Заповедный тупик - Катерина Крутова

что студия только что сократила на месяц монтажный период. Сможешь из отснятого сделать конфетку?

– Горелый леденец – тоже конфетка. И потом, еще уйма времени, ты что-нибудь придумаешь. Я в тебя верю. – Тони одобрительно погладил Алекс по плечу, но она не отреагировала на внезапную короткую ласку, продолжая пялиться в ноутбук. Довольно хмыкнув над очередным письмом, Саша спросила оператора:

– Найдешь в конце месяца пару дней на съемки спа-центра?

– Модели в откровенных бикини будут?

– Я буду.

– Тогда я в деле! – Рыжий хотел добавить еще что-то веселое, но Саша не смотрела в его сторону, погруженная в рабочую переписку.

– Не помешаю тебе, если деду позвоню? – спросил Антон и, получив одобрительный кивок, набрал номер.

Гудки шли долго, и он видел мысленным взором, как неторопливо ступают по истертому деревянному полу тапки на войлочной подошве, как включается лампочка под зеленым абажуром и старческая морщинистая рука с узловатыми пальцами берет телефон, стоящий на вечной зарядке.

– У аппарата, – раздался сухой, но все еще сильный, наполненный внутренней мощью голос.

– Привет, батя. Это я. Как дела твои? – выдохнул Антон, нехотя признаваясь себе, что каждый раз боится, что звонок останется без ответа.

– Живой пока, а это для старика уже достижение.

– Брось, какой ты старик, еще и ста лет не прожил. Пободрее многих будешь.

– И то верно. Гляди, я у тебя еще и бабу уведу!

Тони засмеялся, и трубка ответила довольным хмыканьем. Александра покосилась на Антона. Громкий голос собеседника Куликова отлично пробивался сквозь вставленный в ухо, но молчащий наушник. «Подслушивать нехорошо, – сделала она себе замечание, – но так интересно узнать о нем побольше».

– Мамка твоя на днях заходила, про тебя спрашивала. Сказал ей, что ты в болоте про колхоз что-то снимаешь.

– Арт-хаус, дед, а не колхоз.

– Да все едино! Ты бы ей позвонил, говорит, давно тебя не видела.

Лицо Тони посерьезнело.

– Хорошо, бать, позвоню на днях, как в город вернемся. Тут связь плохая. Нам пришлось на сарай залезть, чтобы с тобой связаться.

– Нам? – прогрохотала трубка. – Кто там с тобой вместе на сарае-то?

– Начальница моя, продюсер, Александра. – Тони послал переставшей скрывать, что подслушивает, Алекс улыбку.

– Дай-ка мне ее, – потребовали с той стороны телефона.

– Как зовут? – одними губами спросила Саша.

– Петр Семеныч, – прикрыв микрофон рукой, прошептал Антон и включил громкую связь.

– Здравствуйте, Петр Семеныч. – Алекс отложила компьютер и внимательно уставилась в смартфон Куликова, словно общалась по видеосвязи.

– И вам здравствовать, Александра. Как там мой Тоха, хороший работник, ответственный?

«Тоха» – имя отпечаталось в сознании образом веселого рыжего сорванца.

– Ответственный, все бы такими были, – не кривя душой ответила она.

– Добро, если так. Но спуска ему не давайте. Будет хулиганить, можете мне звонить, у меня еще армейский ремень цел – дам в пользование.

– Дед! – под тихое хихиканье Саши возмутился Антон.

– Что? Я уже больше тридцати лет дед, знаю подход к мальцам, – ершисто отшила трубка.

– Спасибо, Петр Семенович, у меня свои методы воздействия, – с улыбкой ответила Алекс.

– Мудрую женщину по голосу слышно. Передайте моему шалопаю, чтобы он вас ценил и берег.

– Шалопай вообще-то все слышит, – встрял Тони.

– Вот и славно, два раза повторять не придется. Ладно, молодежь, пора мне на боковую сны смотреть, а у вас, наверное, поинтереснее занятие найдется, чем старческое брюзжание слушать.

– Что вы, Петр Семенович, мне было очень интересно с вами познакомиться, – искренне ответила Саша.

– И мне, Сашенька, с вами тоже. – Спустя краткую паузу из динамика продолжили: – Тоха, начальница-то красивая? Голос мне ее понравился.

– Лучше, чем ты можешь себе представить. – Куликов подмигнул Саше.

– Пошел представлять. Спокойной ночи, внук.

– Пока, батя.

Телефон замолк. Алекс и Тони переглянулись. Оглушительно рухнула на них вечерняя тишина. Девушка заговорила первой:

– Интересный у тебя дед. Почему ты его батей зовешь?

Рыжий вытащил сигареты. Прикурил две и протянул одну Александре. Она почувствовала напряжение, обычно предшествующее тяжело дающимся откровениям. Крепко затянувшись, Антон откинулся назад и лег на плоскую крышу, глядя в обложенное тучами небо. В зазвучавшем затем голосе не было и намека на привычный задор, таким серьезным и скованным Куликова Саша не видела ни разу.

– Мне было десять, когда пропал отец. Ушел зимой на охоту, и с концами. Искали долго, решили – провалился в полынью, думали, по весне всплывет. Не всплыл, не нашли. Мать страдала, но потом смирилась. Через пару лет встретила другого. У них все завязалось серьезно, к нам переехал. Но у меня с ним не сложилось. – Он замолчал.

– Почему? Пил? Бил? – Алекс предположила самое очевидное.

– Нет, нормальный мужик оказался. Когда прошел срок и без вести пропавшего признали погибшим, они с матерью поженились. Сеструха моя родилась. Сейчас у нас хорошие отношения. Просто тогда, понимаешь, я отца ждал. Верил, что однажды откроется дверь и он зайдет в дом. Придумывал себе истории всякие, где он то на спецзадании, то память потерял, то заблудился и случайно перешел границу, где был похищен инопланетянами. – Тони грустно усмехнулся. – Не мог я матери простить, что она его похоронила, а сама дальше живет. Это было как предательство. Изводил я ее, отчима, жизни не давал, обвинял во всем. Дед и забрал меня к себе. Если б не он, кто знает, где бы я сейчас был и что бы из меня выросло. Потому и «батя».

– Он отец отца? – Саша уже давно отложила ноутбук и безотрывно смотрела на исповедующегося ночному небу Антона.

– Ага. Я и до исчезновения отца с ним много времени проводил. Мать шутила, что у нас мужской клуб – чуть свободное время, мы с батей и дедом то в лес за грибами, то на рыбалку, то на охоту или в капоте ковыряться и мотоцикл перебирать. А потом в клубе стало на одного члена меньше.

Антон замолчал, погруженный в далекие воспоминания. Алекс не знала, то ли обнять его и утешить в давнем горе, то ли разумнее промолчать и не бередить старые раны.

– Догадываешься, о чем мое несбывшееся детское желание? – Вопрос по-прежнему был обращен равнодушному темному небу, но Саша ответила:

– Чтобы отец вернулся?

– Я до сих пор вглядываюсь в лица на остановках, в метро, даже актеров массовки машинально отсеиваю по принципу «похож – не похож». Головой понимаю, что двадцать лет прошло и чудес не бывает, а перестать не могу…

В повисшей паузе было слышно, как усиливающийся ветер шуршит сухой травой и мерно позвякивает, ударяясь о крышу колодца, мятое ведро.

– Сашка, иди ко мне, ляг рядом. – Приглашающим жестом Тони распахнул куртку, откидывая в сторону широкую полу. И