Дожить до весны - Анастасия Соловьева

же всё длилось считанные минуты, сложно сказать. Были только они, два одиноких человека, безумно тянувшихся друг к другу.

Сколько можно терпеть? Здравый смысл печально помахал ладошкой. Ксюша вцепилась пальцами в ворот его рубашки, встала на цыпочки и жадно накрыла его губы своими. Он замер, окаменел на несколько мучительных секунд, а потом с отчаянным вдохом принялся целовать её в ответ. Мягко гладил волосы, щёки, подбородок. И целовал сильно, жадно, словно боялся не успеть, не насладиться сполна её губами.

Она опустила ладони на его грудь, лихорадочно расстёгивала мелкие пуговицы, чтобы прикоснуться к оголённой коже, стать ещё ближе.

Даниил провёл языком по её полуоткрытым губам и наконец углубил поцелуй, отчего перед глазами замерцали ярко-красные звёзды. Она отвечала бесстыдно, неистово, дразнила его случайными касаниями языка, отстранялась и вновь возвращалась к живительному источнику.

Сначала их поцелуй был безумным, страстным и диким. Но постепенно нежность, бурлящая в груди, пробилась на волю: они медленно изучали друг друга губами, языком, руками. Он пробрался под её футболку, ласкал пальцами голый живот. Ксюша водила ладонью по его стальному прессу, не задумываясь о своих действиях.

Происходящее казалось правильным и естественным. Только одежда мешала, сковывала желание. И твёрдая парта рядом напоминала о том, что они всё же в университете, а не в уединённой квартире. Но какая разница?

Она не выдержала, застонала от переизбытка эмоций. Всё было на грани: и пьянящая борьба языков, и головокружительные ласки рук, и неприличное соприкосновение тел. Они бесстыдно вжимались друг в друга, цеплялись руками и ногами, превращаясь в единое целое.

– Здесь лекция у заочников? – чужой звонкий голос разрубил их пополам, заставил разъединиться, протрезветь, вернуться в реальность. – Ой, простите, – пискнул паренёк, понимая, что помешал чему-то важному.

Они вновь остались вдвоём, но уже не вместе. Магия разрушилась. Как ужаленный, Даниил отстранился от неё и растерянно взъерошил волосы.

– Прости, я не должен был, – сказал чересчур резко и холодно, даже не глядя на девушку. – Мне нужно идти.

Она не понимала, что случилось. Наблюдала, как Даниил вернулся к преподавательскому столу, чтобы забрать личные вещи и побыстрее выйти из аудитории.

Ксюша всё же опомнилась и вмиг разозлилась – дудки, первой уйдёт она.

– Хороших выходных, Даниил Владимирович, – едко сказала, захлопывая за собой дверь. Получилось громко и нервно.

Она медленно спускалась по лестнице, постоянно оглядываясь назад, но на предпоследнем этаже взяла себя в руки и, гордо вздёрнув подбородок, вышла на улицу.

Мокрый снег скрыл следы несбывшихся надежд.

ГЛАВА 21

Ксюша сидела на кровати, пила остывающий кофе и в сотый раз думала о Данииле. Она не жалела, что первой потянулась к его губам. И пусть потом он превратился в вежливо-отстранённую деревяшку, зато целовал её так ненасытно и чувственно, словно боялся, что делает это в последний раз.

Заранее понимал, что между ними ничего не может быть? Или истосковался по нежности так же сильно, как и она?

Ксюша прикоснулась пальцами к губам, на которых словно отпечатался вкус безумного поцелуя. Как же сильно хотелось его увидеть! Вновь обнять, вдохнуть родной запах, снять дурацкую рубашку и прикоснуться к его обнажённому телу. И желательно, чтобы им никто не помешал. С Даниилом она готова пойти до конца уже при следующей встрече. Странно, но её нисколько не смущало их краткое знакомство, хотя Юру она заставляла ждать аж четыре месяца, и то согласилась переспать не из-за собственного желания, а просто ради любопытства. Первый секс её не впечатлил, да и второй, пятый, десятый тоже. Нормально, местами приятно, а так ничего особенного.

С Даниилом всё было бы по-другому.

Ну почему он отталкивает её? Всему виной их неравные социальные статусы? Но ведь он даже не преподаватель филологического факультета. И всем плевать на чужую личную жизнь. На их кафедре вон женатый доцент встречается с замужней аспиранткой – и ничего, никто им в трусы не лезет, измену не осуждает.

Его волнует разница в возрасте? Тоже сомнительно, он всего на пять лет старше. Правда, Даниил об этом не знает.

– Ты уже полчаса смотришь в одну точку и кофе совсем не пьёшь, – услышала она голос подруги, и наконец опомнилась, тряхнула головой, чтобы выбросить Даниила из головы.

– Со мной всё нормально, – пробормотала Ксюша. – Ты на свидание с Вовой собираешься?

– Ага, он на работе сегодня, хочу сюрприз устроить.

– В клуб пойдёшь?

– Да, посмотрю, где местные мажоры вечера проводят.

– А если Вове не понравится твоё неожиданное появление?

– Буду решать проблемы по мере их поступления, – раздражённо махнула рукой Аська. – Лучше скажи, что выбрать: футболку или клетчатую рубашку?

– А какая разница? – удивилась Ксюша. Подруга впервые так долго копошилась в гардеробе.

– Мне нечего надеть, – трагически взмахнула руками Ася. – Хрень какая-то! Никогда не парилась по поводу одежды, а сегодня меня будто Александр Васильев в пятую точку укусил.

– Кто? – Ксюша прикусила губу, чтобы не засмеяться.

– Ну чувак из “Модного приговора”. И не спрашивай, откуда я его знаю – это секрет!

– Ты полна сюрпризов.

– Нет, я полна глупостей. Ещё и свитер дурацкий, – Ася кинула очередную вещь в шкаф. – Я скоро умом двинусь.

– Надень футболку с принтом лепрекона, – улыбнулась Ксюша. – И не волнуйся так. Я бы обрадовалась, если бы любимый человек неожиданно пришёл ко мне на работу.

Подруга кивнула, натянула чёрную футболку, быстро расчесалась и села рядом с Ксюшей:

– У меня такое ощущение, что сегодня всё должно решиться. Я по реакции Вовы пойму, нравятся ли ему мои импульсивные поступки или нет. Хочу, чтобы мой парень любил, когда я дурачусь, творю что-то несуразное, кричу от счастья, чересчур громко смеюсь или бегу на детские качели со сладкой ватой в руках, потому что именно так надо жить: ярко, сумбурно, непредсказуемо. А Вова пока только разочаровывает, – вдруг призналась Ася. – Я клюнула на красивую обёртку, потому что хотела полюбить кого-то, но у меня ничего не получается.

Ксюша ошеломлённо уставилась на подругу:

– Скажу сейчас полную банальщину, но насильно мил не