в палате. Похищение похищением, но вернуться, откровенно говоря, я могла бы гораздо раньше. Просто не верилось, что родители скрыли аферу с пересадкой мозга. О чем они, интересно, думали? Вот почему я откладывала свое возвращение до последнего. А теперь, судя по тому, что сказал Габриель, я влипла по-крупному.

Когда Луна нажал на кнопку для получения парковочного талона, я проговорила:

— Тебе совсем не обязательно подниматься наверх.

Представляю, какой крик поднимется, когда я появлюсь в палате. И перед Габриелем неловко. Хоть Кристофер и будет для меня всегда номером один, все-таки неприятно, когда родители орут на тебя в присутствии симпатичного молодого человека.

— После того, что произошло около подъезда? Ни за что, — отрезал он. — Я лично передам тебя с рук на руки.

Я покраснела.

— То, что случилось около подъезда, — не удержавшись, стала оправдываться я, — то, что ты видел, с Джастином… Это не то… Короче, он пришел только сегодня утром. Мы не…

— Я вообще-то про школьниц, — уточнил Габриель.

— А-а… — Слава богу, шлем скрыл мой яркий румянец. — Ты не подумай, между нами с Джастином ничего нет.

— Неужели?

Теперь я окончательно все испортила.

— Понимаешь, — пыталась объяснить я, — он встречается с моей соседкой. Он просто меня не так понял.

— Еще бы, — ответил Габриель.

Господи, за что? Ну почему я не могу держать рот на замке?

Мы припарковались, и Луна заглушил мотор.

— Кстати, а как ты меня вычислил? В больнице, похоже, так и не сообразили, где меня искать. Как ты догадался поехать домой к Ник… ну то есть ко мне домой?

— Просто удачная мысль, — произнес Габриель, забирая шлем, который я осторожно сняла с головы. — Знаешь, я тебя не виню за побег, учитывая, что в палату почти никого не пускали. Хотя родителей ты очень напугала. По крайней мере, я думаю, что сегодня утром видел именно их. Я и рта раскрыть не успел, как меня вышвырнули вон. Твоя мама плакала.

Я прикусила губу. Не хотелось, чтобы он думал, будто я способна сбежать из больницы, довести маму до слез и самое ужасное — провести ночь с придурком типа Джастина Бэя! Меня ужасно тянуло рассказать правду. Он бы понял, я чувствовала. Человек, который так пел, не смог бы не понять. Однако, увы, нельзя было ничего рассказывать. Судя по тому, что меня саму держали в полном неведении, а в палату и даже на этаж, кроме родителей, никого не пускали, все хранилось в строжайшем секрете. Почему — я пока не знала, но собиралась выяснить в ближайшее время. Сегодня же.

На меня вдруг накатило душевное волнение, словно между нами протянулась какая-то ниточка. Мы стояли практически на том же самом месте, где я вчера отчаянно колотила Брендона Старка, пока тот запихивал меня в лимузин.

— Спасибо за заботу, — проговорила я. — Мы ведь практически не знакомы.

— После того, что случилось в тот день в «Старке», я бы так не говорил, — возразил Габриель. — Здорово ты нас напугала! Зря ты так со своим здоровьем, Никки!

Я не улавливала ход мысли Луны. О чем это он?

— Со здоровьем?

Габриель замялся, словно сомневался, стоит ли продолжать. Затем взял мою руку и, пристально глядя своими пронзительно синими глазами, произнес:

— Ты такая красивая, умная… Скажи, зачем тебе понадобилось портить жизнь наркотиками и алкоголем?

При этих словах у меня глаза на лоб полезли.

— Что?!

— Твой официальный диагноз — гипогликемия, типа сахара в крови мало, или как там еще? Ах да — истощение, — продолжал Габриель. — Только я все видел в тот день. Помнишь, Никки? Если честно, я уже и не надеялся, что ты выкарабкаешься: лежала там как мертвая и ни на что не реагировала.

Просто нет слов! Послушать Габриеля, так Никки Ховард провалялась в больнице целый месяц потому, что ее лечили от наркомании? Выходит, не он один так думает? О боже! Какой стыд! Мое лицо залила яркая краска. С другой стороны, почему я должна беспокоиться из-за домыслов о Никки Ховард? Я-то здесь при чем? Хотя нет, погодите. Как раз при чем.

— Но я не…

Габриель отрицательно покачал головой.

— Не нужно оправдываться. — Он ласково прикоснулся к моей руке. — Я знаю, как нелегко быть все время на виду, постоянно слышать о себе какие-то сплетни… Меня радует одно — здесь тебе наконец-то смогут помочь.

— Но…

— Все будет хорошо! — убежденно произнес Габриель, направляясь к лифтам. — Молодец, что решилась продолжить лечение. Представляю, как сейчас обрадуются твои родители. Может, хоть теперь мне простят то, что я тайком пробрался к тебе тогда ночью, — с озорной улыбкой заметил он.

В полном изумлении я с Кози на руках последовала за ним в лифт.

— Так вот про…

— Недаром ведь говорят, Никки, что признание проблемы — первый шаг на пути к ее решению, — с улыбкой поучал Габриель.

Не улыбнуться в ответ было просто выше моих сил. Ох, и зачем я только это сделала? Ведь улыбка Никки Ховард начисто лишала всех парней способности соображать. И Габриеля тоже. Двери лифта закрылись, наверное, с минуту назад, а он так и стоял без движения и пялился на меня, как под гипнозом. Боже, как тупо.

— Какой этаж-то? — нарушила тишину я.

— Ох, прости, задумался. — Выйдя наконец-то из ступора, Габриель нажал кнопку четвертого этажа.

Не успела я ответить что-нибудь вроде «я никогда в жизни не притрагивалась к наркотикам», как мы приехали. Около дверей лифта дежурил мощный охранник, который тут же заявил категорическим тоном:

— Так, ребята, извините, но сюда нельзя. — И тут же воскликнул: — Ты?

— Вроде того, — ответила я, все еще пунцовая от возмущения. Наркотики! Алкоголь! Господи, за что? — Где мои родители?

Примчались мама с папой со своими бесконечными «где ты была?» и «мы чуть не умерли со страху», обнимая и ругая меня одновременно. Все происходило именно так неловко, как я и предполагала. Рядом суетился доктор Холкомб, нервно покусывая дужку очков. Прибежала доктор Хиггинс (та, что с пучком).