На тысячи осколков - Елена Сокол

содержания музея. – Женщина коснулась моей руки. – Я видела, как загорелись твои глаза от этой шкатулки. Это судьба.

Я не успела ответить, как она отошла и исчезла за поворотом.

– Спасибо, – прошептала я. Это Кай выбрал шкатулку, поэтому вдвойне приятно получить такой подарок.

«Это последняя часть наших свиданий. Посмотри, город с этой точки невероятно красивый…» – так начиналось его послание, и я поспешила туда, куда вела меня карта.

* * *

Коленки дрожали, а щеки горели все сильнее. Здоровенная махина поднимала кабинку со мной все выше. Я держалась за поручень и старалась выровнять дыхание. Чем выше поднималась кабинка, тем холоднее мне становилось. Но тем красивее выглядел город с высоты. Я узнавала улицы, здания, разглядела дома в нашем районе и даже, кажется, музыкальный магазин и кафе «У Моник».

А вон там, справа, моя новая школа. От мысли о том, что скоро мой первый учебный день там, стало немного грустно. Или волнительно. Или… Не знаю… Какое чувство охватывает людей, когда они оказываются в незнакомом месте в самом центре внимания кучи посторонних людей и чувствуют себя неуютно?

Хотя теперь я не одна. У меня есть Кай. Мысли о том, что однажды мы встретимся, придавали уверенности. Этот парень понимает меня, как никто другой. Он… он совершенно необыкновенный! Устроил мне такой замечательный день свиданий, и каждое из них как будто было настоящим, я ощущала его незримое присутствие повсюду…

Что это?

Вдруг мне на глаза попалась выцветшая наклейка на потолке кабинки. Я привстала, чтобы разглядеть ее. Это был рисунок, который приклеили туда с помощью клейкой ленты – достаточно высоко, видимо, чтобы никто не сорвал. Кай повсюду оставлял следы, хотел, чтобы я их увидела.

Достав телефон, я приблизила изображение и сделала фото наклейки. Он нарисовал на ней картонную пачку, в которой вместо сигарет торчали головки гитарных грифов. Уже знакомым почерком на пачке было выведено: «Осторожно! Музыка вызывает привыкание!»

Я рассмеялась.

Обожаю его. Вот честно. Сама себе кажусь жуткой посредственностью на фоне Кая. Он такой… такой… Черт. Как вообще люди понимают, что влюбились? Что это за чувство? Как его опознать? Лично у меня такое ощущение, что мне постоянно мало всего этого: мало слов, разговоров, песен. Мало Кая. Хочется больше времени проводить рядом с ним. Хочется узнать его ближе. Слышать, смотреть, касаться. Проникнуть еще глубже в его мир. Стать его частью.

Можно ли считать, что я в него уже влюблена? И почему так страшно и волнительно думать об этом? Аж сердце замирает. И это точно не из-за высоты на колесе обозрения. Это что-то другое.

Кай

22 февраля

Н е знаю почему, но я люблю первый учебный день после каникул. Может, из-за новизны ощущений. А может, из-за того, что в школе ты никогда не будешь чувствовать себя одиноким. Тебя всегда окружает огромное количество людей, знакомых и нет. Но вы все вместе делаете что-то одинаковое. Как в парке аттракционов – все вокруг друзья.

Единственное, что меня расстраивает, так это то, что я не могу пойти в школу вместе с Гердой. Ей бы не помешала моя поддержка. А еще не помешало бы увидеть тех, кто может к ней подкатить. Что к ней кто-то попытается подкатить – сто процентов. Во-первых, я уверен, что она красивая. Во-вторых, новенькие всегда привлекают внимание… Неужели я ревную?

Часы показывали, что у меня есть целых десять минут до подъема. Хочу провести их вместе с Гердой.

Черт, как же я зол. Я просто боюсь, что произойдет что-то плохое или ей понравится парень из настоящего. Зачем ей кто-то неизвестный из прошлого? Если она выберет кого-то из хоккеистов, то я женюсь на госпоже Кристенсен. Клянусь.

– Давай, хитрюга, пойдем гулять.

А вот Бёрге не любит первый день после каникул. За эти дни он успевает привыкнуть, что я дома. Поэтому после каникул всегда встаю пораньше, чтобы прогулка у него была подольше. А то ведь будет скучать весь день. Да и я буду.

* * *

– Сын, скажи, у тебя кто-то появился? – спросил папа, как только мы отъехали от дома.

– Нет.

Я посмотрел на кошку госпожи Кристенсен, которая следила за нами. Мурашки от них двоих.

– А к чему тот разговор? Ты можешь со мной поделиться.

– Пап, не превращайся в маму с ее расспросами. Если у меня кто-то появится, я обязательно расскажу. – Мне пришлось незаметно скрестить пальцы, не люблю я врать родителям.

– Обещаешь? – папа потрепал меня по волосам. Нет, вы меня доведете, подстригусь налысо.

– Обещаю!

В принципе, я сказал правду. Как только мы с Гердой найдем выход из этой ситуации, я все расскажу. А сейчас я не хочу быть парнем из фильмов ужасов, который видит в своем шкафу монстров.

До школы мы доехали в тишине. Почти. Папа всю дорогу рассказывал о новом деле. А я всю дорогу думал, что сказать друзьям. Зато никто не пел. Считаю это уже маленькой победой.

* * *

Шкафчики – место встречи, место силы и место признания. У самых популярных школьников всегда был приклеен стикер или наклейка с признанием в любви. А у моего шкафчика пихались Дэни и Стэффан. Что тоже неплохо – по крайней мере, у меня есть друзья.

– Чувак! Наконец-то ты выбрался из берлоги!

Мы обнялись с Дэни, а потом со Стеффаном.

– Как твоя виртуальная девчонка? – спросил Стефф.

– Осталась виртуальной… Бред, не хочу об этом говорить. Давайте забудем.

– Я прозвучу как моя мама, но в интернете реально много сумасшедших.

– Ага, – выдавил я. – И вообще, нам нужно подготовиться к дню рождения «У Моник». Согласны?

– Без вопросов! – Дэни хлопнул меня и Стеффа по плечам. – Погнали становиться умнее.

Я не мог сосредоточиться на первом уроке, ждал сообщения от Герды. Наконец-то телефон призывно мигнул.

* * *

День пролетел незаметно. В мыслях о Герде. Но Дэни и Стеффан как могли пытались меня растормошить. И уговорили сразу после занятий поехать на репетицию.

– Пойми, мы должны показать класс у Моник, – привел железный аргумент Дэни. – Нам же нужно развиваться.

– Тем более ты говорил, что у тебя есть какая-то идея новой песни, – подхватил Стеффан.

– Да, я не против, – соврал я. Больше всего на свете мне хотелось поехать домой и переписываться с Гердой.

До