Сто причин родить от меня ребенка (СИ) - Марецкая Зоя

Что я там про Гошу сама себе придумала? Что его женщины не любят и обижают? Погорячилась.

– Она здесь жила? – спрашиваю деланно равнодушно.

Он прекрасно понимает, про кого я спрашиваю. Не про Катю.

– Нет. Иногда оставалась ночевать. Давай помогу тебе.

А дальше он быстро опускается на корточки, приподнимает мою ступню и начинает снимать с меня ботинки. От неожиданности я теряю равновесие и чуть не грохаюсь на пол.

– Эй, поаккуратнее, – возмущаюсь я.

Он все так же молча и быстро стягивает с меня пуховик, бросает его на пуфик и тащит за руку на кухню.

Кухня профессионального повара – просто вау. Нет, не так: ВАУ. По сравнению со светлой и немного безликой прихожей, эта часть квартиры радует сочными, теплыми красками. А еще я никогда не видела столько красивой посуды в одном месте, причем посуды этнической, глиняной. И еще столько всего, что глаза разбегаются. Какие-то кастрюльки, миски, сковородки необычной формы. Компактные электроприборы непонятного назначения. Даже настоящая барная стойка есть с красивыми бутылочками из черного стекла. На ней стоит что-то, напоминающее кальян. Но я не специалист, могу ошибаться. На широком подоконнике за красивой шторой прячется компактная кофемашина.

Везде просто стерильная чистота.

Честно говоря, сразу забываю про злополучные ботинки. Хочется сунуть свой нос в каждый шкафчик, рассмотреть все внимательно. Мне, как женщине, все это безумно интересно. Где еще я такую кухню вблизи увижу? Уж явно не в съемной квартире.

– Гоша, а посмотреть можно? А потрогать? Я аккуратно, – в восторге тяну руки к посуде. – Какая красота!

Он обнимает меня со спины и чмокает в щеку.

– Смотри и трогай. Только не исчезай никуда. Я быстренько.

Неужели в самом деле испугался, что психану и сбегу? Так мне некуда. Пока поживу. А там видно будет.

Верчу в руках изящные кувшинчики, очевидно, для молочных продуктов, одним ухом подслушивая, как Гоша хлопает дверцами шкафов в комнате. Потом негромко щелкает входная дверь. Переключаюсь на кофемашину. У нас в садике стоит похожая в кабинете методиста. Засыпаю зерна в специальный отсек, лезу в холодильник за сливками. Хочу сделать себе капучино. Кстати, холодильник почти пустой, а я есть хочу. И сливок нет. И молока нет. Придется пить черный. К счастью, в одном из кухонных шкафчиков обнаруживаю горький шоколад. Ломаю его на кусочки и выкладываю на тарелку. Обед готов. Приятного аппетита.

В окно вижу, как Гоша в наспех накинутой куртке тащит к контейнеру огромный мусорный мешок, набитый битком. Выглядываю в коридор – красных ботинок там уже нет. Неужели и они отправились на помойку? Дааа, Георгий, судя по всему, скор и крут на расправу.

Сижу на подоконнике и пью горячий кофе с шоколадкой. Слышу, как Гоша заходит в квартиру, раздевается. Идет прямо ко мне. Улыбается, но напряженно. Я сую ему в руку кружку.

– Отправил в мусорку очередную любовь? – не могу не понасмешничать. – Хорошо, что у меня с собой вещей нет, после меня выкидывать нечего будет.

Подходит ко мне вплотную, смотрит горящими глазами, но пока не трогает. Я чувствую, что кровь начинает разгоняться по жилам.

– Ревнуешь? – спрашивает вкрадчиво.

– А надо?

– Конечно, надо.

Я фыркаю, осуждающе качаю головой.

– Я просто поражена твоей эффективностью. Предыдущая еще вещи не вывезла, а ты уже следующую домой привел. Ты страшный человек, Гоша!

– А ты вообще пьяных мужиков с улицы домой таскаешь, – не остается в долгу он, ехидно улыбаясь. Отставляет кружку в сторону, обнимает меня, начинает трогать мои волосы. Это безумно приятно. Какое-то время мы пылко обжимаемся на подоконнике, как два перезрелых девственника. Но я как-то морально не готова идти дальше посреди белого дня.

– Гоша, а я есть хочу, – шепчу ему на ухо. – Кажется, мне кто-то обещал вкусняшек собственного приготовления.

Георгий

У меня дома нет фена. И это катастрофа вселенского масштаба.

