Люблю твою жену (СИ) - Бонд Юлия

— Мамочка проснулась, — малышка кинулась мне навстречу, а следом за ней подошёл Рад.

Мужчина скользнул оценивающим взглядом вверх-вниз, и в этот момент я жутко пожалела, что выскочила из дома в одном халате. И дело не только в том, что на улице уже осень и по утрам прохладно.

— Вижу, проснулась, — игриво подмигнул. — Расслабься, Наташа, чего такая напряжённая?

— Потому что проснулась и не увидела своего ребёнка.

— Вот, значит, в чём дело.

— Лиза, больше не делай так! Никуда не уходи без моего разрешения.

— Мамочка, ты сладко спала. Я не хотела тебя будить.

— Мы не хотели тебя будить. Прости нас, пожалуйста.

И они вдвоём сделали невинные глаза, умоляя не злиться. И я, конечно же, не злилась. Просто испугалась. Очень!

— Оказывается, у тебя реально есть лошадь.

— Думала, я обманываю?

— Нет, я так не думала, но… — сделала глубокий вдох, выдерживая паузу. — Кто ты такой, Радмир? Ты живёшь словно олигарх.

Он улыбнулся и качнул головой.

— Да точно, — легонько стукнула себя ладошкой по лбу, — какой с тебя олигарх в двадцать семь?! Значит, мажор?

Рад изменился в лице. Помрачнел. И я поняла, что сморозила глупость. Да и кто тянул за язык? Разве о таком спрашивают прямо в лоб?

— Я коммерсант и ты это знаешь. Не олигарх.

— Прости, я не должна была ни о чём спрашивать.

Мы вернулись в дом и вскоре позавтракали. А потом Радмир уехал и не возвращался до самого вечера. И я понимала, что с появлением в доме меня и Лизы в жизни Сташевского ничего не изменилось. И ему всё так же нужно заниматься своей коммерцией.

А мне было скучно, хоть волком вой. Врач прописал постельный режим, но мне совсем не лежалось. На работе все знали, что у меня больничный, а за Лизу я договорилась с воспитательницей. Поэтому мы с дочкой прогуливали по весьма уважительным причинам.

И пока Радмир был на работе, я шерстила интернет в поисках подходящего жилья. Вариантов было много, на любой вкус и кошелёк, и если бы не моё разукрашенное лицо, то давно бы уже встретилась с риелтором и посмотрела всё вживую.

Глава 22

Через несколько дней позвонил Вова. Я опешила, увидев на экране мобильника имя абонента, но вызов всё-таки приняла.

Затаив дыхание, я прижимала к уху телефон и ждала, что он скажет.

— Привет, — произнёс трезвым голосом и моё сердце замерло на мгновение. — Молчишь? Даже привет не скажешь своему мужу?

— Что ты хочешь от меня, Вова?

— Подруга у тебя стерва. Так и передай ей. Её счастье, что я не воюю с женщинами.

— Это всё?

— Наташа, я извиниться хочу. Я сильно виноват перед тобой. Не знаю, что на меня нашло. Это всё водка, ревность… Ужасное сочетание. Возвращайтесь с Лизой домой. Я вам и слова не скажу. Обещаю. Мы всё забудем. Не было ничего. Я больше никогда тебя пальцем не трону. Мамой клянусь.

Я тяжело вздохнула. В сердце отозвался тупой спазм, а в голове всплыли события из недавнего прошлого.

Гадко стало. Ощутила себя будто тряпкой какой-то, о которую Вова так легко вытирает ноги.

— Я подала на развод.

— Серьёзно? Наташа, ну ты чего? Зачем разводиться? Я перегнул палку, да. Но разводиться? Ты в своём уме?

— Да.

— А Лиза? Ты о дочке подумала?

— Подумала. И не нужно сейчас манипулировать ребёнком.

— А где ты сейчас живёшь? Давай я приеду, и мы обо всём поговорим? Скажи адрес.

— Не нужно никуда приезжать. Я видеть тебя не хочу.

