Кайли Адамс - Как в кино

Татьяна онемела.

Септембер поймала взгляд Джека и удержала его силой своего взгляда.

– Кто это?

Джек осторожно стер с подбородка Итана следы тертого манго. Едва оправившись от шока, Татьяна спросила:

– Что ты здесь делаешь в такое время?

– Я случайно выпила вместо снотворного таблетку для похудания и поэтому проснулась в такую рань. Я спрашиваю – кто это?

– Джек Торп. Джек, это Септембер Мур. Он мой личный тренер.

Брови Септембер взлетели вверх.

– Правда? А я как раз ищу личного тренера.

– У тебя их уже два, – напомнила Татьяна.

– Не совсем. Один из них – сексотерапевт, а другой – диетолог. – Септембер смерила Джека плотоядным и одновременно оценивающим взглядом. – Вы берете новых клиентов?

За Джека ответила Татьяна, не дав ему и рта раскрыть:

– Нет, не берет.

Он вопросительно посмотрел на Татьяну:

– Не беру? Она пояснила:

– Мне посчастливилось, что удалось его заполучить. Он очень занят.

– Правда? – спросил Джек.

Септембер облизнула и без того влажные губы.

– Я понимаю почему.

Она вздохнула, открыла сумочку и достала из бумажника от Прада визитную карточку.

– Если у вас когда-нибудь появится возможность взять нового клиента, дайте мне знать. Может, мне повезет и кто-нибудь сломает ногу или попадет в реабилитационную клинику.

Она села на стул перед кухонным столом.

– А прямо сейчас я готова душу продать за стакан «Кровавой Мэри».

– С минуты на минуту придет Энрике, он тебе приготовит, – сказала Татьяна.

Септембер, казалось, была потрясена.

– Как, он все еще у тебя работает? А я думала, ты с ним давно переспала и уволила. Стоп, я перепутала, это не твой стиль, а мой. Прошу прощения. Все-таки мне действительно нужна «Кровавая Мэри». Кстати, этот парень довольно неплох. Техника у него, может быть, не супер, зато он выносливый.

Татьяна со стуком поставила на стол пустой стакан.

– Как, ты спала с моим личным помощником?

– Помнишь, ты посылала его за юбкой от Веры Вонг, которую брала у меня взаймы? – Септембер повернула руку так, чтобы рассмотреть свои ногти. – Он не оставался на ночь, так что технически мы с ним не переспали. Мы просто тра...

Татьяна быстро вытянула одну руку к Септембер, другой символически заслонив близнецов.

– Молчи, им ни к чему это слышать.

– Они все равно не поймут. – Септембер в первый раз с тех пор, как пришла, посмотрела на Итана и Эверсон. На се лицо набежала тень сомнения. – Неужели поймут?

– Они могут повторить что-нибудь из того, что ты скажешь, – пояснила Татьяна.

– А, ерунда, – отмахнулась Септембер. – В таком случае, детки, повторяйте за мной: Грег Тэппер – придурок.

Джек подхватил близнецов на руки:

– Давайте-ка, ребята, посмотрим телевизор. Что-нибудь для семейного просмотра.

Срочная эвакуация детей Септембер не смутила.

– Да, включите шоу Констанс Энн. – Она посмотрела на часы, встроенные в духовку. – Оно как раз сейчас начинается.

– По какому каналу? – спросил Джек.

– Не вздумайте включить эту передачу! – воскликнула Татьяна. – Я не хочу, чтобы они смотрели на эту женщину... этого антихриста.

В ее голосе прозвучало столько ненависти, что Джек посмотрел на нее с удивлением.

– Мы с ней учились в одном классе актерской школы, – пояснила Татьяна. – У нас с ней были... проблемы. Если быть совсем точной, то проблемы были у нее, у меня не было.

Джек понимающе усмехнулся:

– Как звали того парня? Татьяна оскорбилась:

– Какого еще парня? Не было никакого парня. Джек повернулся за подтверждением к Септембер.

– В том же классе учился Грег Тэппер, – сообщила она.

– Понятно.

– Понятно? Что вам понятно? Понимать нечего! – Татьяна обратилась к Септембер: – С каких это пор он стал считаться придурком? Всего несколько часов назад он лежал в твоей постели.

– Здесь дети, так что, дамы, следите за своей речью. Септембер захихикала:

– А он забавный! – Она нетерпеливо огляделась. – Куда запропастился Энрике? Мне нужна «Кровавая Мэри».

– Интересно, – спросил Джек, – а кто-нибудь из вас хоть что-нибудь делает для себя самостоятельно?

Септембер посмотрела на Татьяну. Татьяна посмотрела на Септембер. Первой ответила Септембер:

– Не знаю, слышали ли вы об этом, но в последнее время ей приходилось самостоятельно заниматься сексом.

– Септембер! – в ужасе вскричала Татьяна.

Она чувствовала, что у нее горят щеки, и догадывалась, что покраснела как рак. Она повернулась к Джеку:

– Не слушайте ее. Септембер рассмеялась:

– Для секс-бомбы ты иногда бываешь слишком стыдливой. Я уверена, что Джек не удивился, ему наверняка тоже приходилось заниматься самообслуживанием.

Теперь покраснел уже Джек. Он понес близнецов к двери.

– Шоу Констанс Энн начинается. Татьяна крикнула ему вслед:

– Не давайте им на нее смотреть, я серьезно! Джек развернулся обратно.

– Констанс Энн – это та, которая с поющим ягненком? Что страшного, если они на нее посмотрят?

Татьяна заговорила таким серьезным тоном, как будто объясняла ему, что средства бытовой химии могут быть опасны для маленьких детей.

– Вообще-то это не ягненок, а детеныш панды. Истинная причина состоит в том, что Констанс Энн и я основали общество взаимной ненависти. При моей невезучести запросто может случиться, что близнецы, посмотрев всего одну передачу, подсядут на это шоу и мне придется терпеть эту особу каждый день. Уж лучше слушать «Линкин парк», чем ее.

– Кто такой «Линкин парк»?

– Не кто, а что, – ответила Септембер. – Рок-группа. Вроде «Металлики», только более громко и зловеще.

Джек поморщился:

– Это плохо.

– Смотрите любую другую передачу. «Улицу Сезам», «Телепузиков», «Мишку в большом голубом доме» или на худой конец шоу Мори Повича.

Септембер закивала:

– Мори Пович – это хорошо, он сексуальный.

Татьяна поморщилась:

– Неужели? – Она помолчала, обдумывая слова подруги. – Я никогда о нем не думала в таком ключе. Но по крайней мере он чуткий, успокаивает людей, чтобы они не расстраивались, и все такое.

Джек молча вышел из комнаты.

– Мне ужасно неудобно из-за прошлой ночи, – начала Септембер. – Ты, наверное, считаешь меня жуткой стервой.

– Нуда, конечно, считаю. В этом смысле ты никогда не изменишься.

Татьяна стала убирать со стола остатки завтрака, но потом решила, что этим может заняться Энрике. Она снова села и понюхала почти увядшие цветы. Хорошо бы Энрике догадался по дороге купить свежий букет. Но это потребовало бы от него определенной предусмотрительности, а он привык, что она все расписывает ему в мельчайших подробностях, поэтому вероятнее всего сегодня ей не суждено вдохнуть аромат свежих цветов. Дрянь дело.