Елена Лагутина - Искушение любовью

— А ты сказала Андрею, что любишь его?

— Да, конечно. Но это ничего не изменило: мы не могли пожениться.

— Но почему?

— Мы могли только сбежать — Александр Борисович никогда бы на развод не пошел.

— Откуда такая уверенность? — возмутилась Женя.

— Ты не знаешь его, — коротко ответила Лиля. — Андрей понял меня, и мы решили сделать паспорта и уехать. Когда он это решил — сразу стал веселым, словно ожил. Вот и все.

— Что все?

— Его убили.

Лиля смотрела в окно, снова безучастная и побледневшая. Тут только Женя рассмотрела, что Лиля плохо выглядит: лицо осунулось, под глазами появились темные круги, волосы потускнели и стали жесткими, как солома.

— Лиля, тебе нездоровится?

— Ничего. — Лиля вымученно улыбнулась.

— А по ночам ты спишь? — не унималась Женя.

— Сплю. — Лиля отвела взгляд от окна и испуганно посмотрела на Женю. — Сны, правда, какие-то странные.

— Расскажи!

— Да ну. — Лиля сморщилась так, словно взяла в руки что-то очень отвратительное. — Мне не хочется. Правда не хочется!

— Расскажи! — почти приказала Женя.

— Ну, приснилось сегодня, например, что я сижу за игровым столом в казино.

— А ты там когда-нибудь была?

— Нет, никогда не была, но почему-то я не сомневаюсь, что это было казино. Вокруг меня за столом сидят одинаковые черноволосые мужчины, все в черных костюмах.

— Как это — одинаковые? — не поняла Женя. — Одеты, что ли, одинаково?

— Нет, не только. Они вообще все как один — на одно лицо. Ну, словно одного и того же отпечатали несколько раз. Но говорил только один из них. Он посмотрел на меня так, что мурашки побежали по спине, и я поняла, что это и есть дьявол. Он смотрел на меня как на дурочку, я вжималась при этом в кресло от страха и бормотала про себя: «Господи, помилуй!» Он это услышал или мысли мои прочитал, не знаю, но засмеялся и сказал, что это ему нравится. А потом нагло так спрашивает, что я еще знаю. Я начала читать «Отче наш», он сразу, мгновенно, прихлопнул мою нижнюю челюсть своей рукой снизу, стал серьезным и сказал, что вот это ему уже не нравится. И я проснулась оттого, что читала вслух «Отче наш».

— Ты что, молитвы знаешь? — удивилась Женя, вспомнив, что ни разу не видела на Лиле крестика.

— Нет, не знаю.

— А как же, говоришь, читала? — недоумевала Женя.

— Не знаю, Женечка! Читала и крестилась, представляешь? А теперь вот и крестик надела. — И она показала маленький крестик на серебряной цепочке.

— Ну, ты, Лилька, даешь! Ты хоть крещеная?

— Да, мама нас с братом крестила, еще маленьких.

— Ну ладно. Время уже позднее, совсем мы заговорились. Может, ты останешься у меня? — на всякий случай спросила Женя, мало надеясь, что Лиля согласится.

— Нет, Женя, спасибо, но я домой.

Они расцеловались, как всегда, и договорились, что будут держать друг друга в курсе любых новостей.

Перед самой дверью, уже взявшись за ручку, Лиля вдруг обернулась:

— Женя, ты его в гробу видела? — Взгляд ее был напряженным и тревожным, было видно, что она давно хотела спросить об этом, но что-то сдерживало ее.

Только сейчас Женя поняла, что повела себя очень бестактно: она не удосужилась рассказать Лиле ничего про похороны Андрея. Рассказывать, собственно, было нечего: она опоздала, но Лиля этого, конечно, знать не могла и, наверное, решила про себя, что она, Женя, специально мучает ее, ничего не рассказывая. «Какая же я дура!» — мысленно обругала себя Женя.

— Лиля, — медленно начала она, на ходу обдумывая каждое слово, — понимаешь, я хоть и торопилась, но безнадежно опоздала. Собственно, я даже не дошла до его могилы: на пути мне встретились Сергей и мать Андрея, и я пошла с ними. Я вообще ничего не видела.

Лиля опустила голову и понимающе закивала. Жене показалось, что она ей не поверила.

— Лиля, я говорю правду! — Женя обняла ее за плечи и попыталась повернуть к себе лицом, но Лиля осторожно убрала ее руки.

— Я все поняла, Женя, ты не волнуйся! Может быть, так даже лучше: мы вспоминали о нем сегодня, как будто он живой! — Она подняла на Женю печальные глаза. — Мы с тобой все равно когда-нибудь сходим к нему, правда?

В ее голосе было столько надежды, что Женя почувствовала, как ком подступил к горлу и слезы предательски навернулись на глаза. Они бросились друг к другу с плачем и долго не могли успокоиться. Первой отстранилась Лиля, она благодарно посмотрела на Женю и вдруг неожиданно улыбнулась, вытирая слезы платочком:

— Я люблю его, Женечка. Ты права, он для меня никогда не умрет. Почему-то наша любовь оборвалась так трагически, но я все же счастлива, что любовь осталась в моем сердце. Я не знаю, что готовит мне судьба, но благодарна ей уже и за это: любовь родилась и живет. Что ж, надо жить, я еще не знаю, как я буду жить дальше, но почему-то верю, что наша любовь мне поможет. Ты не считаешь меня сумасшедшей?

— Нет. — Женя говорила серьезно и искренне. — Я считаю тебя счастливой.

— Спасибо тебе. — Лиля снова взялась за ручку двери. — Ну, я пойду, ладно? Не очень заплаканное лицо?

— Нет, не волнуйся, все в порядке.

Лиля ушла, а Женя еще долго стояла возле закрытой двери. Прошел четвертый день после смерти Андрея. Женя узнала очень многое, но главное было то, что она поняла Андрея. Возможно, вначале его отношение к Лиле и было несерьезным, но, Женя это чувствовала, потом он полюбил ее. Может быть, это и стало причиной трагической развязки, может быть, его смерть все же была трагическим итогом его бизнеса — на эти вопросы, увы, ответов пока не было. Но одно утешало Женю: Андрей не был подлецом. Он оказался жертвой. И удар, нанесенный ему, был очень сильным, удар был изощренным. Почему Андрей допустил этот удар? Влюбленные люди часто становятся доверчивыми, подумала Женя. Несомненно, любовь к Лиле изменила Андрея, сделала его незащищенным: такое состояние эйфории, когда кажется, что весь мир любит и счастлив вместе с тобой.

Может быть, может быть, подумала Женя. Но осталась еще такая же влюбленная, да вдобавок убитая горем, мучимая угрызениями совести, а еще страхом разоблачения. Лиля в настоящем ее положении была великолепной мишенью для чьей-нибудь мести, считала Женя. На нее и давить-то не надо — по первому слову сделает все, что от нее потребуют. Именно это и не нравилось Жене. Но еще больше ей не нравилось, что она не видела тех, кто мог бы воспользоваться слабостью Лили. Они должны быть, в этом Женя не сомневалась! И четвертый день тишины не нравился ей все больше и больше. У нее возникало ощущение, что ситуация начинает выходить из-под контроля: словно начинал набирать обороты какой-то невидимый глазу маховик, и остановить его потом будет уже невозможно.