— Наташа, не твори херню. Я понимаю, что ты обижена на меня и имеешь на это полное право, но уходить из дома и ещё разводиться? Это тебя та ведьма в погонах настропалила, да? Свою жизнь разрушила, а теперь пытается разрушить твою!

— Бред. Таня ни при чём. Не впутывай сюда мою подругу!

— Домой возвращайся. Я всё изменю, родная. Обещаю! Вы с дочкой моё всё.

— Нет, Вова. Мы с Лизой не вернёмся. И знаешь? Я хочу сказать тебе главное. Я тебя не люблю. Нет, даже не так. После этого случая я возненавидела тебя, Вова!

Бросила трубку, так и не дождавшись ответа.

А вечером позвонила его мама! И заладила старую пластинку.

В какой-то момент у Инны Анатольевны закончились аргументы и она выдала приказным тоном:

— К мужу вернись, Наташа. У вас же ребёнок!

— Но я не люблю вашего сына.

— И не надо. Сколько семей так живут? Ты о дочке подумай. Как она ваш развод перенесёт?

— К вашему сыну я не вернусь и это решено. Ребёнку нужны счастливые родители. Пусть даже по отдельности, а вместе мы несчастливы.

— Ну, да. ОН же лучше Володи. Богатый. Молодой. Как там его? Радмир Сташевский?

— Значит, вы всё знаете?

— Знаю, Наташа. О твоих гульках с молодым любовником весь город на ушах стоит.

— Да какие гульки, Инна Анатольевна? — крикнула я, но меня уже никто не слушал, потому что на том конце провода прозвучали короткие гудки.

Я отшвырнула в сторону телефон, скатилась по стенке вниз и уселась на пол, подтягивая колени к груди. Из глаз невольно брызнули слёзы. Вот правда! За что она так со мной? Толком не разобралась, а сразу помоями облила. Это же слова Вовы. Ну всё правильно, он её сын и всегда будет ангелом, а невестка — демоном.

"Гульки с молодым любовником…"

Да разве я гуляла? Почему они все так уверены в этом? Ведь свечку никто не держал, но исходя из их обвинений, видимо, я была в какой-то отключке, раз не помню эти самые гульки!

В комнате скрипнула дверь, и я встрепенулась. Прислушалась к шагам за спиной. Потянулась к лицу ладонями и, хлюпая носом, в спешке размазала по щекам солёную влагу.

— А ты чего на полу сидишь, Наташа? — его низкий голос прошёлся по мне словно разрядом тока, и я закусила губу, чтобы не разреветься больше прежнего.

Подскочила на ноги и, пока он не успел рассмотреть моего зарёванного лица, рванула к окну. Обняла себя за плечи, попыталась дышать ровно, хотя внутри всё содрогалось не по-детски.

— Ужин готов. Я накрыл в столовой. Жду вас с Лизой.

Ничего не ответила, а он неожиданно подошёл со спины и легонько коснулся рукой плеча.

— Наташ, я тут мазь принёс.

Меня вдруг накрыло и почему сама не знаю. Он — не тот, кто меня обидел и уж точно не заслужил, чтобы на нём вымещала злость, но… Я не смогла сдержать в себе боль, рвущуюся наружу. Просто Радмир оказался рядом. Просто взорвалась я!

— А тебе в кайф со мной возиться, да? — насмешливым тоном спросила я. Выхватила из его рук тюбик с мазью, открутила крышку. — Ну, давай, а потом возьми меня в любой позе. Я даже сопротивляться не стану и ноги пошире раздвину. Ты же за этим сюда пришёл? Или баба с разукрашенным фейсом не заводит?

Он ошарашенно смотрел на меня, поджимая от злости губы. Смотрел и молчал, терпя все мои выпады. И когда ничего не сказал, я стукнула его кулаком по плечу — ну пусть скажет хоть что-то, а он вдруг сгрёб меня в охапку и прижал к своей груди крепко-крепко.

