Предательство босса Мафии - Селеста Райли

Доминик сужает глаза и смотрит на меня с непоколебимой силой.

— Мы твои братья, Винсент. Мы вместе прошли через все трудности. Мы просто не хотим, чтобы ты пострадал, особенно из-за какой-то женщины. Ты не можешь никому доверять.

Я одним глотком допиваю остатки виски, и жжение в горле на мгновение отвлекает меня.

— Я ценю вашу заботу, но я знаю, что делаю.

Разговор прерывается, когда на другом конце клуба начинается суматоха. Люди кричат, и атмосфера становится все более напряженной. Мы с братьями обмениваемся быстрыми взглядами и направляемся в сторону беспорядков.

Когда мы приближаемся, то видим группу парней, вовлеченных в жаркий спор. Вышибалы пытаются вмешаться, но очевидно, что скоро в ход пойдут кулаки. Хаос, похоже, привлек внимание всех присутствующих в клубе.

Маркус хрустит костяшками пальцев.

— Я пришел сюда не за этим дерьмом, но мне не составит труда выместить свой гнев на этих идиотах.

Но мои ноги резко останавливаются, когда на меня смотрит пара сверкающих карих глаз.

— Изабелла?

Маркус смотрит на меня.

— Что теперь скажешь?

— Изабелла. — Она стоит посреди хаоса, и один из парней сжимает ее руку в кулак. Гнев сжигает мои внутренности, а руки сжимаются в кулаки. Я стою перед ней, даже не успев опомниться. Поворачиваюсь к парню и надеюсь, что он видит ярость в моих глазах. — Убери от нее руки, иначе тебе вообще нечем будет обнимать.

Парень не отходит от Изабеллы. Одной рукой он толкает меня в грудь.

— Что, черт возьми, ты собираешься делать, ударить меня?

Остальные парни начинают смеяться, отчего по моим венам прокатывается гнев. Они еще пожалеют, что смеялись надо мной.

Я хватаю парня, держащего Изабеллу, и выкручиваю ему руку назад, пока он не начинает скулить, как больная собака. Треск его костей вызывает у меня отвращение.

Такой слабак.

— Хочешь знать, что я сделаю? — Я выкручиваю его руку еще сильнее, наслаждаясь его криками.

— Мне жаль, чувак. — Его рука покидает руку Изабеллы. — Мне жаль, хорошо?

Второй парень делает шаг вперед, но один из них бормочет:

— Винсент Романо? — Каждый из них делает шаг назад, и они дрожат от страха.

— Простите, я не знал, что она…

— Она не должна быть моей женщиной, чтобы ты ее уважал, — говорю я, прерывая его прежде, чем он успевает закончить свое неубедительное оправдание. — В следующий раз, когда я поймаю тебя на домогательствах к женщине, это будет последний раз, когда у тебя есть яйца. Ты понял?

— Д-да, я понял.

— Хорошо. — Освободив его, я подталкиваю его к его друзьям. — А теперь убирайтесь отсюда, все вы.

Менее чем за секунду все четверо оказываются на полпути через весь клуб, направляясь к выходу. Я обращаю внимание на Изабеллу, и сердце замирает у меня в груди. Она неземной красоты в своем черном платье. Сегодня она распустила волосы, и благодаря вентиляторам, впускающим в клуб свежий воздух, они струятся вокруг ее лица.

— От тебя захватывает дух, — слышу я от себя.

Она щурится на меня и улыбается.

— Что?

— От тебя захватывает дух, — повторяю я. Впервые за последние несколько дней я могу вздохнуть свободно, зная, что она в безопасности. — Что ты здесь делаешь?

Она заправляет волосы за ухо.

— Ну, мне надоело сидеть дома, и я вышла повеселиться. А ты что здесь делаешь?

— Пью с братьями. — Мне не нравится, как светлеет ее лицо при упоминании моих братьев, поэтому я считаю своим долгом напомнить ей: — они женаты.

Она хихикает.

— Ты ревнуешь? Думаешь, я буду пытаться приударить за твоими братьями?

Я усмехаюсь.

— Да, я чертовски ревнив. — Я оглядываю ее с ног до головы. — Я даже ревную, что другие мужчины видят, как ты прекрасна в этом платье.

Мой член болезненно дергается. Мне нравится, как платье облегает ее изгибы и мягкий намек на декольте, выглядывающее из выреза. Она выглядит как гребаная богиня.

— Может, вместо этого мы пойдем куда-нибудь еще? — Предлагаю я. Я не видел ее уже несколько дней и хотел бы, чтобы она была одна. Да и мои братья не будут рады ее видеть, после того как мы провели последние пару минут, ссорясь из-за нее.

Не поймите меня неправильно, я беспокоюсь не за них. Я не хочу, чтобы они сказали что-то, что ее расстроит.

— Нет. — Она проходит мимо меня к барной стойке и садится на один из табуретов.

У меня нет другого выбора, кроме как сесть рядом с ней, бросив взгляд на братьев, чтобы они не мешали нам и не делали глупостей.

— Что бы вы хотели выпить, мэм? — Спрашивает бармен с сильным итальянским акцентом.

— Что-нибудь очень крепкое. Я хочу сегодня напиться. — Говорит она. Она крутится на своем месте и улыбается моим братьям. — Это твои братья?

— Да.

Бармен протягивает ей напиток, и она говорит:

— Спасибо. Жаль, что мне достался наименее симпатичный, — шутит она. — Не пойми меня неправильно, ты мне не очень нравишься.

Я держусь за грудь, притворяясь, что мне больно.

— Жаль, а я-то думал, что нравлюсь тебе так же сильно, как и ты мне.

— Мечтай. — Она делает глоток своего напитка и сгибает брови идеальной дугой. — Ты будешь пить или как? Скучно пить в одиночестве.

Я хихикаю над ее ответом и поднимаю руку, чтобы позвать бармена.

— Как обычно. — Пока он готовит мне напиток, я обращаюсь к Изабелле. — Где ты была? Ты не ответила ни на один мой звонок.

— Может, не будем говорить обо мне сегодня? Я просто хочу повеселиться.

Я чувствую, что что-то не так, но уважаю ее желание не говорить об этом. Я могу выяснить это в другой раз.

— Насколько хорошо ты умеешь держать алкоголь?

— Я пью лучше, чем Андре Гигант, — хвастается она, ухмыляясь.

— Значит, ты готова бросить вызов?

Она поднимает бровь, потягивая свой напиток.

— Вызов, да? Ты уверен, что готов к нему, Романо?

Я встречаю ее взгляд, и воздух между нами заряжается магнетической энергией.

— О, я не просто люблю вызовы. Я от них тащусь. Особенно когда речь идет о ком-то столь интригующем, как ты.

Изабелла ухмыляется, в ее глазах мелькает веселье.

— Я тоже нахожу тебя интригующим, Винсент. Но не позволяй этому вскружить тебе голову.

Я драматично постукиваю себя по груди, изображая обиду.

— Почему, Изабелла, ты намекаешь, что у меня большое эго?

Она смеется, и этот звук звучит как музыка среди пульсирующего ритма клуба.

— Может, чуть-чуть.

— Ну, к счастью для тебя, мне говорили, что я очень