Пять мгновений любви - Мария Савельева

редко и суховато. Вообще сложилось впечатление, что он либо расстроен, либо на нее обижен: недовольство сквозило в каждом жесте, а взгляд затуманен глубокой задумчивостью.

Вита все это тоже видела и с каждой секундой больше сникала, от ее позитивного настроя (ведь она действительно интересовалась ее делами и в голосе слышалась неподдельная тревога) не осталось и следа.

А Ярославу разрывало между “жалко ее, влюбилась дуреха” и “слава богу, между ними ничего нет”. Причем чем ближе она склонялась ко второй чаше весов, тем больше впадала в ступор от мысли, что ее действительно это волнует. Кажется, что-то пошло не по плану, и надо было срочно брать свое сердце в свои сильные и независимые руки, а то распоясалось совсем.

Вскоре к ней снова приземлился навязчивый паренек, и она начала понимать Руслана, который боялся, что Олеся голову из унитаза высунет, когда он пойдет в туалет. Он по-свойски положил ей руку на плечо и приобнял.

— Мне интересно: тебя убить или руку откусить? — гордо произнесла Яра, беря за запястье двумя пальцами, словно это что-то противное, и скидывая с себя.

— Почему ты такая ледяная?

Она сурово уставилась на него, но он продолжал смотреть насмешливым взглядом.

— Я поняла. Хочешь умереть.

Парень рассмеялся и провел рукой по ее волосам, отчего она увернулась и прошлась кистью с краской по его рукам.

— Только попробуй еще раз тронуть, и я тебе лицо разукрашу. Будешь ходить, как Свинка Пеппа. Я очень уважаю свое личное пространство. Хочешь — сиди, но так, чтобы не единого движения в мою сторону.

— Почему у меня такое чувство, будто мы знакомы? — внезапно спросил он, криво улыбаясь и вытирая руки о рядом лежащую тряпочку.

— Поднапряги свою единственную извилину, может получиться вспомнить, — съязвила, пересаживаясь ближе к Вите. Юра не сводил с него тяжелого взгляда, а тот лишь усмехнулся, но потом понял смысл ее слов и встрепенулся.

— То есть ты не отрицаешь, что мы виделись?

Ярослава действительно его вспомнила.

Она видела его однажды, на дне рождения Стаса, куда тот ее привел в качестве своей девушки. Фиктивной, конечно.

Его мать страшно достала тем, что знакомила с дочерями своих подруг, поэтому Миша предложил ему просто прийти не одному. И такой скромной роли удосужилась, конечно же, она. Стас не хотел упускать шанс, а Яра стремилась показать его родителям, что не такая она и простушка, как они говорили в детстве.

Она прекрасно справилась: отвадила всех потенциальных невест, возместила с лихвой его матери за все те оскорбления, что услышала маленькой девочкой, выпила самое вкусное на свете шампанское, а под конец попозировала фотографу. Эта фотография до сих пор и стояла на аватарке у ее “парня”, который до вчерашней ночи жил надеждой на то, что их пара когда-нибудь станет настоящей.

— Это былооо… — протянул он, всматриваясь в ее лицо, — на дне рождении Дмитрия? На закрытом показе фильма? На новогоднем вечере?

Она отрицательно качала головой на каждый вариант, даже не глядя на него.

— Я помню, тебя в красном платье. Ммм… ты преподавала сальсу на набережной? — на этих словах Яра все же подняла на него взгляд и рассмеялась. Платье действительно было красным.

— Ну, почти, — ей вдруг захотелось с ним поиграть. — Если следующий вариант будет правильным, то я, так и быть, схожу с тобой на обед.

Его глаза смешно округлились, и сразу стало видно, как шестеренки в мозгах закрутились с утроенной скоростью, что еще больше ее развеселило. Сбоку послышался звон: это Юра уронил гаечный ключ. Или бросил? Потому что Вита от этого звука подскочила чуть ли не на метр.

— Ресторан на набережной, — сердце предательски екнуло от мысли, что он сейчас догадается и реально придется с ним идти на обед, но он вдруг закончил: — ты была одной из приглашенных танцовщиц на дне строителя.

— Увы, но нет. А теперь можешь быть свободен, — она помахала ему рукой в сторону выхода. — Ой, мне тоже уже бежать надо.

Он резко встал и ушел, даже не попрощавшись. Видимо, ее жест хорошо прошелся по его гордости.

— Среди вариантов был правильный? — с интересом спросила Вита. — Мне показалось, что ты в любом случае ему скажешь, что неверно.

— Скорее всего, я бы так и сделала. Даже не думала об этом, потому что уверена, что он ни за что не вспомнил бы. Но ресторан на набережной заставил меня поволноваться, — она хитро улыбнулась ей и приложила палец к губам. — Но только тсс. Как его хоть зовут-то?

— Паша. Видела в списках на дополнительные баллы.

Ярослава не знала, зачем спросила его имя. Но деваться уже было некуда, тем более, что Юра буквально просверлил в ней дырку, и она от этого ужасно терялась. Все мысли сосредотачивались лишь на нем, будто для нее все остальное перестало существовать или иметь значение.

— Осталось еще два облака, я их докрашу, не переживай, — обратилась она к нему, избегая взгляда. — Всем пока! — схватив рюкзак, Яра помчалась к театру мод, который уже собирался на репетицию, а ей хотелось немного прийти в себя. Навести порядок в мыслях, успокоить предательское сердце, расслабить натянутые нервы и просто выдохнуть после эмоционально тяжелого дня.

Нестерпимо захотелось пить, но она поняла, что забыла бутылку, поэтому вздохнула и поспешила обратно. Тогда она и услышала диалог.

Глава 6.5

Юра не мог выкинуть из головы, что Ярослава не свободна. Ему не хотелось в это верить. Он легче бы поверил в инопланетян, но любую информацию про Воронцову его мозг блокировал и не воспринимал. Все это удваивал эффект от ее слез, потому что в его душе закипала злость, и он был готов оторвать голову всем, кто приложил к этому руку.

Все это вывалилось на голову Виты, на которую он почему-то разозлился за то, что она съела синнабон, предназначенный не ей. В фантазиях даже разыгралась сцена, как Яра его крепко обнимает после угощения, и он чувствует ее в своих руках, ощущает самый вкусный запах в мире. Но здравый смысл вернулся к нему, Юра все же понимал, что Вита здесь ни при чем, ведь он сам ей дал булочку.

И “прекрасный” вечер добил Паша, так, оказалось, зовут этого прилипучего говнюка.

Однако он как раз через него сделал открытие: Ярослава поставила на кон их обед, а разве, если бы у нее кто-то был, она пошла бы на такое?

Пока он обо всем этом рассуждал, то не заметил главного: с какой целью вообще об этом