Даниэла Стил - Семейный альбом

– Я так рада, что давно вне всего этого. Никогда не думала, что такое может произойти. Какая гадость!

Вард заботливо смотрел на нее. Казалось, она счастлива нынешней жизнью, но иногда он задумывался: не скучает ли жена по старой киношной карьере?

– А ты уверена, что не тоскуешь по прошлому, детка?

– Ни минуты, любовь моя. – Но он заметил, что в последнее время Фэй стала беспокойней, словно ей чего-то недоставало. Она начала помогать в местном госпитале, проводила много времени с мальчиками. Лайонелу было уже почти два года, а Грегори – десять месяцев. Прекрасный ребенок, улыбчивый, кудрявый. Но Фэй показалась Варду намного прекрасней своих детей, когда за несколько дней до первого дня рождения Грега объявила, что снова в положении.

Беременность оказалась трудной. Она чувствовала себя хуже обычного с первых же дней, гораздо быстрее уставала. Ей не хотелось никуда выходить, и Вард заметил, что она гораздо больше раздалась на этот раз. Живот почти сразу стал огромным, и к Рождеству доктор заподозрил причину. Он внимательно обследовал ее и, когда она оделась, улыбнулся.

– По-моему, пасхальная булочка преподнесет вам сюрприз, Фэй.

– Какой же? – Она чувствовала, что едва может передвигаться, а до родов оставалось еще три месяца.

– Есть небольшое подозрение, что возможна двойня.

Фэй удивленно уставилась на него. Такое ей и в голову не приходило, хотя она безумно уставала и как раз сегодня подумала, что живот у нее чересчур велик.

– Вы, уверены?

– Нет. Немного позже сделаем рентген, но окончательно узнаем во время родов.

Доктор не ошибся: две хорошенькие маленькие девочки вышли из нее с интервалом в девять минут, и Вард был настолько вне себя от счастья, увидев малюток, что впал в неистовство. Фэй получила в подарок два браслета – рубиновый и бриллиантовый, два рубиновых кольца, бриллиантовые и рубиновые серьги. Даже Грег и Лайонел застыли на месте, когда родители принесли домой двух младенцев вместо одного.

– Каждому по сестричке, – сказал Вард, любовно вкладывая по розовому пакету в руки сыновей.

Двойняшки у всех имели потрясающий успех. Сестры не были копиями друг друга, но очень похожи. Старшая – Ванесса – очень напоминала мать: изумрудные глаза, светлые волосы, тонкие черты лица; очень спокойная. А младшая отличалась жуткой крикливостью, но зато первая улыбнулась. У Валери было такое же точеное лицо и огромные зеленые глаза, но волосы огненные с рождения и – под стать им – буйный нрав.

– Господи, откуда это у нее? – Вард в недоумении качал головой, глядя на рыжую шевелюру дочери.

Валери росла и на глазах хорошела. Потрясающе красивая малышка, все прохожие оборачивались на нее. Временами Фэй беспокоилась, что Валери затмевает сестру. Ванесса такая спокойная; казалось, ее вполне устраивала жизнь в тени сестры, которую она боготворила. Ванесса тоже была хорошенькой, но тихой, более домашней, для нее было счастьем разглядывать книжки с картинками, а от озорной Валери доставалось даже мальчишкам. Лайонел терпел все ее выходки, а Грегори частенько цеплялся в рыжие волосы сестры, но Валери едва ли не с пеленок могла постоять за себя.

Дети росли, в общем-то, ладили друг с другом, и соседи говорили, что это самая симпатичная компания, которую им доводилось видеть. Две красивые девочки носятся вокруг дома, играют с миниатюрными пони, купленными отцом несколько лет назад, мальчики прыгают вокруг и лазают по деревьям, в клочья раздирая шелковые штанишки… Дети были без ума от карусели, катания на пони – всего, что покупал отец, а он обожал играть с ними. В тридцать два года Вард сам был похож на мальчишку, и Фэй переполняло счастье. Четверых детей им казалось вполне достаточно, и она больше не хотела рожать. Вард тоже готов был остановиться на четверых, хотя нет-нет да и заявлял, что ему по-прежнему хочется десятерых, однако Фэй округляла глаза при упоминании об этом – у нее и без того хватало дел.

Год назад Вард купил дом в Палм Спрингс, и часть зимы семейство жило там. Фэй любила ездить с ним в Нью-Йорк навещать друзей. Их жизнь была прекрасна и очень далека от ее нищей юности и унизительного одиночества школьных лет.

Вард во всем полагался на жену. В детстве он имел абсолютно все, вот только родителей никогда не было радом. Отец работал, мать проводила все свое время в каких-то благотворительных комитетах, иногда они отправлялись путешествовать, но Варда с собой не брали. Он поклялся, что в его семье все будет иначе. Тэйеры ездили с детьми всюду – и на уик-энды в Палм Спрингс, и в Мексику. Все они обожали друг друга, дети расцветали от внимания родителей, щедро изливавшегося на них.

Лайонел был склонен к тишине, чувствителен и задумчив, близок натурой к Фэй. Его серьезность временами раздражала Варда. Зато Грегори часами играл с отцом в футбол и больше походил на него самого в детстве – радовался удачам, был спортивен, беззаботен… Валери хорошела день ото дня. Она была самой требовательной из всех четверых и неустанно пеклась о своей неотразимости; Ванесса на ее фоне казалась Золушкой. Валери отбирала у нее кукол, игрушки, любимую одежду, но Ванессе это было безразлично – она и сама с радостью отдавала все сестре. Девочку интересовало совсем другое – взгляд матери, теплое слово Варда, поход в зоопарк за руку с Лайонелом, ее заветные секреты и мечты. Она часто лежала под деревом, глядя в небо, этакая маленькая мечтательница.

– Я была примерно такой же в ее возрасте, – говорила Фэй мужу, когда тот бросал взгляд на хорошенькую светловолосую дочку, часами лежавшую на траве наедине со своими мыслями.

– И о чем ты обычно мечтала, любовь моя? – Он поцеловал ее в шею и взял за руку. Взгляд был теплым, как утреннее солнце. – Стать кинозвездой?

– Иногда. Но это уже когда стала постарше. Ванесса еще и не знает, что такое кино.

Он преданно улыбнулся жене.

– А сейчас о чем мечтаешь?

Вард был очень счастлив с ней. Фэй изгнала из его жизни одиночество. С ней было интересно. А было ли так же хорошо его родителям? Они трудились всю жизнь и умерли молодыми, не успев насладиться друг другом. У него с Фэй совсем не так. Они всегда были вместе. Вард снова посмотрел на жену. Умиротворенную, красивую. Что же она ответит?

– Я мечтаю о тебе, моя любовь… и о детях… У меня есть все, что я хотела, и даже больше…

– И дальше будет так же. Именно к этому стремился и я.

Дети росли, а время продолжало свой бег.

Вард по-прежнему пил много шампанского, но спиртное, казалось, не вредило ему. Он никогда не унывал, и Фэй очень любила его, несмотря на некоторые мальчишеские пороки – страсть к развлечениям, выпивке, порой чрезмерной.