В его объятиях я заплакала. Плевать, что мужчины не выносят женских слёз. Мне больно. Физически. Морально! Мне больно и плакать это нормально в моём состоянии.

— Наташка, я ему все рёбра сломаю, хочешь? — я ничего не ответила, а он поцеловал меня в макушку и так тихо на ухо прошептал: — я же теперь тебя никому не отдам. А мужа твоего живым закопаю, если ещё раз тебя хоть пальцем тронет.

Я успокоилась, растёрла по щекам дорожки от слёз и осмелилась поднять взгляд на Радмира. А он так смотрел на меня ласково, что я невольно ощутила укол вины. Да, взорвалась… не на том мужчине. Потому и стыдно стало, потому и ком к горлу подкатил. — Всё хорошо? — спросил он и я коротко кивнула. — Тогда пошли ужинать? В столовой я молчала, а у Лизы рот не закрывался. Она с таким восторгом рассказывала о своих успехах катания на лошади, что Радмиру некуда было вставить даже слово. Они ладили. И я, честно признаться, совсем не ожидала, что моя дочь найдёт общий язык с чужим мужчиной. И от осознания этого факта было жутко обидно: Лиза никогда так не общалась с родным отцом, ничего ему не рассказывала, да и Вова не спрашивал. После ужина я убрала со стола, перемыла посуду и расставила её по местам. Лиза смотрела мультики в своей комнате, а мы с Радмиром были на кухне. Закончив с уборкой, я намеревалась пожелать Раду спокойной ночи и присоединиться к дочке, но мужчина попросил остаться. Он отвёл меня в зал, расстелил на полу перед камином мягкий плед и привлёк к себе, схватив за руку. — Выпьем? — предложил Рад, и я согласилась. Разлил по двум бокалам красное вино и передал мне один бокал. Мы непринуждённо болтали, вспоминая забавные случаи из детства. С Радом было так легко и комфортно, что я успела позабыть о том ужасном телефонном звонке “любимой свекрови”. Я сидела, прижимаясь спиной к груди Радмира, слушая спокойный тембр его голоса, и слегка улыбалась. И мне безумно хотелось, чтобы этот момент никогда не заканчивался. Вскоре я охмелела. В голове появился лёгкий туман, мысли спутались и, если бы Радмир сейчас ко мне начал приставать, я бы ни за что его не оттолкнула. В этот момент мне отчаянно хотелось почувствовать на себе его губы, руки, да и не только… А Рад всего лишь обнимал за талию, гладил спину и зарывался лицом на моём плече. И я огорчённо вздыхала, потому что его ладонь прикасалась ко мне через слой ткани, а не к голой коже. Время приблизилось к полуночи. К этому часу меня прилично развезло, а потому я едва смогла подняться на ноги. Опираясь на поручень, взобралась по лестнице на второй этаж. Дочка уже спала. Я поправила одеяло, выключила телевизор и собиралась пойти в ванную комнату, чтобы принять перед сном лёгкий душ и избавиться от вертолётов в голове, но за дверью меня ждал Рад и потому всё пошло по другому сценарию. Когда я закрыла за собой дверь комнаты, где спала Лиза, Рад посмотрел на меня неоднозначно, а затем коснулся скулы рукой и провёл пальцами вверх-вниз: — Как ты себя чувствуешь? Ещё болит? — Нет. Я качнула головой, ощущая, как внутри что-то щёлкает, словно сгорает последний предохранитель. И в одно мгновение я чётко поняла, чего мне хочется больше всего! Мне хочется стереть границы. Стать его каждым сантиметром моего тела хотя бы на одну ночь. Глупости обиженной женщины, а ещё прилично выпившей, не так ли? Но сейчас мне было на это плевать. Пусть я тысячу раз пожалею потом. И подтвержу слова Инны Анатольевны. Но меня давно тянет к этому мужчине, настолько сильно, что внизу живота сладко ноет от одного лишь предвкушения, как нам хорошо может быть вдвоём… Осмелев, я решительно привстала на цыпочки и потянулась к его губам. Робко коснулась и замерла, прислушиваясь к стуку