Ремонт на всю голову (СИ) - Литвин Светла

— Какие пытки?! Ну какие пытки?! Что ты выпытывать собрался?! — заныла я, хныча рухнув лицом в подушку.

Руки уже потихоньку начали затекать, а между растянутых в стороны ног было так влажно, казалось, что там уже натекла целая лужа.

— Щекоточка щекотка… — напевая этот гад перебрался к моим коленкам и тут же провёл головкой члена по чувствительной коже.

— А-а! Щекотно сука! Прекрати! — задохнулась от смеха и визга, а из глаз по щекам потекли слёзы.

Я брыкалась, пытаясь оторвать чулки от изголовья, но всё было тщетно, Петенька крепко связал, профи прям.

— Рассказывай. — потребовал гад, резко прекратив пытку!

Сволочь!

Негодяйская небритая морда!

— Что?! Что тебе надо придурок?! Отпускай меня давай и выметайся! — вместе с тем, как нейлон впивался в мои запястья, я уже зверела.

— Зачем яйца натолкала в ванной? Где ещё нычку сделала? Сразу честно говори, а то… — он снова коснулся опасной зоны под коленкой, и я прикусила губу, пытаясь сдержаться, надеясь, что он потеряет интерес и отпустит, но не выдержала.

Смех истерический и слёзы снова нашли выход.

— Просто яйца! Они бы протухли и воняли бы, мне на радость! Под твоей раскладушкой ещё одно! Честно! Давай отвязывай меня! Мне больно! — взывая к адекватности Петеньки, я посмотрела на него со слезами на глазах.

— Да-а-а уж… — протянул Петенька, подбираясь на моё счастье к изголовью, — Пороть тебя надо! — заявил он, одним махом освободив одну руку, а затем была и вторая.

— А ноги? — спросила, потупив взгляд, Петенька в этот момент недвусмысленно подбирался к моей голове, смотрел на губы и проводил рукой по возбуждённому члену.

— А ноги тоже больно? — уточнил со всей серьёзностью, несмотря на его действия.

Я отрицательно качнула головой и автоматически облизнулась.

— Тогда потом… — произнёс хрипло и выдыхая направил мне головку члена в рот.

Хоть мои руки и были свободны, я не стала их привлекать. И не потому, что не хотелось за Петеньку подержаться, очень хотелось, но в этом просто не было смысла. Пётр утопил ладони в моих волосах, что вызвало невероятно приятные ощущения. Пальцами обхватив голову, он сам задавал нужный темп. Сначала позволил мне поласкать плоть языком, медленно и нежно. Затем толкнулся вглубь моего рта, призывая к более конкретным действиям. Недолго Петенька со мной церемонился, проверяя мои способности в оральных ласках, когда уже и я вошла во вкус, он, не издав ни одного звука, принялся трахать мой рот. Всё что мне оставалось в этой горячей ситуации так это успевать прятать зубы, и уперевшись ладонями в Петины бёдра контролировать глубину толчков.

Петенька был молчалив, спальня наполнялась лишь моими стонами. А я ещё умудрялась как-то дышать, по моим губам и подбородку текли слюни и всё это невероятно заводило. Да если бы он коснулся меня между ног ещё раз я бы точно испытала оргазм без особых Петиных усилий.

— Я почти… — неожиданно и тихо произнёс он, не сбавляя темпа и не отпуская моей головы, только сильней сжал волосы.

Я подняла на него глаза с трудом, поймав его затуманенный взгляд.

— В рот можно кончить? — спросил выдыхая.

Я чуть не засмеялась от этого вопроса, ответить мне было нечем, хотя… Я медленно моргнула, пытаясь сквозь член во рту что-то мычать, сомневаясь, что Петенька меня поймёт. Но он понял. Остановился и со стоном стал кончать, уже ослабив хватку, изливался, нежно поглаживая по волосам. Я проглотила всё и не дала ему отстраниться, как только он попытался это сделать. Рукой обхватила член и собрала языком влагу с плоти, нежной и подрагивающей от моих касаний кончиком языка. Смотреть на Петеньку снизу вверх в моём положении было не очень удобно, но я всё же уловила его более осмысленный взгляд. Смогла даже различить цвет глаз, они стали темней, чем были прежде, как раз уже знакомого цвета бетона.

