Диана Мортеньес - Осколок

Был замечательный день, солнечный и горячий. Бабье лето, бархатный сезон. Масса отдыхающих сменилась с пестро-детской на осознанно-взрослую. Туристы сновали туда-сюда, фотографировались возле фонтанов — их безошибочно можно определить по облезло-красной коже. Сколько ни говори людям, что загорать надо постепенно, им все равно хочется сразу! Оля стояла в сторонке, возле лотков с цветами, сама похожая на цветок — такая же изящная и нежная. В школе она всегда была с длинными волнистыми волосами, но сейчас, летом, подстриглась довольно коротко и закалывала непослушные прядки заколочками над ушами. Мелирование визуально придает ее прическе объем, а ярко-светлые пряди эффектно выделяют девушку из толпы. Еще вчера Максим заметил, что Оля совершенно не пользуется косметикой, как раньше. Словно старается быть похожей на мальчика. Безуспешно. Видимо, природное женское начало сбивает ее с намеченного пути.

Оля почти не загорелая, но ей это идет. Она в легких брючках и маечке, голые только руки и шея, так что ее бледность особо в глаза не бросается. Оля, задумчиво замерев, глядела прямо перед собой и Максима, конечно, не заметила.

— Что там показывают? — спросил он ее тихо на ухо.

Оля вздрогнула и рассмеялась:

— Я что-то ушла в себя на пару секунд! Здравствуйте!

— Здравствуй. Как дела?

Девушка неуверенно пожала плечами. И только теперь разглядев учителя, призналась:

— Вас не узнать! Ни за что бы не подумала, что Вы школьный учитель!

Макс очень любит модные яркие рубашки и неклассические штаны или джинсы. Наташа тоже, видя его таким, поначалу удивлялась, как бы знакомясь с ним заново.

— А что, разве учителя обязаны и по городу гулять в костюме? — улыбнулся мужчина. — Ты, между прочим, в школе тоже выглядела не так стильно, как сейчас.

— Знаете, это единственная одежда, которую я выбирала сама. В школу меня одевала тетя. А я летом заработала немного и решила: раз это мои собственные деньги, то я не обязана спрашивать у тети разрешения… А тетя обиделась, даже скандал устроила, что я должна была отдать эти деньги в семейный бюджет, а я, мол, эгоистка, потратила их на себя…

— Солнышко, скорее всего, твои опекуны в любом случае остались бы недовольны, — предположил Максим. — Сказали бы, что ты слишком мало заработала, или еще к чему-нибудь придрались бы… Я думаю, ты правильно поступила. Ведь ты хоть так, но все же сняла с них кое-какие материальные обязанности по своему содержанию. Пойдем, поедим где-нибудь. Я до сих пор не обедал.

Максим сперва по привычке чуть не предложил Оле кафешку «Аквариум», но интуитивно понял, что Оля не захочет оказаться с мужчиной в темной комнатке… Так что отправились в обычное светлое кафе.

— Как Ваш отец? — спросила Оля, когда они сделали заказ. — Что с ним?

— На обследование его положил, — рассказал учитель. — У него что-то с сердцем, а «скорая», когда приезжает, не может сказать ничего определенного, — и вздохнул: — Слишком много трудностей что-то в последнее время — ничего не успеваю! Надо еще философию подучить, у меня скоро экзамены в аспирантуру. А времени нет совершенно. Наташка бы помогла, — добавил он с упреком, — если бы не кинула меня ради института…

Оля с пониманием смотрела ему в лицо.

— Может, все трудности Вам для того, чтобы не было времени злиться на Наташу? Вы как-то неправильно ее любите! Пусть делает все, что хочет, лишь бы она была счастлива!

— Она, вообще-то, тоже жалуется, что ей там плохо… А вчера хныкала еще, что снова надо учить историю.

— Она часто звонит?

— Каждый день.

— Вы, наверно, боитесь, что там ей понравится больше, чем с Вами, и она никогда не вернется.

— Очень боюсь, — кивнул мужчина, но с такой обворожительной улыбкой, что Оля невольно засмущалась и про Наташу сразу же забыла.

— Мы, по-моему, впервые говорим с Вами не о моих проблемах, а о Ваших, — произнесла девушка тихо и довольно.

— Правда? — удивился Максим, хотя, конечно же, знал, что так и есть. — Жаль, что это не означает, что у тебя стало меньше проблем…

— Оленька, а ты хочешь иметь детей? — спросил Максим, когда после кафе они с бывшей ученицей, гуляя по набережной, остановились понаблюдать из-за ограды аквапарка на стайки детишек, скатывающихся на надувных кругах с горок.

— Конечно, хочу! — ответила девушка. — Только, понятное дело, не сейчас. Сейчас у меня нет ни работы, ни самостоятельности.

— А как ты их собираешься заводить? Для этого ведь, вроде, нужен мужчина…

Оля помрачнела и вздохнула:

— Ну, не естественным путем, это точно.

— Почему? Этот способ самый приятный.

— Этот способ самый отвратительный! — повысила вдруг голос девушка и чуть не заплакала.

Она отвернулась от Максима и вцепилась пальцами в решетки забора. Макс был сильно удивлен: такое поведение больше напоминало взрывоопасную Наташу, а не скромную Олечку. Правда, только благодаря такой реакции Ольги, Макс понял, что произошло. Ведь буквально в мае, перед экзаменами, он спрашивал Олю, целовалась ли она с кем-нибудь когда-нибудь, и Оля ответила, что нет. А тут она вдруг с такой уверенностью рассуждает о сексе…

— А с кем ты пробовала? — спросил он тихо.

Прислонился плечом на решетку рядом с Олей, засунув руки в карманы джинсов.

— Какая разница?! — пробурчала девушка таким тоном, словно учитель вмешивается не в свое дело.

— Ладно, извини. Просто, знаешь, если тебе не повезло с одним, то это не означает, что все остальные тоже такие… А ты и со мной так разговариваешь, словно я тебя чем-то обидел.

Оля замотала головой, словно пытаясь вытряхнуть все лишнее из своей памяти, и воскликнула:

— Я и сама это понимаю, Максим Викторович! Мне просто очень трудно не обобщать! И в книжке написано, что не надо навешивать ярлыки на других мужчин… Но я не могу… Я Вам доверяю только потому, что Вам доверяет Наташа… И одновременно с этим ненавижу Вас, потому что Вы мужчина!

Максим вздохнул, почувствовав зарождающуюся обиду, но терпеливо уточнил:

— Тогда зачем пришла вчера в школу? Зачем согласилась со мной встретиться сегодня?

— Потому что мне нравится, как Вы со мной разговариваете. Когда Вас нет рядом, мне кажется, что я хочу рассказать Вам все…

— Тогда лучше расскажи все-таки. Потому что мне твое поведение не очень понятно, зато очень обидно. Я никогда в жизни не делал и не сделаю тебе ничего плохого. Пойдем.

Пока шли по набережной в поисках такого места, где бы никто не подслушивал, Оля вроде бы успокоилась. Нашли необитаемый малобюджетный пляжик. Оля разместилась на камнях, обхватив коленки, словно спрятавшись за ними, а Максим сел спиной к воде, чтобы видеть Олино лицо и заодно контролировать их уединение.