Маргарита несколько раз говорила мне об этом, но я, кажется, пропускал ее жалобы мимо ушей. Еще пару раз, когда мы с ней собирались на какие-то светские мероприятия, она приносила из дома фен в своей сумочке. И, наверное, точно так же обратно унесла. Я всю ванну облазил – его нет. Единственную реально полезную вещь, которую Марго могла бы оставить в моем доме, она забрала. Зато предусмотрительно «забыла» в моей квартире свою обувь, одежду, включая нижнее белье, кое-какие украшения, косметику, средства ухода и еще кучу разных мелочей. Даже после расставания умудрилась подгадить по-крупному. Как я с ней протянул столько времени, с жучкой эдакой, ума не приложу.

Зоя посмотрела на красные ботинки бывшей с таким выражением лица, что я всерьез испугался, что сейчас сбежит. Или эти ботинки мне в лицо швырнет. Второе более вероятно. Она у меня девушка боевая, да и силы характера ей не занимать. И вместе с тем очень добрая, глубоко чувствующая, преданная. Ей морально очень тяжело было в больнице, я же видел это. Глаза были печальные-печальные. Но не бросила меня, поддержала, как могла. Сама попросилась, добровольно поехала. Я даже и не рассчитывал на такое к себе отношение. Кажется, подтаивает моя Снегурочка. Ни за что не отпущу. Моя. Со всем миром, если нужно, готов сразиться.

Но пока что я проигрываю это сражение, потому что у меня нет фена!

Сколько всего мне пришлось из-за его отсутствия выслушать, это просто уму непостижимо!

За окном стремительно темнеет. Длинный неприятный день, неужели он когда-нибудь закончится? Одно радует – любимая злючка со мной, в моей квартире. Завтра повезу ее по ресторанам, показывать наш семейный бизнес. Пусть отдает себе отчет, на что подписывается. Только надо исхитриться и так эту поездку организовать, чтобы не наткнуться на маму и Катю. Знакомить их всех я пока категорически не готов.

Слышу за спиной шорох и оглядываюсь.

Зоя стоит посреди спальни в моей футболке и в моих пляжных шортах. Мокрые волосы обернуты полотенцем. Пристально смотрит мне в глаза. Я отвечаю ей таким же взглядом. Потом опускаю глаза и медленно осматриваю всю ее с ног до головы. Я всего лишь мужчина, поэтому нет ничего удивительного, что в конце концов зависаю на ее голых ногах.

Я ей сто пар красных ботинок куплю.

– Ну как? – она смотрит то на меня, то на себя. Медленно поворачивается вокруг своей оси.

Судорожно сглатываю. Что значит «как»? А что, по мне не видно?

– Похудела хоть? – продолжает она испытывать мою стойкость.

Изображаю глубокую задумчивость.

– Ммм, дай-ка подумать. Кстати, что ты мне вчера сказала? – внезапно вспоминаю я. – Что у меня лишний вес?

Зоя смеется, подходит ко мне, обхватывает за шею руками. Провокаторша. Мои руки непроизвольно опускаются на ее бедра. Это не я, это они сами, честное слово.

– Гоша, я же шутила. Ты такой вредный, решил мне припомнить?

– У меня почему-то тоже появилась непреодолимое желание пошутить про твою комплекцию, – до последнего не сдаюсь я. – Я ужасно вредный, Заяц. Пощады не будет, не надейся. Я ничего не забыл.

Только вот тон, которым я произношу эти слова, чересчур мягкий.

– Гоша, а я есть хочу. Ты меня будешь сегодня кормить?

Мои руки уже давно живут своей отдельной жизнью. Вовсю гуляют по теплой женской спине и той части тела, что чуть ниже.

– Буду. Пока ты в ванной была, я заказал доставку из ресторана. Ты как себя чувствуешь? Голова больше не кружится?

– А ты мне хочешь что-то интересное предложить? – заметно оживляется. Прижимается ко мне теснее, смотрит завороженно на мои губы.

Так-так-так, Снегурочка уже не просто подтаивает, она того и гляди превратится в лужицу у моих ног. Не могу удержаться, самодовольно усмехаюсь.

– Предлагаю тебе поужинать и лечь отдохнуть. Мне Лера позвонила, Мишка оклемался после операции, его переводят в обычную палату. Хочу заехать к нему, ободрить. Тебя второй раз в больницу не потащу, у тебя и так сегодня тяжелый день. И синяки под твоими глазами мне категорически не нравятся. Так что давай-ка ты, красавица моя, – при этих словах громко хлопаю ее по попе, – иди в кроватку и набирайся сил. Чтобы больше никаких обмороков. А я тебе сейчас ужин в постель организую.