— Ведьма моя… — сбившись произнёс он, и отстранившись от моих ласк, притянул к себе, заставляя сесть.

Через секунду впился в губы, жадно проникая языком в рот, целовал, но больше было похоже на то, что хочет сожрать. Особенно когда засасывал мою нижнюю губу в свой рот, отчего та опухла и чувственно ныла.

— Твоя да? — переспросила, отстранившись с трудом.

Очень уж это "моя" меня нервировала. Это что ещё за штучки такие?! Я блин своя собственная! А не чья-то.

— Ага. — небрежно ответил он и меня это успокоило, я решила, что он это так болтает для звука.

Больше что-то решать и нервничать мне не пришлось. Петя от губ перешёл к моей груди, долго от неё не отлипал, а наигравшись, поставил меня на четвереньки. Сначала доводил до исступления языком, собирая все мои соки, и лаская меня до изнеможения так, что я рухнула на кровать, подтянув под голову подушку. Мои стоны сменились каким-то собачьим поскуливанием, отчего Петенька с ещё большим энтузиазмом припадал к чувствительным местам, лаская языком и словно специально натирая нежную кожу своей бородой.

— Я больше не могу! — закричала после очередного оргазма, — Давай потрахаемся как все нормальные люди и ляжем спать… — моё предложение после выкрика прозвучало совсем тихо, но сил просто не осталось.

— Без ужина?! — возмущённо спросил Петенька и моё обессиленное тело затряслось в беззвучном смехе.

Пётр ответа от меня не ждал, в мгновение освободил мои ноги от подножия кровати, и я рухнула набок как поверженный заяц, подтянув колени к груди. Маска с ушами давно слетела с головы ещё во время отвязного минета и даже с кровати улетела на пол.

Не успела хоть чуть-чуть отдышаться и прийти в себя, а в меня уже толкнулся Пётр. Шумно дыша и схватив меня за бёдра, принялся вбивать в меня член. От этой позы и столь яростного темпа я сказать охренела ничего не сказать, скуля и подвывая от излишней чувствительности попыталась уползти подальше от этих ярких ощущений. Слишком уж они были острые, и, казалось, на пике со мной случится что-то нехорошее. Но всё чего я добилась это смогла немного вытянуться вперёд, нечаянно открыв для Петеньки грудь, чем он тут же воспользовался. На этот раз просто положил на неё руку. Я же, вцепившись в подушку, грызла её, чтобы хоть немного справиться с рвущимися из моего горла душераздирающими звуками. А они звучали так словно собаку кто-то мучил.

Когда Петенька убрал руку с груди и добавил к таранящему члену ещё и дразнящие клитор пальцы, я не выдержала. Двух движений подушечками пальцев по чувствительной и припухшей плоти хватило, чтобы меня выкрутило, и я непроизвольно задёргалась, сжимаясь так, что Пётр во мне не мог двигаться. Петеньке пожелавшему тоже кончить пришлось приложить усилия, освобождая драгоценный орган из неожиданных оков. Вырвавшись в последний момент, со стоном он излился мне на бедро и грудь, а я, впервые затраханная до состояния невозможности открыть глаза, выдохнула. Чувство эйфории и лёгкости быстро сменилось уютной тяжестью во всём теле, и я, не шевелясь, пыталась поймать потерянную связь с миром. Вот кровать, вот подушка, и я целенькая, кажется, меня не разорвало от этих диких ощущений.

— Прости, давай в ванну тебя провожу или отнесу. — задыхаясь проговорил Петенька.

Мне понадобилось несколько десятков секунд, чтобы вспомнить, как пользоваться языком и хоть что-то ответить.

— Какой душ? — сил на удивление не было и ответа на вопрос я не ждала, первое, что в голову пришло, — Я немд… невдж… недвижимость я. — промямлила с трудом, едва ворочая языком.

— Я тут… — он недоговорил, помолчал, — Что и спать так будешь? — недоумение в его голосе ввело меня в себя, с усилием я приоткрыла глаза я посмотрела на него с тем же недоумением.

— Поужинаем? — спросил он так мило и растерянно, что ли.

В эту же секунду во мне родилась и разрослась нежность по отношению к нему. Такая щемящая и ищущая выхода непременно сейчас же, несмотря на то что сил на исполнение у тела нет. Невероятных усилий мне стоило дотянуться дрожащей рукой до Пети и едва-едва потянуть его на себя.