Семь "Я" Семеновых (СИ) - Жанна Софт

к брату, и откусила кусок от оливки, что плавала в напитке, насаженной на палочке, — Подумай сам. Она нужный тебе человек. Лови момент. Другой такой удачи не будет.

— Неужели ты, правда, думаешь, что я способен на такое? Ты, наверное, сошла с ума.

У Елены появился тот пугающий, хищный взгляд.

— Ты взрослый мужчина. Почему ты должен уступать?

— С чего ты взяла, что я вообще имею с ней какие-то дела?

— Ну, я же видела, как ты смотрел на нее сегодня. Только никак не могла угадать, чем это вызвано. Чисто мужским интересом, или профессиональным?

Макс нахмурился. Вика действительно интересовала его, зачем скрывать? Но вот только в каком плане?

Максим молча смотрел на сестру, не желая участвовать в этом разговоре.

— Ну что ты молчишь? Не хочешь со мной говорить? Жаль. Я считала тебя своим другом.

— Я и есть твой друг, ты знаешь. Но не подельник, в твоих нечистоплотных интригах.

Лена взметнула обиженный взгляд на брата. Максим молча поднялся с дивана, отставив стакан, и двинулся к лестнице. Елена не сводила с него своих черных глаз. Семенов ощущал ее убийственный взгляд спиной.

— Спокойной ночи, сестренка, — сказал он, оглянувшись, и двинулся к своей старой комнате.

Когда Макс достиг лестничной площадки, и узкого коридорчика, вдоль которого располагались двери в комнаты сестер и их гостей, в дверях своей спальни появилась мама, в белом шелковом халатике.

— Макс?

— Да, мам.

— Идем со мной.

Ольга Петровна вывела сына на небольшой балкон в своем кабинете, и, вдохнув ночной воздух, обратила свой ясный взор на сына.

— Ты расскажешь мне, что у тебя случилось с Лианой Мартинез?

— Господи, мама. Сейчас не время…

— В последний раз, когда ты звонил, ты сказал, что собираешься сделать ей предложение, верно?

Максим тяжело вздохнул, осознав, что мама не оставит его, пока не вытянет всю информацию.

— Да, так и сесть.

— Ну и что случилось?

— Лиана не та женщина, которая мне нужна, только и всего.

— Незачем юлить, милый. Я ведь знаю, что это не так. Ты был от неё без ума. Она тоже казалась очень влюбленной. Вы ведь уже полтора года вместе…

— Мама, она модель. У нее контракт. Сегодня здесь, завтра Мадрид, послезавтра — Египет. У меня другие планы.

— Ты бросил ее, из-за того, что она не захотела бросать карьеру?!

— И поэтому тоже.

— Но, Макс! Это подло!

— Я знаю.

— «Я знаю»?! И ты так спокойно об этом говоришь, Макс…

— Мама…

Ольга смолкла, уловив в интонации сына предупреждение. Именно так говорил Иван в преддверии яростной вспышке.

— Не надо на меня давить, ладно?

Ольга смутилась. Она совсем позабыла, что ее сын не ребенок.

— Прости. Просто… я очень хочу внуков…

— Если ты их хочешь, — улыбнулся он, — ты их получишь, — и поцеловал маму в гладкий лоб.

Ольга засмеялась.

— Не надо понимать мои слова буквально, дорогой. Я хочу знать, что у вас все будет хорошо…

— Так оно и будет.

— Дай бог.

Максим обнял маму. Ей уже сорок восемь лет. А ему уже тридцать. Он хотел семью. Он мечтал о своей семье, он лелеял надежды о семье с Лианой. Но амбициозная модель не изъявила желания оставлять после себя потомство, хранить верность любимому, и переехать в Россию.

Лиана повела себя жестоко, отказав ему в свадьбе, и тут же окунувшись в разврат со своим знакомым фотографом. Как подло! Он застал ее в вагончике, где она обычно гримировалась, обычный переездной вагончик, со всем необходимым. В том числе и диваном, где Лиана и ублажала своего фотографа. Когда Макс появился, она сказала, что не желает его видеть. Что никогда его не любила. И жила с ним только ради того, что бы ее имя чаще повторяли в прессе.

Максим просто ушел. Совсем как тогда, с Катей. Он летел к ней, в Москву на крыльях любви. Боевые раны еще не зажили, тело ломило, но он был счастлив, что они, наконец, встретятся. Он пришел в Катину квартиру, девушка завела его в бедную, облезлую кухоньку с заляпанной печкой, усадила за стол, налила чаю, и сообщила, что вышла замуж за другого мужчину. Как подло!

Казалось, вся женская братия объединилась, что бы делать ему подлости…

Макс пообещал не впускать женщин в свое сердце. Но как построить семью, без любви? Как?

Макс проводил маму до комнаты, а сам двинулся в свою. Закрыл дверь, включил свет. Старые футбольные награды все еще стояли здесь, на невысоких полках его детской комнаты. Плакаты «Led Zeppelin» и «Rolling Stone», выгорели, и обтрепались по краями, но по-прежнему были на своих местах.

Максим сел на свою узкую кровать, и задумчиво потер подбородок. Может Лена все же права. И именно Вика ему нужна? Во всех отношениях?

Ночную тишину нарушил перезвон сотового телефона. Ксюша продрала глаза, и схватила трубку. На дисплее высветился не знакомый телефон.

— Алло? — хрипло, спросонья ответила она, и неожиданно притихла, наконец, проснувшись, и осознав, кто это ей звонит.

— Я тебя не разбудил? — послышался знакомый голос Кирилла.

— Нет. Что случилось? — девушка не могла понять, в чем дело. Почему он звонит за полночь?

— Ксюша, я решил. Я брошу Наташу, — сказал он, как отрезал.

Девушка поморщилась в темноте. Нет, нет. Он не должен этого делать из-за нее…

— Ты ради этого позвонил? Если да, то зря. Я ни за что в жизни не буду строить свое счастье на чужом несчастье, ты меня слышишь? — шепотом, что бы ни разбудить Вику, но, тем не менее, повысив голос, сказала она.

— Ксюша, я просто хотел…

— Она плакала всю дорогу, Кирилл, — перебила девушка, прежде чем согласится на его уговоры, — Она обо всем догадалась, просто не знает что это я, и жалуется мне на меня, — на глазах Ксюши навернулись слезы, голос дрожал, — И что? Как мне, по-твоему? Я не хочу так, и так не будет.

— Тебе не кажется, что уже поздно что-то менять? — холодно спросил он, и, помолчав, добавил, — Ты была со мной. Ты меня любишь. А я люблю тебя. Нам третий не нужен.

— Я не люблю тебя, — произнесла она, стиснув зубы.

Кирилла замолчал. На том конце провода воцарилась гробовая тишина.

— Ты говоришь неправду, — наконец, сказал он.

— Кирилл, это просто секс, — утирая слезы со щек, говорила девушка, словно ощущая какой болью ее слова, отзываются в его душе, — Если бы я знала, что твоя невеста, это моя сестра, я бы ни за что…

— Хватит! — заорал он, — Ты права, я позвонил не за этим. Твоя картина продана. Немецкий