своего сердца, которое в этот момент гудело похлеще кухонного комбайна. Рад никак не отреагировал, и я уже начала думать, что разонравилась ему или же всё дело в том, что мы на двоих выпили бутылку вина, а затем разбавили всё это дело крепким напитком и потому Радмир не понимает моих откровенных подкатов. И я только успела опуститься на пятки, отдалившись от его лица, как большая ладонь зарылась у меня на затылке и потянула за волосы вниз, заставляя запрокинуть голову и встретиться взглядами. Он смотрел на меня несколько секунд. Будоражащее. Сводя с ума. А затем набросился на меня с требовательным поцелуем взасос. Голодный. Горячий. И весь мой. Я не смогла сдержаться и выдохнула ему в рот приглушённый стон, а затем почувствовала, как под одежду забирается рука и нагло шарит по моему телу, изучая каждый сантиметр. Я понимала, что после этого поцелуя всё изменится. Мы сядем в скоростной поезд и понесёмся на запредельной скорости вперёд! И если бы Рад сейчас передумал садиться в этот поезд и остановился в последний момент, то я бы ни за что не согласилась на подобную остановку, и сама его потащила в этот омут, крепко схватив обеими руками. Но Рад не передумал. Отнюдь. Он потянул меня в свою спальню, толкнул дверь ногой, и мы просто ввалились в комнату. В спешке снимали одежду. Он — мою, я — его. Пальцы не слушались, дрожали и я с трудом смогла расстегнуть пряжку на ремне. Его поцелуи кружили голову, а требовательные руки заводили меня всё больше и больше. Я с ума сходила в его объятиях и до этого момента я даже не догадывалась, что могу быть такой горячей штучкой. Я толкнула его на кровать. Рад усмехнулся и смерил меня томным взглядом. Уголки его губ продолжали подрагивать, а грудная клетка вздымалась от тяжёлого дыхания, словно только что он пробежал настоящий марафон. Я подошла к кровати и, сев сверху Радмира, стала целовать его в губы, а позже прокладывать дорожку из поцелуев по шее вниз. Спустилась к груди, коснулась рельефных кубиков на животе, но ниже — не осмелилась. А он и не требовал и до этого момента лишь позволял доминировать над собой, потому что вскоре мужчина сделал крутой манёвр, и я оказалась стоять на коленях, повернувшись к нему спиной. Он прикусил мочку моего уха и пока я мурлыкала от удовольствия, ощущая, как внизу живота порхают те самые бабочки, мужчина ласкал меня рукой, трогая самое чувствительное место. Я готова была продать душу самому дьяволу за эти ласки. И если ещё несколько секунд назад Рад трогал меня через тонкое кружево белья, то сейчас его пальцы касались голой кожи и это заставляло моё тело трепетать в прямом смысле этого слова. А потом я увидела, как он открывает ящик в прикроватной тумбочке и достаёт оттуда целую ленту серебристых квадратиков. От увиденной картины мои глаза расширились, я приоткрыла рот и кончиком языка провела по пересохшей губе. Кажется, я забыла, что нужно дышать, потому что вскоре я не могла отвести глаз от мужского нагого тела. Стройный. Поджарый. С ярко выраженными косыми мышцами на животе и тёмной дорожкой из коротких волосков, спускающихся от пупка в самый низ. Рад довольно улыбнулся, поймав мой взгляд, который в этот момент был прикован к низу его живота. И если бы кто-то спросил меня, кто самый красивый мужчина, которого я когда-либо видела в жизни, я бы не задумываясь ответила, что он. Он — воплощение моих самых смелых и сокровенных фантазий. Он — тот, о ком я думала последние полтора месяца, когда закрывалась в ванной и принимала горячий душ. Знаю, он заставит меня взлететь до небес и, возможно, покажет космос. А что будет потом — это меня не волнует. Жизнь слишком коротка, чтобы думать о том, что может случиться завтра.