Татьяна Туринская - Безумное пари

Подошел официант. Худой, высокий, в накрахмаленной белой рубашке с длинным рукавом — в такую-то жару! — с красной бабочкой и совершенно безликим лицом:

— Что будем кушать?

"Кто будет, а кто и посмотрит" — с неприязнью подумала Лена и повторила, обращаясь к Майорову:

— Я бы выпила чего-нибудь холодненького.

Знала — он поймет. Самой лень было выбирать: вино, шампанское, пепси или сок. Пусть Влад заказывает на свое усмотрение.

— Значит, так. Даме для начала бокал шампанского. Только хорошо охлажденного.

Посмотрел на нее с немым вопросом: мол, тебя устраивает мой выбор? Та едва заметно кивнула. Да, после шашлыков с острым соусом ледяное шампанское с колючими бульбашками было бы в самый раз. Улыбнулась краешками губ и еще раз кивнула, на сей раз увереннее.

— Ну а нам… Серега, по коньячку?

Тот пожал плечом, не спуская глаз с Лены.

— По коньячку, — подтвердил Майоров. — И… ну не знаю, апельсинов, что ли, порежьте. Ананасов. Как-то в такую жару ничего не лезет. И цветы в вазу, пожалуйста.

Официант черкнул что-то в маленьком блокнотике и, вышколено склонившись в полупоклоне, неспешно удалился с букетом, неся в себе безмерное достоинство.

За столиком повисла тишина. Лена чувствовала себя жутко неловко. Обожающий взгляд Корниенко почему-то обжигал ее, был чем-то неуловимо неприятен.

— Ле-енка, — протянул тот и улыбнулся. — Я так соскучился…

Наклонился к ней и поцеловал. Хотя цветы ей уже не мешали, Лена по-прежнему не ощутила восторга. И без того было жарко, а его губы были такими горячими… Однако же прерывать поцелуй повторно ей казалось верхом невоспитанности, и потому пришлось терпеть, пока Корниенко нацелуется вдоволь.

Когда Сергей, наконец, отпустил ее, Лена готова была умереть от позора. Почему-то ужасно неловко было перед Майоровым. Хотя ведь тот прекрасно знал, что они с Корниенко жених и невеста, а стало быть, им сам Бог велел целоваться, тем более что виделись они теперь так редко. Однако, как бы нелепо и нелогично это ни выглядело, Елена испытала чувство настоящего стыда. Отвернулась, не смея посмотреть на Влада. Почему? Боялась увидеть в его глазах осуждение? Но ведь она имела полное право целоваться с женихом. Что с ней происходит?

За столиком повисла неловкая тишина. На правах хозяина положения Майоров нарушил ее безмятежным тоном:

— Ну что, Серега, как успехи?

Тот оживился:

— Зарегистрировал! Я теперь хозяин газеты!

— Ну, пока что там я хозяин, — поправил его Влад. — Ты им станешь только через одиннадцать месяцев, да и то при условии, что газета к тому времени начнет давать устойчивый доход.

— Да конечно начнет! Куда она денется, правда, Ленка?!

Он несильно, но демонстративно ущипнул ее за бок, и Лена снова испытала стыд. К счастью, в эту минуту вернулся официант, неся на подносе высокий фужер с шампанским, два крутобоких бокала с колыхавшимся в них темным напитком и плоскую вазу с резаными фруктами.

Разговор завял. В воздухе чувствовалась какая-то неловкость, и Лена тут же вспомнила поговорку: "Хочешь потерять друга — займи ему денег". Не это ли сейчас происходило между Корниенко и Майоровым? Зачем он так? Сергей ведь искренне радовался, а Влад осадил его колким замечанием. Вроде: "Не забывай, что газету ты открываешь за мой счет, и эти деньги ты будешь выплачивать мне по мере сил и возможностей". Да уж попробуй забыть об этом, когда над ними дамокловым мечом висит растреклятый контракт.

Корниенко, скрупулезно отрезающий от кружочка ананаса неровную, всю в колючках и впадинках, шкурку, вдруг прервал свое важное занятие и заинтересованно уставился в пространство. Лена проследила за его взглядом и вспыхнула — на пороге зала стояли две девушки. Одна, чуть пониже, блондинка с приятной фигуркой, но из-за бесцветного блеклого лица вся она выглядела какой-то словно бы полуразмытой. Вторая была ей полной противоположностью — высокая, яркая шатенка с шикарной кудрявой гривой. Из-за того ли, что дамочка была на все сто уверена в собственной неотразимости, или на самом деле текла в ней голубая кровь, но несла она себя с таким достоинством, словно пытаясь внушить созерцателям мысль: "Гордитесь, что я посетила сие мероприятие. Радуйтесь, что можете лицезреть меня здесь, в этом непотребном месте". Хотя и место было вполне добропорядочное — кафе "Роза Азора", куда из-за довольно высоких цен ходила лишь приличная публика. И мероприятия тут вроде никакого не проводилось — посетители тихонько общались за своими столиками, никто никому не мешал. А тут явилось это рыжее чудо и гордым разворотом плеч немедленно обратило присутствующих в свиту, играющую королеву.

Елена сразу почувствовала к рыжей дикую неприязнь, однако вынуждена была констатировать — в той действительно чувствовалась порода. Как в хорошей гончей собаке: мощная грудь, поджарый живот, узкие бедра, ухоженная блестящая шерсть гнедой масти. Ярко, красиво, эффектно — безусловно. Но при взгляде на нее непременно напрашивалось сравнение именно с собакой, а не с человеком. Лена брезгливо отвернулась.

Дамочки устроились за столиком неподалеку от них, как раз напротив Корниенко. Тот встрепенулся, вспомнил о невесте, сидящей рядом, и обнял ее. При этом взгляд его был прикован к рыжей породистой хищнице. Лену же его жест оскорбил до глубины души: не было в нем ни капли естественного тепла или нежности, сплошные показательные выступления. На лице Сергея появилось какое-то неведомое ей раньше выражение: азарт, смешанный с восхищением и немым вопросом.

Майоров же то ли не заметил вошедшей парочки, то ли она не произвела на него должного впечатления. Однако он даже не повернулся в сторону прибывших. Вернул Сергея к действительности:

— А что с остальным?

Корниенко уставился на него непонимающе. Лишь через невыносимо долгую секунду его взгляд окончательно сфокусировался на друге и наполнился осмысленностью:

— А что с остальным? — переспросил слово в слово.

— Сережа, одной регистрации для работы маловато будет, не находишь? Что с арендой, со штатом? Есть ли хотя бы предварительная договоренность с типографией? Газета ведь из ничего не материализуется, ее организовывать нужно. Скрупулезно и методично.

— Ну еханый блин! Владик, ты спросил! Когда б я все успел? Ясен пень, и то надо, и другое, и третье. И пятое и десятое. Что ж ты гонишь-то так, у меня еще целый год впереди!

— Не год, Серый, только одиннадцать месяцев, — без тени улыбки поправил Майоров.

Лена добавила:

— Ты ведь так хотел газету. Ты же ни о чем другом говорить не мог. А сейчас, когда у тебя появилась реальная возможность, тянешь время. Тебе уже не нужна газета?